– Ты просто певица…Как её?
– Сказанул. Софи Лорен. Копия.
– Говорю тебе – Монро. Вылитая Мерелин.
Орлова склонила голову к плечу, сняла очки, посмотрела на своё искажённое отражение и протянула их старосте. Понимала, что мальчишки делают ей глупые и фальшивые комплименты. Она не могла не знать, что красавица она лишь для мамы. И только тогда, когда вымоет пол в квартире, вытряхнет половики и палас, сходит в детский сад за младшей сестрой. Многие девушки не поняли её жест. Раз староста предложил своё сокровище, то она может защищать свои сощуренные глазки, которые не являлись особым украшением лица девушки, а даже портили его своим грубым разрезом и необычной формой.
– Можно я примерю, – попросила подвижная рыженькая хохотушка Женя Живкова. Рудин протянул ей очки. Хотя девушки по несколько раз водружали на свои личики заграничный подарок, нетерпелось вновь посмотреть на мир в розовато-оранжевом цвете. Кое-кто приносил даже деньги, пытаясь купить роскошный предмет. Рудин спокойно отклонял предложения, говоря, что подарки не продаются и не передариваются.
– Если бы все были такими звеньевые, как Орлова, мы давно обогнали класс «А». – Строго и серьёзно говорил тщедушный Валька, предлагая соклассницам, стоявшим около него, импортные леденцы на палочках. – Учится хорошо. За сборную школы выступает. Её звено первое по сбору металлолома. Так вот. Я ей рекомендацию дам в комсомол. Она достойна, быть в наших рядах.
– …Мячик у неё старый. Вот она таскает его за собой, – надменно сказала Аня Овечкина, состроив гримаску пренебрежения. – Мой волетбол в прошлый раз проткнули, и никто не помог заклеить. Я не дура, чтобы опять прорвали. Нельке волетбол зашивают некоторые. Не станем пальцами показывать…
– Не брюзжи, как старуха, – отозвался весело Дуднев. – Заклею. Забыл. Честное слово. Приноси.
– И с металлоломом туфта, дечки, – иронично говорила Инна Колесникова – подруга Ани Овечкиной. – Кто не знает? Иван Бабкин пахал за семерых. Если бы не он, не видать им первого места. Своё звено предал, а им помог. Он вожатый. Его все шестые слушаются. Натащили со стройки арматуру. Конечно, другу помогал. Ага. …Не будем пояснять.
– Они Спаянные, – улыбнулась кареглазая Наташа Ерёменко; – С детского сада дружат. Сергей нашему звену помогал. Что тут плохого? Я бы тоже помогала. Их нужно в одно звено записать. Не хочет Нелька Бабкина принимать, хотя у них выбыл Леня Ковтун. Если в наше звено Крохина записать, то нужно кого-то выписывать. У них вообще мальчиков мало. Вот Иван и помогает.
– Ага, – тряхнула детским рюкзачком Аня Овечкина. – Ты бы тоже помогала? …За тебя старшеклассники чертежи рисуют, а ты им на вечерах играешь на фоно твист и чарльстон. И эти – фуги-буги. Директор не знает о стиляжных танцах.
– Не ссорьтесь, – бесцеремонно расталкивая, одноклассников, пошёл к выходу болезненного вида Рудин. – Подумаешь какие-то чертежи. И тебе Мерзляков чертил. Ничего не случилось, а должна была сама потрудиться. Пионеры ведь, – сердился бледным лицом староста. – Никто вас не исключал, а галстуки не носите. Нужно в комсомол вступать, тогда галстук не обязательно надевать на занятия.
Трамвай раззявил, хрюкнувшие дверцы. Школьники, подхватив сумки и рюкзаки, с возгласами, подталкивая друг друга, быстро покидали тесное помещение. Иван Бабкин и Сергей Крохин выскочили последними. Сергей оглянулся, чтобы убедиться – не уронил ли кто на пол шарф, не забыл ли пакет с продуктами.
– Мы пиво не посеяли? – усмехнулся дробненький с редкими крохотными веснушками мальчуган в вельветовой курточке. Такая куртка была и на Иване, но, естественно, больше. Ведь Бабкин на голову выше товарища. Они не знали друг друга ни в детском садике, ни в первом классе. Иван учился в школе № 15. Сергей ездил в старую школу № 29 на окраине города. Случайно оказались в новой трёхэтажной школе, которую, по слухам, будут делать образцовой. Поэтому отпетых хулиганов и двоечников не принимали. Иван и Сергей учились необыкновенно слабо. Они не любили зубрить глупости вроде той, что параллельные прямые не пересекаются. Дураку понятно, как они могут пересекаться, если между ними одинаковое расстояние. Тут и доказывать нечего.
– Я сейчас подумал, что зря поехал. Лучше бы я почитал те журналы, что ты принёс. «Вторжение с Альдебарана» не прочитал ещё. Когда мы обещали книги вернуть Дудневу?
