Коломенцев хмуро буркнул:
— Да уж там–то не воюют.
Анна улыбнулась:
— А это как сказать…
Она нажала на клавишу селектора:
— Доложите обстановку у соседей.
Голос Олега ворвался в кабинет:
— Собираются последовать нашему примеру. Уже вооружаться начали. В Меленках одного черного задавили — девчонку изнасиловал. Люди считают, что раз у них в горах места для русских нет, то и здесь им делать нечего.
— Хорошо, Олег.
Повернулась к Коломенцеву:
— Ну как, Валерий Евгеньевич? Не кажется ли вам, что люди устали от того, что все вокруг куплено южными наци? Это ведь Россия. Почему наших они повыгоняли из своих республик, не дали людям жить? А теперь и нашу землю к рукам прибирают. Не слишком ли на жирный кусок нацелились?
Капитан вытащил пачку сигарет. Закурил:
— И все же не стоит воевать. Вам что: Афгана с Чечней мало?
— Но нам тоже дорога наша земля, как и им их горы. Пусть убираются вон отсюда!
— А не думаете ли вы, что дойдет до правительства и на вас отряд ОМОНа бросят? Ведь это может… В прошлый раз вы три года сидели, а в этот — вам «вышка» светит.
— Может и так, только не собираюсь я на полдороге останавливаться. А насчет ОМОНа — навряд ли. Правительство сейчас слишком поглощено предвыборной грызней, чтобы о нас, грешных, думать. И Чечня еще идет… А я из своего района ни одного мальчишки в Чечню не отдам! С военкомом тут поговорили «по душам». Он и остальных, тех что отправлены уже, вернет. По крайней мере обещал сделать все, что в его силах. Хватит за чужую землю головы складывать!
— Я тут говорил с мэром. Уборочная на носу, а горючего нет. К железке–то теперь не пробиться по вашей милости.
Анна усмехнулась:
— Все–то вы знаете, Валерий Евгеньевич. Одного не знаете, что мои ребята еще вчера под прикрытием БТРа и наших незваных гостей шесть полных наливников пригнали. Так что горючим обеспечены.
Капитан недоверчиво потер нос:
— И где же вы БТР‑то взяли с наливниками?
— Командир части человек необычайно понятливый, а водители у меня и свои есть. А чтоб не пожгли нас, в кабины посадили родного брата Мансурова, племянника и еще четверых кавказцев. У нас их в камерах сидит двенадцать человек. Машины шли вплотную друг к другу. Я была в колонне и видела, как Мансуров провожал нас глазами.
Коломенцев вскочил и нервно забегал по кабинету. Собаки сразу же поднялись и не мигая следили за ним. Анна какое–то время наблюдала, потом спросила:
— Никак не могу понять вас, Валерий Евгеньевич, вы–то за кого?
Капитан резко остановился:
— Я за закон!
Анна откровенно усмехнулась:
— За какой закон? Который нас грабить позволяет? Позволяет избивать стариков? Насиловать девчонок? Скажите честно, сколько дел вы прикрыли, получив энную сумму? Я уверена, что в большинстве случаев страдали невинные люди, а виновные с деньгами откупались.
— Это что, вы о своем преступлении вспоминаете? Так вы же сами сознались в убийстве.
— Верно. Но до сих пор не могу понять, почему те, кто бил моего отца, ничего не получили? А ведь я тогда убила только Алима Мансурова, а остальных двух ранила. Или вы посчитали, что им ранения хватит? Почему изнасилование моей сестренки просто замяли? Почему вы не стали расследовать дело об убийстве моего мужа и сына? Не прислушались к словам Порецкого? Зато мое дело вы тогда «раздули» крепко! Если бы не мой адвокат, думаю, что вы — лично вы! — «помогли» бы мне сесть лет на десять. А знаете, я ведь тогда просто не захотела давать вам деньги.
Коломенцев грузно опустился в кресло напротив:
— Я решительно против ваших действий… И хотел бы связаться с областью.
— За чем дело стало?
— Ваши молодцы за каждым моим шагом следят. На телеграф не пропустили, выезд из города перекрыли, а домашний телефон просто обрезали. Мэр к вам не приходил?
— Был. Тоже хотел в область наябедничать, еще неделю назад.
— Как я понимаю, вы отказали?
— Правильно думаете, но теперь мне самой любопытно, что думают по поводу двухнедельного молчания наши областные начальнички? Ну как, хотите позвонить? Надеюсь, вы не будете возражать против моего присутствия при разговоре? Я мешать не буду, можете все говорить, как считаете нужным.
— Что ж, слушайте.
Анна нажала кнопку:
— Олег, соедини меня с областным управлением внутренних дел.
Через минуту голос Олега ответил:
— Соединяю.
В комнату сразу же ворвался хриплый голос:
— Старший лейтенант Светлов, почему так долго молчали?
