Сергей Белкин - Говорящая муха

Исследования затрагивали многие аспекты социальной психологии, изучались особенности психологии различных национальных и социальных групп во многих станах мира. Исследовались отличия в коллективной и индивидуальной реакции разных национальных, религиозных и социальных групп на одни и те же явления и события. Сравнивались системы ценностей и их устойчивость по отношению к внешним воздействиям. Начиная с шестидесятых годов прошлого века, в отчетах стали появляться статьи, в которых указанные проблемы рассматривались на молекулярно-генетическом уровне.

После шестьдесят девятого года отчеты перестали публиковаться, хотя эти институты существуют и по сей день. Их адреса можно найти в любом соответствующем справочнике.

Нами сделан вывод, что исследования с этого времени были засекречены полностью. Этот вывод впоследствии подтвердился документально.

Засекреченные исследования продолжались и продолжаются до сих пор. Но сегодня мы располагаем многими их материалами.

Начиная с семидесятых годов исследования приобрели характер поиска социальных технологий, то есть целенаправленных методов воздействия на большие группы людей, вплоть до населения целых государств.

На основании материалов, которыми я в настоящее время располагаю, можно сделать вывод о целенаправленных исследованиях народов бывшего Советского Союза. О разработке технологий воздействия на весьма точно разграниченные по национальному, религиозному, образовательному и т.д. признаку группы населения. О целях, ради которых таковое воздействие должно осуществляться и, - что самое главное в моем докладе - осуществлялось и продолжает осуществляться на практике по сей день.

Прежде чем прейти к изложению фактов, я хочу подчеркнуть, что выявленные мною

действия компании "Гранд Каньон Фаундейшн" и той корпорации, в состав которой она входит, носят преступный характер, являются вопиющим нарушением прав человека, грубым вмешательством во внутренние дела суверенного государства, противозаконным манипулированием сознанием граждан, преступлением против гуманизма и всего человечества.

Я хочу призвать правительства всех стран, лидеров религиозных конфессий, деятелей науки, политики, культуры, всех граждан - надо немедленно остановить эту преступную деятельность!

Перехожу к изложению фактов.

Поскольку в моем распоряжении оказались материалы, относящиеся, преимущественно к деятельности "Гранд Каньон Фаундейшн" в Республике Молдова, именно на этом примере мы и рассмотрим основные цели, черты и методы работы указанного преступного сообщества.

Перед нами ежегодные доклады руководителей проекта "Бесагрария", представляемые высшему руководству. На основании этих докладов можно составить представление как о целях, так и о результатах работ, проводившихся "Гранд Каньон Фаундейшн" за последние двадцать пять - тридцать лет в Молдавии. Привожу некоторые фрагменты этого документа.

Вот фрагмент доклада Руководителя проекта господина Эзры Ливайна за 1990 год..."

Андрей еще некоторое время читал, но усталость оказалась сильнее любопытства, и он заснул.

Утром он встал, как всегда, бодрым и здоровым. Вчерашние события помнились хорошо, но уже не представлялись актуальными. Гораздо важнее был день сегодняшний. Надо было хорошо позавтракать и вовремя прийти на работу.

Андрей жил один.

К сожалению, почти год назад они с женой разошлись. И это была единственная по настоящему кровоточащая рана в его оптимистической беззаботной душе. Как ему казалось, в разводе была виновата только жена. Не знавшая в жизни никаких трудностей, единственная дочь богатых родителей, она беспричинно была недовольна жизнью, мужем, детьми, материальным положением, квартирой, ее месторасположением и т.д.

Нет, конечно, на свете еще имелась теща... Анекдоты про тещу знаете? - Это все про нее.

Ну, да ладно. Дочку только жалко. Впрочем, кто его знает - может, еще все и образуется. А пока - дышим свободой!

На полную мощность - ну, не на полную, но, все-таки громко - врубив свой любимый "Бэнг энд Олафсон", Андрей умывался, завтракал, посещал туалет, одевался. Только перед выходом из квартиры он выключил музыку.

Вперед, к великим свершениям!

На работе началась приятная рутина, общение, чаепития. В полдень позвонил Дима.

-- У тебя когда обеденный перерыв?- спросил он.

-- С часу до двух, - ответил Андрей, - а что?

-- Сможешь в это время быть в саду "Аквариум"? В "Старлайте"?

-- Это уже шаг вперед, если сравнивать с Макдональдсом, но, все таки, и это аутентичная американская туфта, - Андрей с удовольствием першел к своей обычной ёрнической манере.

