Другим важным для понимания проблемы фактором является то, что люди, занимающиеся футбольным насилием, не видят в этом собственно криминальный акт. В своей повседневной жизни они совсем не думают о нападении на людей (скажем, во время прогулки), в то время как на футболе они постоянно готовы к этому. Итак, вы — часть моба; вы уже несколько раз проявили себя, и люди знают, что вы будете стоять и не побежите. Хотя вы по-прежнему одержимы футболом, ваши собственные результаты тем не менее так же важны для вас. Когда вы дома, вы защищаете (свою репутацию), а когда вы на выезде, вы атакуете (их репутацию). Однако, и мы еще коснемся этого, часто не замечают, что преданность футбольного хулигана клубу — нечто другое, чем преданность игрока или тренера. Для игрока или тренера клуб — просто место работы, и в случае трансфера преданность исчезнет вместе с подписью на контракте (хотя есть очевидные исключения из этого правила. Тони Адаме и Стив Балл [14], например/и такие люди есть в каждом клубе). Для суппортеров же все иначе. Это на всю жизнь; они часть своего клуба, а клуб — часть их самих. Они могут весь матч поливать грязью своих игроков, но если болельщик гостей скажет хоть слово, ему не поздоровится. Он не имеет права на критику; его слова — личное оскорбление, и расцениваются соответственно.
Еще один фактор, связанный с насилием на трибунах — феномен «как все», когда индивидуум теряет контроль над своими поступками и в результате вовлекается в беспорядки. Волнения по поводу введения подушного налога в восьмидесятых являются классическим примером. Насилие просто засасывало людей, и они делали вещи, которые в другое время и другой обстановке посчитали бы невозможными. Мой отец, фанат Шпор, рассказал мне о том, как он однажды присутствовал на матче. который проходил довольно жестко; болельщики «Тоттенхэма» уже были сильно возбуждены, когда последний защитник команды-соперника срубил одного из их игроков. Суппортеры, включая моего папашу, просто взбесились, требуя удаления. В этот момент он выронил сигарету и нагнулся за ней, на мгновение позабыв о футболе. В те несколько секунд, за которые он поднялся, невидимая нить, связывавшая его с остальными фанами, оборвалась. Он обнаружил себя окруженным ордой беснующихся животных. Он сказал, что это было ужасно — стоять одному посреди разгневанной толпы, буквально осязая ее ненависть и готовность к насильственным действиям. Эта массовая истерия может проявляться по-разному, конечно, и я не раз замечал по отношению к себе самому, что совершал поступки, причины которых впоследствии казались мне малопонятными.
Конечно, по мере того как суппортеры становятся старше, вещи меняются. Скорость современной жизни и путь, по которому сейчас развивается футбол, привели к тому, что многое воспринимается совершенно иначе, чем когда мне было 18. Футбол сегодня не привлекает столько молодых людей — слишком много других видов развлечений для активной молодежи, в том числе и связанных с путешествиями. Моб-культура, ранее господствовавшая на стадионах, ныне сменилась совершенно иной, семейно-дружеской обстановкой; конечно, обстановка эта сама по себе — вещь неплохая. Однако если кто-то думает, что проблема футбольного насилия исчезла — прошу прощения, подумайте еще раз. Да, на трибунах сегодня происходят лишь небольшие стычки, обычно очень непродолжительные, в которых участвуют, как правило, лишь несколько идиотов, но мобы никуда не исчезли и все так же опасны. В настоящее время немодны драки на трибунах, они переместились на прилегающие территории, что в свою очередь сделало их гораздо более жестокими, стало больше летальных исходов. Молодые люди, организовавшие акты насилия в семидесятых и восьмидесятых, сменились новым поколением; «игры» изменились, с развитием технологий стали более организованными. Столкновения происходят в другой обстановке; возможно, даже сами драки стали несколько иными, но люди, в них участвующие, их действия и причины действий ничуть не изменились.