Коломенцев недоуменно ответил:
— Товарищ подполковник, это капитан Коломенцев…
Голос рявкнул:
— Что у вас в районе творится, товарищ капитан? Где старший лейтенант Светлов?
— Не знаю.
— Как это не знаете?!? Я его четыре дня назад к вам отправил.
Голос в трубке вдруг замолчал, а потом уже спокойно продолжил:
— Ну так что там у вас?
Коломенцев мрачно взглянул на Анну:
— Бунт у нас. Милиция разоружена и разогнана. Связаться с вами не мог, так как практически сидел под домашним арестом. Мэр тоже отдыхает, власть лишь у председателей бывших колхозов и совхозов, да у той, что все это начала.
Голос снова «взорвался»:
— Как вы могли такое допустить?!? Кто командует в районе?
Коломенцев вздохнул:
— Все произошло настолько неожиданно. В общем, мы не успели ничего предпринять. Помните дело Иноземцевой?
— Кое–что. При чем здесь это?
— Да ведь это Анна Николаевна всю кашу заварила! Она и командует в районе.
— Та–а–ак! Но у вас есть еще воинская часть.
Валерий Евгеньевич скривился:
— Их они разоружили в первую очередь и командир части сохраняет нейтралитет.
Область какое–то время молчала, потом устало выдохнула:
— Какое положение на данный момент в районе?
— На всей территории нет ни одного лица кавказской национальности. Иноземцева со своими боевиками всех вышибла. Есть, правда, заложники и среди них, как я слышал, брат Мансурова.
— Кого?
— Того самого. Его младшего брата Анна Николаевна восемь лет назад убила. Вот с того времени все и тянется.
Голос в трубке задумчиво протянул:
— Та–а–ак!.. А криминала много?
— Ни одного, даже кражи прекратились. Но в перестрелке погиб один парень. Хотите поговорить с Иноземцевой? Она рядом стоит.
— Нет. Найдите старшего лейтенанта Светлова, пусть возвращается.
— А что делать мне?
Голос резко гаркнул:
— Ждать! Раз удержать власть не сумели…
Область отключилась. Анна поглядела на ссутулившиеся плечи капитана, на склоненную, тронутую сединой голову, спросила:
— Хотите я разыщу Светлова? На данный момент у меня возможностей больше.
Коломенцев взглянул ей в лицо:
— Не возражаю, если вы дадите мне возможность поговорить с ним.
— Хорошо. Я пришлю за вами машину, как только разыщем Светлова.
Капитан кивнул головой и вышел не прощаясь. Анна сразу же нажала на кнопку селектора:
— Олег, выясни, может кто–нибудь из ребят задерживал старшего лейтенанта Светлова. Он послан к нам из области четыре дня назад.
— Сейчас выясню.
Буквально через несколько минут он сам влетел в кабинет и посмеиваясь, сказал:
— Он четвертые сутки у нас в КПЗ «загорает»! Отказывался предъявить документы и сопротивление оказал. Привести?
— Да нет. Лучше я сама спущусь. Коломенцев уже уехал?
— Только что, все фасад милиции разглядывал.
— Пойдем, взглянем на этого опера…
Сразу же после разрыва с Юсуфом Анна переехала жить в деревню к бабушке. Дни стояли жаркие, работы было много, но она не жаловалась. Косила, полола, поливала, сушила сено, таскала воду на коромысле с дальнего колодца. Иногда бегала в лес, приносила ягоды, грибы. Варила варенье, компоты, мариновала и солила. Косила всюду, где только можно, сушила и перетаскивала к дому. Бабушка часто спрашивала ее:
— Зачем столько сена? Ведь у нас даже козы нет.
Анна улыбалась загадочно и продолжала косить. В колхозе начинался второй сенокос и, поговорив с председателем, она отправилась на колхозные угодья. В конце августа привела пятнистую корову, сказав изумленной старушке:
— Ну вот, теперь молочко свое будет!
Целый месяц она мучилась с пальцами — соски у коровы оказались на редкость тугими и знала она лишь машинную дойку, но Анна не сдалась. Постепенно дело наладилось. В конце сентября, со свинокомплекса, она притащила двух маленьких поросят. Их розовые пятачки забавно выглядывали из корзины. Поросята были суточными, но с помощью бабушки, девушка выходила их. Освободилось место библиотекаря в сельском клубе и Анна устроилась работать туда. Она умела шить, а так как читателей днем было не так много, перетащила в библиотеку ручную швейную машинку и принимала заказы на шитье. Деревенским это было очень удобно и работы прибавлялось с каждым днем. Председатель не возражал, теперь деревенские бабы не отпрашивались по три раза «на примерку в город». Анна снимала мерки в крохотной комнатушке–чуланчике и записывала книги в зале.
