Любовь Семеновна отдает негромко приказ:
– Девочки, шок!
Девушки вытаскивают из букетов небольшие скалки и наносят короткие удары – один по хребту Старшины, другой – по затылку. Старшина хоть и качнулся, но увы – уже поздно.
Он делает к заветной груди шаг, другой…
– Ротабля-аааа! Подъём! – летит его невменяемый рык по всему зданию.
И он хватает блондинку клешней за шею!
Спустя полчаса… Здесь уже врач, администратор. Уборщица подметает осколки разбитых напольных ваз. Блондинка перевязана, пьет воду из стакана. У Любови Семеновны под глазом фингал, на подбородке – пластырь. Старшина виновато топчется рядом.
Любовь Семеновна всхлипывает:
– Михаил, я ж тебе как мать родная… А ты такое вытворяешь…
Блондинка возвращает заявление.
– Вы все-таки подумайте, стоит ли Вам жениться сейчас… Приходите через полгодика, хорошо? Подлечите голову – и приходите.
Процессия понуро выходит из ЗАГСа. Старшина отчаянно хватается за голову и раскачивается на месте, тоскливо подвывая.
Леха на взводе:
– Что с тобой армия сделала, Миха?
– Лех, да я сам смотрю и плачу, смотрю и плачу…
8. А виновник торжества здесь!
Трудно сказать, где и при каких обстоятельствах познакомились эти две девушки, но сегодня в кафе они сидят уже третий час. Поздний вечер. Столик накрыт на несколько персон. Сбоку – детские подарки в коробках. За столиком – две молодые женщины, Яна и Ксюша. Ксюша в глухом платье с длинными рукавами.
Яна сильно пьяна.
Ксюша смотрит на свои руки и видит, что отвалился накладной ноготь с пальца, который очень похож на мужской. Поспешно водружает его на место и осторожно трогает Яну за плечо.
Яна поднимает голову:
– А ты все улыбаешься… прекрасная, блин, незнакомка…
Ксюша что-то мычит; она немая.
– Спасибо, что ты ко мне подсела… Что выслушала… Поняла…
Слезы снова бегут по щекам Яны.
– Да, я помню день и первого нерожденного ребенка, и второго… Васеньке могло быть уже семь, а Мите сегодня пять…
Она берет в руки один подарок:
– Митя, это тебе от бабушки…
Берет второй и возвращает на место:
– Это тебе от Ани… Это от тети Марины…
Немая, включаясь в игру, протягивает коробки.
– От Николая Владимировича… От дедушки из Днепропетровска… от тети Люси… С днем рождения, сыночек…
После паузы добавляет шепотом:
– А также днем смерти, ангел мой…
Она опускает голову на грудь собеседницы. Немая гладит ее по волосам.
Яна отчаянно стучит кулаками по плечам собеседницы:
– Митя… Вася… У меня все дети рождаются мертвые, понимаешь ты? Ты понимаешь, что это значит, Ксюша?
Немая угодливо и часто кивает. Яна затихает. Подходит официант. Немая рассчитывается с ним из кошелька Яны, который небрежно брошен на стол.
Яна протягивает незнакомке ключи:
– Отвези меня домой…
Она пытается встать, но ей это не удается:
– Дети мои… Дети мои милые… где же вы, детки? За что меня по жизни так, Господи…
Ксюша довольно легко берет ее на руки и несет.
Следом – официант с коробками.
Немая заботливо усаживает Яну на переднее сиденье. Машина трогается. Яна спит на плече Ксюши.
Спустя полчаса на подъезде к коттеджному поселку мелькнул указатель «Бармино 3 км».
Ксюша видит в заднее зеркало, что их преследует какая-то машина. Вскоре догоняющая машина оттесняет авто Ксюши к обочине. Первый в штатском заглядывает в салон. Второй остался отлить.
Ксюша достает из сумочки несколько табличек, показывает нужную: «Я – немая и тупая».
Первый:
– Очень приятно.
Ксюша показывает другую табличку: «Я никому не сосу».
Зуммер издает короткий звук.
Второй смотрит на портативный прибор биометрического слежения. На дисплее вспыхивает точка и гаснет. Второй пожимает плечами.
Первый:
– Да, я понял.
Ксюша достает табличку: «Судороги челюсти. Это опасно для Вашего здоровья».
Голос первого становится совсем сухим:
– Я все понял, сколько можно повторять?
Он показывает фотографию Алексея Синицы.
– Этот парень не числится в ваших клиентах?
Подходит второй:
– Проститутки, что ли?
Ксюша достает табличку: «У меня маленькая дряблая грудь».
Достает еще одну: «Плохой желудок. Я часто пускаю газы».
Второй разочарован:
– М-да, красотка еще та. При таком букете достоинств так и помрет девственницей.
Направляются к своей машине. Ксюша трогается.
Снова раздается короткий писк. Первый внимательно смотрит на биометрический навигатор.