-- Старик,- вздохнув, ответил Дима, - я рад, что у тебя даже после чтения моего доклада сохранился оптимизм и заряд бодрости, но мне не до шуток. Я тебя должен познакомить с Машей.

-- Конечно. Договорились. Я буду там в 13 часов 15 минут, - сказал Андрей.

-- О-кей, до встречи.

-- Пока.

Андрей вспомнил вчерашние разговоры, вспомнил о Димкином докладе, который он не дочитал и забыл дома. Стало немного неловко, что он не проникся серьезностью момента.

Но, что ж поделаешь... Он действительно ко всему, что говорилось вчера, относился пока, мягко говоря, с недоверием.

Ну не интересовала его политика!

Он и без доказательств знал, что все политики - омраченные личности, с пониженными моральными критериями, с болезненной амбициозностью и тяжелыми комплексами неполноценности. Не нуждается также в доказательствах и то, что в мире существует конкуренция, борьба, государственные интересы и межгосударственные противоречия. Так было, есть и будет. И хрен с ними со всеми. Напрасно высмеян всякими классиками светлый образ премудрого пескаря, образ обывателя, желающего прожить свою жизнь в простой каждодневной радости бытия. Всякая социальная активность ни к чему хорошему никогда не приводила.

Все эти революции, реформы - отвратительная по своим последствиям, но, увы, неизбежная, неотъемлемая часть жизни...

В "Старлайте" народу было полно. Если бы Дима с Машей не пришли пораньше, места бы им всем не нашлось.

Гремела музыка пятидесятилетней давности, со стен смотрели известные только коллекционерам кумиры тех лет.

У Димы с Машей на столе стояло по бокалу красного калифорнийского вина и одна огромная, разрезанная и разверстая в виде лотоса, обжаренная в кляре луковица.

-- Хелло, гайз, - весело воскликнул Андрей.

-- Знакомьтесь, - ответил Дима и представил их друг другу, - Андрей, Маша.

-- Очень приятно, - сказала Маша, приветливо улыбнувшись.

-- И мне очень приятно, - ответил Андрей.

-- Что тебе заказать?- спросил Дмитрий.

-- Бараньи ребрышки и стакан вина, - уверенно и не задумываясь ответил Андрей, - И еще салат "Цезарь".

-- Будет исполнено. Девушка! - оглянувшись, Дима позвал официантку.

Официантка приняла заказ и убежала.

-- Итак. Машенька, - добрым, ласковым голосом начал Дима, - это Андрей, о котором я тебе говорил. Я хотел бы его познакомить с материалами, что я передал. Пока у него есть некоторые копии, но это не все, что ему будет нужно впоследствии. Так что, если ему что-то понадобится, вы уже без меня сможете общаться. Кроме того, как я не раз тебе говорил, мы, юристы, как саперы. Исчезнуть можем в любой день.

-- Да будет вам, Дмитрий Васильевич, - с лукавой усмешкой ответила Маша.

-- Нет, я не драматизирую, - ответил Дима, - Просто это правда, и ты это знаешь. А дело, которое я сейчас веду таково, что опасность становится повышенной.

-- Это Вы про алюминиевый завод, что ли?

-- Нет, Машенька, - Дима снова перешел на полушепот, - Я вник сейчас в одно дело, в которое пока никого не посвящал. Вот только Андрею рассказал, да тебе передал все документы. Береги их, как зеницу ока. В случае чего, дело продолжить сможете только вы. Но не будем о плохом. Ешь, стиматэ товарэш, - обратился он к Андрею, заметив, что официантка принесла еду.

-- Сначала поем, потом уйду, - привычно ответил Андрей, придвигая к себе тарелку с бараньими ребрышками и, разворачивая нож и вилку, завернутые в салфетку.

-- Машенька, не обращай внимания, - сказал Дима, наклонившись в сторону Маши, - Это наши детские воспоминания о жизни в Молдавии принимают такую форму. Здесь просто игра слов.

Пока Дима давал Маше урок молдавского языка, Андрей набросился на свой обед.

Маша с Димой потягивали вино, отламывали лепестки от лукового лотоса, макали их во что-то вкусное, и этим закусывали.

О делах до конца обеда больше не говорили. Потом немного прогулялись, прошли мимо Булгаковского дома, потом свернули к Патриаршим. Здесь Андрей заторопился.

-- Ребята, у меня заканчивается обеденный перерыв, - посмотрев на часы, сказал Андрей, - То есть он, конечно, давно закончился, просто, если меня еще полчаса не будет, меня начнут искать.