Полчаса – тот срок, за который лес способен убрать всю усталость и депрессию путника, попавшего в него с одной из развилок между мирами. А для тех пришельцев, кто желает дополнительно набраться энергии перед входом в Город, кто считает, что нехорошо подходить к его воротам опустошенным, пусть даже и не уставшим, но просто пустым, – для них существует парк, аллеи которого выстланы камнями, заряжающими тех, кто по ним ступает, радостью и вдохновением.
Так вот, никакого вдохновения я не ощущала, как, впрочем, и радости. Вместо этого я никак не могла прогнать засевшее в закоулках мозга чувство тревоги.
Лес и парк «не сработали»! Как это может быть?
Это могло произойти только в одном случае: если рядом со мной находилось что-то или кто-то, перекачавшее в себя энергию, которую лес предназначил для меня.
Что же такое я притащила с собой сюда? Ну и ну. Мало того, что явилась незваная, еще и приволокла нечто, с чем не справились лес и парк.
Кажется, мне здорово достанется. Да даже если и не достанется, я сама себе этого не прощу…
* * *
Я опять остановилась на обочине.
– Мама, что случилось? – немедленно осведомились сзади.
– Все в порядке, ребята, я просто хочу еще чуть-чуть отдохнуть.
– Мы опять пойдем в лес?
Ну, нет.
– Я хочу просто посидеть в машине. Просто какое-то время не ехать и подумать. Ладно?
Милостивое разрешение было получено, и на заднем сидении занялись коллективным разглядыванием картинок в журнале, обнаруженном за спиной в багажнике.
Итак. Где-то здесь находится незримый враг. Он по-прежнему рядом, потому что я и сейчас чувствую себя опустошенной. Нет, я могу, конечно, вести машину, двигаться и вообще функционировать. Но это функционирование будет происходить на том же уровне, к которому я привыкла в том мире, из которого уехала час назад.
Там это было нормой. Я вполне справлялась, мною даже на работе были довольны.
Но здесь этого просто не может быть. Я не восприняла помощь леса только потому, что мне не дали ею воспользоваться.
Кому-то нужна моя энергия, мои силы. И этот кто-то смог проникнуть ко мне в мозг.
Я попыталась сосредоточиться и настроиться на волну леса. Даже опустила стекла на обоих дверцах. Дети радостно подхватили почин и немедленно открыли свои окна тоже.
Шум леса ворвался в уши и в сознание, я впустила его и постаралась слиться с ним. Стало немного легче.
Но страх и тьма не ушли. Те самые малые дозы страха и тьмы, с которыми вполне можно существовать. С которыми я всю жизнь и существую…
Этого не может быть. Лес должен был их вычистить. Лес создан так, что он всегда с этим справляется. Для этого его и посадили по обеим сторонам «нейтральной полосы» между нижними мирами и Шаананом. Для этого его и углубили парком, дорожки которого устланы аккумуляторами энергии покоя и радости.
Проглотив комок в горле, я поборола иррациональное желание повернуть назад к запыленному и раскаленному солнцем перекрестку Бейт-Даган.
Что-то ярко-золотое мелькнуло перед ветровым стеклом, на секунду ослепив меня. Я встряхнулась и перевела ногу на педаль газа. Все правильно. Чтобы понять, что происходит, в любом случае надо двигаться вперед.
Прищурившись и думая только о том, чтобы не потерять из виду золотой блеск крыльев, который вновь меня вел, я почти вслепую повела машину дальше.
Удивительно, я тронулась в путь сегодня утром в радостном предвкушении встречи с Учителем и с этим миром, где мне было хорошо.
И вот я здесь, и приволокла с собой все свои проблемы, и ничего не изменилось.
Это странно, и этому должна быть причина.
Впереди показалась пограничная будка со шлагбаумом. Золотая птица махнула в последний раз крылом, как будто на прощание, взмыла над лесом и исчезла.
Перед шлагбаумом стоял серый «Пежо». Пограничник как раз закончил изучение документов, протянул их водителю и сделал знак своему товарищу, находящемуся в будке. Тот, вероятно, тронул какую-то кнопку, и шлагбаум медленно поднялся. Машина проскользнула под него, и, быстро набрав скорость, скрылась за поворотом шоссе.
Только тут мне почему-то пришло в голову, что не мешало бы в следующий раз, когда наши пути пересекутся, запомнить номер этой машины. Просто так, на всякий случай.
В том, что они пересекутся, я уже не сомневалась.
* * *
Пограничник обратился ко мне:
– Документы, будьте добры!