– Пиво могли бы и у тебя выпить на стройке. Я Стругацких дочитал. – проговорил Сергей. – Стасик не обидится…
– …Мы не одни. На эти книги у него очередь. Зря поехали…
Двадцать месяцев назад.
В конце солнечного сентября мать и сын Бабкины приехали на окраину нашего города.
Иван начал учиться в седьмом классе, а у мамы вырастал конфликт с начальством, и она приняла резкое решение: оставить работу и уехать. Но куда? Можно было списаться с сестрами и братьями, они бы посоветовали, помогли. Анна Петровна не захотела обременять родных своими печалями. Бабкина решила уехать в Белокаменск, где когда-то училась в школе, где живут дальние родственники.
Знакомые посоветовали независимой женщине на первых порах пожить у ихних родственников. Удалённые от деревни родственники знакомых строили типовой дом на улице Бакинских комиссаров, а сами жили в домике, называемом, времянкой. Предполагали, что дом достроили, времянка должна пустовать. Ошиблись. До окончания строительства было близко, но, не очень. Предстояло установить перегородки, оштукатурить стены и потолки, утеплить перекрытия и так далее.
Дядя Вася Бурцев возводил объект в одиночестве. Самую трудную работу ему помогли сделать друзья из гаража. После рейсов, по выходным, во время отпусков хозяин, строгал, колотил, навешивал двери, вставлял стёкла в рамы. Он умел бетонировать, штукатурить, выкладывать кирпичные стены, любил столярничать, как говорится, рубанок из рук не ронял, а ещё больше ему нравилось «разговеться» с друзьями.
Месяц Бабкины ютились во времянке вместе с добрыми хозяевами. Анна Петровна сразу бросилась по организациям искать работу, Иван немедленно пошёл в школу. У него была привычка уходить из дома и сидеть в классе за партой, слушая и записывая в тетради примеры и упражнения.
Уроки приходилось выполнять на небольшом столике, если был свободен. Девочка Светочка не мешала Ивану, но иногда нечаянно брызги от супа или чая оставляли следы и следочки на тетрадных страницах. Маленькая Люба ещё училась ходить, а Света умела рисовать. Найдёт кусочек бумаги и рисует, рисует. Светочкины рисунки не всем учительницам нравились. Они никак не расценивали «картины» юной художницы. А это не волновало Светланку. Иван спал на полу у печки в крохотной кухне-прихожей. Рано утром подскакивал и убирал матрац. Аккуратно выгребал горячий шлак. Набивал печку рубленой смоляной срезкой.
Несделанной работы в городе у нас много, но почему-то всегда требовали большие и маленькие начальники у Бабкиной паспорт. Удивлялись, не обнаружив в нём штампа о прописке. Во времянке не прописывали. Она очень мала, и разрешалось только жить на законных правах семье строителя. Не прописывали и в строящемся доме. Не прописывали нигде, потому что не было справки с места работы. Работу не давали, так как не было прописки. Разорвать странный круг женщина не могла.
Бабкина ходила по улицам симпатичного посёлка, спрашивала, кто может её прописать на некоторое время. Приютили недальние соседи Бурцевых, которые дом свой почти достроили. Бабкиных не прописали бы и там, потому что у неё не было работы, но хозяйка, знавшая нравы нашего города и окружающих его посёлков, посоветовала, положить в паспорт немного бумажных денег. «Скажешь, что забыла, если спросят – почему в паспорте деньги?». Деньги исчезли, но оставили после себя чернильный оттиск резинового штампика.
Это было достижение. Бабкины принялись жить на вполне законном основании. Сначала женщина хотела работать в библиотеке. Она показывала трудовую книжку, где были записи о том, что она была учительницей, выдавала книги в избе-читальне, была заведующей районным архивом МВД. Ей предлагали принести документ об окончании учебного заведения. Документ она не успела получить, так как, не закончив педагогического училища, добровольно ушла на фронт. Как комсорг, показала пример патриотизма и глубокой любви к родине. После войны не было времени учиться, так родился у неё сын Иван, а на работу её приняли. Не хватало учителей начальных классов. Ей бы опять положить в трудовую книжку чего-нибудь, но бывшая комсомолка вдруг посчитала это за правонарушение.
Бабкиным выделили комнату. Иван на санках перевёз книги и постели. Перенесли кровати. Через месяц начались трения и недопонимания. Хозяйский мальчик учился в первом классе, ему очень нравилось командовать. Он требовал, чтобы Иван принёс дров, надолбил угля из смёрзшейся на улице кучи, отбросил снег с тротуара, сбегал в магазин, так как он захотел пряников и конфет. Иван знал свои обязанности, выполнял их, когда было свободное время. Мальчик бился об пол, требуя пряников, ещё двух ведер угля и очищенного от снега большого двора.