Здесь мы сталкиваемся с необходимостью исследовать вопрос, часто возникающий в дискуссиях по поводу футбольных хулиганов: «почему футбол, а не регби?» Господи, как часто мы слышали это после всевозможных беспорядков? Вероятно, каждый раз — и если вы похожи на меня, этот вопрос всегда поражал вас. так что давайте разберемся раз и навсегда. Многие играли в регби в школе; по какой-то непонятной причине многие школы предпочитают его футболу, который обычно остается на втором плане. Я сам неплохо играл в регби, а во время службы в армии даже участвовал в нескольких турнирах. Как большинство англичан, я рад успехам нашей регбийной сборной, желая при этом, чтобы «наша» сборная была хотя бы вполовину так же хороша. но как большинство футбольных суппортеров, я с легкостью отдам выигранный Англией Кубок мира. по регби за победу «Уотфорда» в рядовом матче (поставьте здесь название своей команды — я не думаю, что/многие разделяют наши вкусы). Если мне предложат такой выбор, колебаний не будет, так как по большому счету регби меня не волнует, и по одной простой причине: это не моя игра. Я помню только один матч по регби, и то только потому, что сам в нем участвовал и получил тяжелую травму, в то время как я помню множество футбольных матчей, и в этом кроется основное различие этих видов спорта. В детстве после школы или в выходные я не играл в регби, я играл в футбол. Я могу взять свой любимый мяч и часами отрабатывать штрафные удары, но вы не сможете один играть в регби, теннис или крикет, тогда как футбол — прост, и поэтому это — моя игра. То же самое могут сказать почти все футбольные суппортеры Британии. Как много людей имеют свой собственный регбийный мяч? Как много ваших знакомых воскресным утром отправляются поиграть в регби во дворе? Как много ведущих регбийных клубов вы можете назвать, не говоря уж о том, на каких стадионах они играют? Мы снимаем этот вопрос с повестки дня.
Самое привлекательное в футболе то, что в него может играть каждый в любое время и в любом месте; это массовая игра, в нее играют и взрослые и дети, и она может дать вам все — от заряда бодрости на весь день до инфаркта. Любители регби скажут: «Ладно, попробуйте достать билет на матч сборной, а потом скажите, что этот вид спорта не популярен». Отлично, я не говорю, что он не популярен, но взгляните на тех, кто битком забивает Туикенхэм [15] и скажите, как много из них в уик-энд отправляются на матч своей местной команды или погонять регбийный мяч со своими детьми? То же самое может быть сказано и о крикете. Опять же, не достать билета на матч сборной, но многие ли играют в него. не считая тех моментов, когда нечего делать во время летнего отпуска на побережье? Про футбол этого не скажешь. Кто не испытывает ностальгии при взгляде на старые фотографии, где пацаны в Ист-Энде гоняют мяч по булыжной мостовой? Разве не захватывает вас поток воспоминаний, когда вы просматриваете записи давно сыгранных матчей? Великие игры, в которых мы (вы, я, кто угодно) делали такое, что Джимми Гривз или даже Ромарио только рты бы раскрыли. Безумные удары головой и попадания в девятку с 40 ярдов, удаления и зубодробительные подкаты; эти воспоминания живут с нами, скрашивая жизнь в ее нелегкие моменты.
Для тех же. кто сам не играет, вследствие возраста, состояния здоровья, лени или всего вместе, эти воспоминания отходят на второй план по сравнению с матчами, свидетелями которых мы были, в которых наши парни рвали всех и вся (или, что лучше, наших врагов) или выигрывали там, где победа и близко не лежала. Победа 2–1 на Олд Траффорд [16], разгром 8–0 «Сандерленда», такие матчи, в которых мечты становятся явью, с лихвой окупают долгие поездки и запитые дождями «стоячие» трибуны. Мы знаем, что любой матч может стать таким, и ничто другое не даст таких ощущений, потому что — и мне наплевать, кто что говорит — ни один вид спорта не значит для своих поклонников столько, сколько футбол для футбольных фанатов. Поэтому мы такие, поэтому мы ходим на футбол, и, проще простого, поэтому иногда устраиваем беспорядки на футболе, а не на регби.
Эта глава — своего рода отчет, присланный нам анонимом, наглядно объясняющий, как люди вовлекаются в футбольное насилие. Мы уверены, что данный случай вполне типичен. Мы воспроизводим письмо полностью, чтобы продемонстрировать, как человек продвигается по пути футбольного хулиганизма, и что им при этом движет.
Это рассказ о том, как я стал членом одной из наиболее уважаемых группировок в стране и вообще о том, как я пришел в футбольное насилие.
Я родился и вырос в маленьком городке неподалеку от Лондона, работаю в данный момент менеджером и живу с подругой и двумя детьми. Мой отец был потомственным джентльменом и вел собственный бизнес, так что мы с младшей сестрой выросли в прекрасном доме и никогда по-настоящему ни в чем не нуждались. Я вел спокойную жизнь вдали от уличных разборок, сотрясавших одно время наш город, и поскольку в них не участвовал и меня мало кто вообще знал, мог свободно разгуливать где угодно без каких-либо проблем.
