— Тебе какие больше нравятся, красные или желтые? — спросил молодой человек.
— Они все красивые, — сказала девушка. — Тем более нет красных или желтых. Они все сначала летом зеленые, а с наступлением осени желтеют и опадают.
— А когда они краснеют? — спросил молодой человек.
— Когда долго лежат на земле, — ответила девушка.
— Понятно, — сказал он.
Мимо прошла старушка, держа за руку мальчика с большим портфелем. Мальчишка прыгал и корчил бабушке рожицы.
— Школьник, — сказал он.
— Конечно, школьник, — сказала она.
— Как ты думаешь, в каком классе он учится? — спросил он.
— Не знаю, — сказала она. — Во втором или в третьем, какая разница?
— Да просто интересно, — сказал молодой человек. — Тебе разве не интересно?
— Нет, не очень интересно, — сказала она.
— Понятно, — сказал он и помолчал минуту.
С дерева упал лист, закрутившийся под напором ветра как маленький вертолетик. Молодой человек приобнял девушку за плечи и попытался развернуть ее лицом к себе.
— Ты почему злишься? — спросил он.
— Я не злюсь, — отвернулась она в сторону.
— Нет, ты на меня злишься, — сказал молодой человек и пододвинулся еще ближе к девушке.
— Нет, я на тебя не злюсь, — сказала она.
— Я же все вижу, — попытался он взять ее за руку.
— Нет, ты ничего не видишь, — сказала девушка. — Ты ничего не видишь.
— Чего это я не вижу?
— Ничего, — сказала она. — Я пошла домой, мне холодно.
— Мы же собирались еще погулять, — сказал молодой человек.
— Нет, я хочу домой, — сказала девушка и встала с лавочки. — Я пошла к метро.
— Я с тобой, — сказал молодой человек.
— Не надо, — сказала она. — Я сама дойду. Тут близко и еще совсем светло.
— Нет, я пойду с тобой, — сказал он и тоже встал с лавочки.
Они пошли в сторону метро. Было холодно, и девушка шла очень быстро, правой рукой придерживая небольшую, но тяжелую сумку. От ходьбы и прохладного ветра ее щеки быстро порозовели, и она периодически терла их белыми пушистыми варежками. Молодой человек шел чуть позади, смотрел на нее и думал, что она очень красивая.
— Тебе дать шапку? — сказал он.
— Нет, мне не холодно, — сказала она.
— Я же вижу, что у тебя уши мерзнут, — сказал он.
— Ничего у меня не мерзнет, — сказала она. — Лучше пойдем быстрее. Метро уже через два дома.
— Давай я тебе дам шапку, — снял он свою черную шапку. — У метро отдашь, чего ты сейчас мерзнуть будешь. Зима уже скоро.
— Мне не холодно, — сказала она.
— Пожалуйста, возьми шапку, — сказал он.
— Хорошо, — сказала она и надела шапку, смешно заправив ее на правый бок.
Они пошли дальше ускоренным шагом, и вскоре увидели большую красную букву М и торговые палатки.
Около метро было шумно и людно. Мужчина в сером бушлате торговал соленой рыбой, прикрывая рот большой пуховой варежкой. Бабульки в тяжелых пальто сидели у своих лотков с сигаретами и семечками. Трое девятиклассников завернули в салон с дисками и компьютерными играми.
Молодому человеку стало очень грустно, что они ушли из тихого сквера. Ему хотелось вернуться и все выяснить, но только не здесь. Слишком много людей вокруг, очень шумно.
— И что, ты просто вот так уедешь домой? — сказал он, резко дергая ее за руку.
Девушка остановилась и посмотрела на него исподлобья, прикрывая варежкой губы от ветра.
— Да я просто вот так уеду домой, — сказала она дрожащим голосом.
— Ну что случилось? — спросил он. — Что такое произошло? Почему ты такая?
— Я не знаю, — сказала она, сдерживая слезы. — Что-то произошло. Я просто не знаю.
Молодой человек обнял девушку обеими руками и прижал к себе. Она заплакала, и начала тихонько всхлипывать.
— Все хорошо, все хорошо, — говорил он, обнимая ее. — Не плачь, моя родная, не плачь. Все хорошо, все будет хорошо, не плачь.
Она плакала и прижималась к нему сильнее, обхватив руками за спину. Они стояли на тротуаре почти у входа в метро, обнявшись и раскачиваясь, и прохожие шли мимо, стараясь не задеть их плечами.
— Можно я провожу тебя до дома, — спросил он, глядя на ее красное, заплаканное лицо.
— Наверное, не надо, — сказала она, вытирая глаза ладошкой. — Я сама дойду до дома. Можешь посадить меня на поезд.
— Хорошо, — сказал молодой человек. — Хоть до поезда.
Они вошли в стеклянную дверь метрополитена. Молодой человек достал проездной и пропустил девушку вперед, а затем прошел сам.