– Странно, опять стрельнуло…
Он достает пистолет. Второй тоже достает оружие, оглядывается.
Между тем машина Яны уже заруливает в коттеджный поселок.
Ксюша довольно проворно целует Яну в губы. Яна открывает сонные глаза.
– Да, я больше не хочу рожать… Это так больно потом… Быть убийцей…
Утро. Яна просыпается в недоумении. Она оглядывает парня, с которым, судя по всему, провела весьма бурную ночь. С «незнакомки» чуть съехал парик, на трех пальцах нет накладных ногтей…
Вскоре парень просыпается, быстро надевает глухое платье, поправляет парик и, пытаясь изобразить девичью грациозность, ковыляет в ванную…
У Яны мерзко на душе…
Незнакомка появляется снова, на груди листовка: «Я уже пописала и подмылась, милая. У тебя нет прокладки?» На губах – бодренькая улыбка.
Яна с неприязнью спрашивает:
– Зачем тебе прокладка? Подоткнуть задницу?
Ксюша пишет на зеркале: «Милая, во всем должна быть свежесть нового дня!»
…Через полчаса парочка пьют кофе на кухне. Перед Яной просто парень с красивыми глазами – Алексей Синица.
– Так Вы тот самый герой, который насылает на всех летаргический сон? – еще раз уточняет Яна.
– Да, тот самый знаменитый киноартист.
Яна не знает радоваться или нет.
– Ну и угораздило меня.
– За мной охотятся люди из спецкомиссии. Да и просто вольные снайперы-мстители.
– Понимаю этих мстителей, – говорит задумчиво Яна. – Много ты девушек «обидел» смертью. Все просто – мы все в этом мире убийцы. Так или иначе.
В ворота Клиники въезжают две ярко-красные машины. За рулем первой – современная продвинутая бабушка по прозвищу Скелетон – маленькая, тощая, в ультрамолодежном прикиде.
Из второй машины выходит блондинка Ксения – обожаемая внучка.
Скелетон издает крик, делая ранхауз-кик (полукруговой удар ногой в корпус противника):
– Киай!
Ксения кому-то звонит:
– Скелетон, хватит орать мне в ухо, сколько раз говорить! Крысятка, я тебе звонила, что Влад полный идиот? Просто чмо!
Она направляется к подъезду.
Эффектную блондинку сопровождают жадный взгляд дворника-садовника Старшины. Он – в майке-тельняшке и в голубом армейском берете.
Леха тоскливо смотрит на другана.
– Леха, песня! Как по нотам! Ах, ты, Ксюха…
Глаза его заволакивает опасный туман, кулаки сжимаются, он начинает как всегда угрожающе бормотать:
– Ротабля!
Неужели сейчас начнет коматозить?!
Леха отбрасывает поливальный шланг и без слов крепко бьет друга в челюсть. Старшина пришел в норму, бережно трогает челюсть.
– Спасибо, Леха…
Снова летит страшный крик безумной бабули:
– Киай!
Тощая нога Скелетон взлетает в воздух, чтобы закрыть дверцу машины. Но старушка промазала, шмякнулась на задницу, быстро вскочила, отжалась и гуськом посеменила за внучкой.
Старшина смотрит вслед.
Леха без слов снова наносит удар в челюсть – теперь профилактический.
Старшина автоматом наносит ответный удар. Леха отлетает.
Леха потирает челюсть:
– Мих, я думал ты и на бабулек теперь загораешься?
Старшина тоже потирает челюсть:
– Ты меня точно придурком сделаешь! Я больной, что ли – на бабку…
И вот Ксения и Скелетон у цели – в палате. В кресле перед ними – летаргик Людмила Сергеевна. Это привлекательная блондинка 40 лет. Рядом сиделки, переводчица и наблюдающие врачи: психолог и гинеколог.
Психолог опять твердит (и так уже месяц):
– Милые мои, золотые! Да, мне не нравится ее угасание, совсем не нравится. Людмиле Сергеевне нужен хороший эмоциональный фон, новые люди, общение…
Ксения как всегда отвечает мрачно и односложно:
– Мужчина, то есть?
– Ну, если можно так сказать…
– Но мама… У мамы мужчина был 22 года назад. Собственно, это был мой папа.
Как всегда встревает гинеколог:
– И все? Невлюбчивая Ваша мама, вот что я скажу…
Как всегда он смущен:
– Со своей стороны могу добавить озабоченность по шейке матки. Угрожаемость по эрозии продолжает нарастать.
Зловещее молчание.
Гинеколог поспешно меняет тон:
– Нет-нет, не подумайте чего… Но все же… Понимаете, вопрос регулярности половой жизни… Хм… Смешно, однако…
Скелетон робко вставляет свои соображения:
– Ксюша… Может нам как-то… Ну, привинтить мужичка… к эрозии… Ну, как-то сбоку…