Я достала единственный документ, который могла ему предъявить – свое синее израильское удостоверение личности.
Он открыл его, глянул на меня, сличая оригинал с фотографией. Затем вынул вкладыш, прочитал имена детей.
– А это, надо полагать, Йонатан и Ицхак? – кивнул он на мальчишек, тихонько хихикающих на заднем сидении.
– Да, – ответила я. Потом вдруг всполошилась: – А что? Разве нельзя?
– А вот это мы посмотрим, – вдруг сказал он, и у меня сжалось сердце. – Вообще-то документ у вас иностранный.
Я запаниковала. А что же, интересно, он хотел от меня получить? Израильский заграничный паспорт? У нас и не было такого, за ненадобностью. Неужели нас затормозят у самой цели?
Я не была к этому готова. Да и вообще, я не помнила, чтобы здесь прежде была какая-то граница или блокпост.
Пограничник выжидающе смотрел на меня. Я молчала.
Потом я внезапно поняла, что здесь что-то не так. Не могут в этом месте действовать законы того мира, из которого мы прибыли.
И еще я поняла, что обязательно попаду в Город. Вот прямо сейчас и попаду, только миную двух идиотов, неизвестно кем здесь поставленных.
Я перевела ногу с педали тормоза на газ и спокойно попросила:
– Будьте добры, верните мне мое удостоверение личности и откройте шлагбаум.
Он попятился.
– Вы что нас, за клоунов принимаете?
– Ну, может, и не за клоунов, но уж точно за артистов. Потому что никакого погранпоста на подъезде к Шаанану нет и быть не может.
Я протянула руку, и он автоматическим жестом отдал мне синюю книжечку.
Шлагбаум все еще преграждал мне путь. Я нетерпеливо посигналила, из будки высунулся напарник стража, с которым я беседовала. Он удивленно глянул на своего товарища, который неуверенно улыбался и пожимал плечами, точно как клоун.
Я еще раз нажала на гудок. Человек в будке торопливо проворчал:
– Сейчас, сейчас, никакого терпения нет!
И выпустил меня на свободу.
Я спокойно уложила удостоверение личности в бумажник, а бумажник в сумку. И только после этого тронулась с места.
Через несколько секунд я затормозила и переключилась на реверс. Вернувшись задним ходом к будке, мы как раз смогли пронаблюдать, как «пограничники» снимали и складывали палку шлагбаума. Контрольно-пропускной пункт выполнил свою миссию и больше был не нужен.
– Вы дорогу хотите узнать? – заискивающе спросил меня тот, кто сидел в будке. – Здесь всего одна дорога, вы никак не заблудитесь. Поезжайте спокойно.
– Здесь не только дорога одна, но и автомобилей всего два, верно? – спросила я язвительно.
Человек, проверявший у меня документы, молча кивнул. Он больше не улыбался.
Это хорошо, ребята шли на контакт. Можно попытаться выяснить еще кое-что.
– Почему вы его пропустили? – спросила я.
– У него были в порядке документы, – тихо и серьезно ответил «пограничник».
– Какие документы? Удостоверение личности, как у меня?
– Ну, оно у него не совсем как у вас.
– Догадываюсь. – Я старалась, чтобы мой голос не звучал ехидно. Они меня больше не интересовали, я уже догадалась об их роли. Я просто хотела знать правила игры.
– У нас не было никакого повода его не пропускать.
– Послушайте, – сказала я. – Он преследует меня еще с развилки, оттуда, из Бейт-Дагана. Из Израиля. Даже там у нас, на пропускном пункте, на въезде с «территорий», его бы как минимум затормозили и проверили. А то и вовсе не пустили бы, если бы был объявлен режим закрытия «территорий».
– Вы его боитесь? – спросил он с любопытством. Любопытство было искренним.
– Я его не боюсь. Вернее, я могу продолжать жить даже с учетом факта его существования, – я чувствовала, что во мне закипает злость, объектом которой никоим образом не являлся тот, кто стоял рядом с моей машиной, или его товарищ, который уже приступил к тому времени к демонтажу пограничной будки, ничуть не стесняясь нашим присутствием. – Я его не боюсь, но он мне мешает. Очень.
– Но у нас не было ни единой причины его не пропускать, – опять возразил «пограничник».
– Да вы хотя бы проверили, что у него в багажнике?! – вскипела я. Дети посмотрели на меня испугано. – Он же все взорвет! Или вас тут поставили только для того, чтобы мне дурацкие вопросы задавать?
– Я не мог пропустить вас и не пропустить его, – сказал он. – Вы сами должны с ним разобраться.