Девушка была ниже молодого человека, поэтому обычно на эскалаторе она ехала на верхней ступеньке, обнимая его за плечи. Обычно они целовались половину эскалатора, а другую половину рассматривали лицо друг друга. Она стеснялась небольшой родинки на правой щеке, и он всегда говорил, что это ее изюминка и целовал сначала родинку, а потом нос и губы.
Сейчас она встала на нижнюю ступеньку по направлению к спуску и смотрела вниз, пряча лицо в воротник пальто. Молодой человек ехал на верхней ступеньке, держась правой рукой за эскалатор, а левой — осторожно поддерживая девушку за плечо. Он внимательно рассматривал ее длинные русые волосы и отводил взгляд от людей на противоположной стороне эскалатора.
Они спустились вниз, и вышли на платформу направо. Люди бежали к поездам, отчаянно маневрируя, спотыкаясь о чужие плечи и чуть ли не врезаясь лбами. Молодой человек обхватил девушку сзади за плечи и аккуратно повел, стараясь оградить от столкновений с другими людьми.
— Пойдем, посидим на лавочке, — сказал он.
— Пойдем, — тихо сказала она.
Все лавочки были заняты людьми, и они прошли всю платформу. На последней с краю сидел мужчина. Они сели на другой край, и он обнял ее за плечи. Минуту просидели молча.
— Я тебя люблю, — наконец сказал он, смотря на ее щеку и губы.
Она молчала и смотрела на циферблат часов метрополитена. Красные цифры показывали 1:12, платформа медленно начала заполняться людьми. Пассажиры скапливались в определенных участках платформы, как шашки в начале партии. Ровно там, где должны будут открываться двери.
— Я тебя очень люблю, — снова сказал он.
— Я знаю, — очень тихо ответила она.
— Ты меня не любишь? — спросил он.
— Я не знаю, — сказала она. — Я ничего не знаю.
— Что случилось? — спросил он. — Что произошло?
— Не знаю, — сказала она. — Что-то случилось, но я не знаю, что. Наверное, нам нужно отдохнуть друг от друга.
— Отдохнуть друг от друга? — переспросил он.
Девушка ничего не ответила, отвела взгляд в сторону и начала стягивать перчатки.
А когда мы отдохнем, все снова станет хорошо? — спросил он. — Сколько времени тебе нужно? Я готов ждать сколько нужно.
— Я не знаю, — сказала она. — Я не знаю, сколько нужно.
С шумом подъехал поезд. Люди рванулись к вагонам, расталкивая друг друга. Он крепко обнял ее за плечи, и она снова заплакала.
— Не уезжай, — попросил он. — Давай еще посидим, пожалуйста.
— Хорошо, — сказала она, прижимаясь к нему.
— Давай посидим еще два поезда, — сказал молодой человек.
— Хорошо, — сказала она. — Еще два поезда.
Мужчина с противоположного края лавки встал и пошел в центр платформы занимать очередь к следующему поезду.
Молодой человек обнял девушку, с трудом сдерживая слезы и начал целовать ее лоб и вытирать ручейки слез на ее щеках. Она заплакала еще сильнее.
— Прости меня, — зашептала она. — Прости, пожалуйста.
— Все хорошо, все хорошо, — говорил он, поглаживая ее по голове. — Все образуется, не плачь, все будет хорошо, не плачь. Просто нужно время. Просто нужно время…
Она молчала, плакала и прижималась к нему еще сильнее. Ей было очень его жалко.
— Ты такой хороший, — сказала она, всхлипывая сквозь слезы. — Ты самый хороший, самый-самый хороший…
Он молчал, смотрел на нее и гладил ее волосы. Даже заплаканная, она была очень красивая. Подъехал еще один поезд.
— Езжай, — сказал он. — Только не надо жалеть меня. Все будет хорошо.
— Я тебя не жалею, — тихим голосом сказала она. — Обними меня, пожалуйста.
— Езжай, — тихо повторил он, крепко обнимая ее. — Пожалуйста, езжай. Это твой поезд.
— Нет, — сказала она. — Мой — следующий. Два поезда, мы же договорились.
— Не надо жалеть меня, — повторил он. — Я же вижу, что ты хочешь уехать.
— Не надо так говорить, — сказала она.
— Извини, — сказал он.
Они замолчали и начали смотреть друг на друга. Молодой человек очень хотел заплакать, но очень старался сдержаться. Девушка плакала и не вытирала слезы. Они растекались тоненькими струйками по щекам, огибая родинку, и сразу засыхали, оставляя за собой следы.
— Ты очень красивая, когда плачешь, — сказал он. — Все будет хорошо, езжай домой и отдохни. Я не буду тебе звонить, не буду тебе писать, не буду тебя тревожить. Позвони сама, когда захочешь поговорить.
