По обоюдному соглашению предмет спора и позиции каждого участника тщательно записывались в специальную тетрадь «Дневник больших и малых споров Чарли и Сэма». Впоследствии, обсуждая некоторые процедурные вопросы и подготовившись к дальнейшим дебатам, братья могли возобновить спор в удобное для них время с той же точки, на которой он был прерван. Невзирая на разницу в возрасте, Сэм никогда не просил дать ему фору и отстаивал свою точку зрения на равных со старшим братом. Чтобы обзавестись весомыми, неопровержимыми аргументами, они порой подолгу просиживали в читальном зале Публичной библиотеки Эббот на Плезент-стрит.
Бостон, его высокие здания из красного кирпича со сверкающими стеклянными окнами и витринами ждали их на том берегу реки Чарльз. Они свернули на Бруклин-авеню, и вскоре впереди замаячили огни стадиона. Оскар высунулся в окно и весело кусал набегающий поток прохладного вечернего воздуха. Наряженный в красно-белый комбинезончик, бигль был отличным талисманом для этой авантюры.
На парковке мальчишки запихнули собаку в рюкзак и пошли искать свои места на боковой трибуне. Добрались они туда как раз в тот момент, когда комментатор объявил, что первую подачу будет выполнять Роджер Клеменс, номер двадцать один. Шутки ради братья, прежде чем сесть, раскланялись с соседями с таким видом, будто оба они были родственниками только что упомянутого Роджера Клеменса, который должен был выйти на поле. Один из охранников стадиона впоследствии подтвердил, что видел проходивших на стадион двух подростков без сопровождения взрослых. На них были фанатские бейсболки, а на руках перчатки-краги цветов любимой команды. Вели себя они прилично, и охранник не стал останавливать их и расспрашивать, с кем они пришли на игру.
Места мальчишкам достались в дальнем конце трибуны, да к тому же прямо за каким-то верзилой чуть ли не семи футов ростом. Впрочем, все это не могло омрачить счастья Чарли и Сэма. Ни дождь, ни снег, ни ураган не остудили бы их восторга. Ничто не могло испортить впечатление от вида на знаменитую стену «Зеленый Монстр» на левой стороне стадиона, на газон, на четко прочерченные мелом линии разметки, на круги перед базами. Братья оказались прямо у углового шеста, всего в 302 футах от «своей» площадки, — отличная дистанция для пробежки на домашнюю базу.
Один из любимчиков Чарли и Сэма — Уэйд Боггз не вышел на игру из-за травмы плеча. Зато его место занял Джоди Рид, которому удалось вывести команду вперед благодаря отличной двойной пробежке. Ребята съели по два хот-дога с двойным соусом, а Оскару перепало несколько крекеров от дамы, сидевшей прямо за ними. Ее спутник — здоровенный бородатый парень — угостил мальчишек пивом, предложив несколько раз отхлебнуть «Будвайзера» из своей бутылки. Чарли благоразумно не стал злоупотреблять щедростью соседа, но в полицейском протоколе все равно было указано, что в их с Сэмом крови обнаружены следы алкоголя. Этого хватило, чтобы возникли вопросы, ответов на которые найти так и не удалось.
Клеменс практически разгромил «Янки», пропустив всего три подачи и отбив семь. Стадион ревел от восторга, и Оскар подвывал в полный голос. Матч закончился, по итогам двух встреч счет был два — ноль, болельщики стали расходиться, но Сэм с Чарли еще некоторое время посидели на трибуне, обсуждая по свежим следам самые эффектные моменты игры. До Торонто, где должен был состояться финал чемпионата, их любимой команде оставалось всего ничего — «Сокс» вышли на финишную прямую. Обычно к сентябрю команда начинала сдавать позиции, но в этом сезоне все складывалось иначе: они были на подъеме.
— Ничего, когда-нибудь у нас будет абонемент на весь сезон, — заявил Чарли. — Места — вон там, в первом ряду, прямо за стартовой площадкой наших.
— А по мне, так и боковые трибуны сойдут, — сказал Сэм, дожевывая последние орешки. — Где сидеть — не так важно. Главное, что мы вдвоем. Тогда бейсбол с любого места в радость будет.
— Бейсбол, Сэм, с нами всегда останется. Мы с тобой каждый вечер подачу отрабатывать будем, что бы ни случилось, как бы жизнь ни повернулась.
Прожекторы над стадионом стали гаснуть один за другим, рабочие начали раскатывать брезент на игровом поле. Братья направились к парковке, где большой белый универсал стоял едва ли не в гордом одиночестве.
«Домой доедем быстрее, чем сюда», — подумали оба брата.
Улицы в это время были почти свободны. По радио передавали Брюса Спрингстина — идеальная музыка для поездки за рулем. За полчаса, если ничто не помешает, они наверняка доберутся до дому, значит — в половине одиннадцатого. Мама раньше полуночи не вернется, а миссис Панг в своей Флориде никогда ничего и не узнает.
Где-то после Уандерленд-Грейхаунд-парка Сэм вытащил из кармана кассету и воткнул ее в магнитолу. Зазвучали знакомые аккорды из альбома группы U2 «Дерево Джошуа». Чарли стал подпевать «С тобой или без тебя».
— Боно лабает, — заявил Сэм.
— Нет, сам Босс.
— Боно.
— Босс.
— Ничья?
— Ничья.
Некоторое время они ехали молча, а потом Сэм ни с того ни с сего спросил:
— Когда же я наконец стану взрослым?
— Ты уже взрослый, — ответил Чарли.
— Я серьезно. Когда я перестану быть ребенком?
— Официально, — объявил Чарли, — с двенадцати лет ты уже считаешься взрослым мужчиной и можешь делать все, что захочешь.
— Кто это сказал?
— Я сказал.
— Я взрослый мужчина и могу делать все, что захочу, — повторил Сэм, наслаждаясь звучанием этих слов.
Над рекой Согус плыла полная луна, почему-то очень большая. Сэм опустил окно.
— Смотри-ка, она крупнее, чем обычно. Наверно, сегодня она к нам ближе.
— Фигня, — отмахнулся Чарли. — Она всегда на одном и том же расстоянии от Земли. Это просто оптическая иллюзия.
— Как так?
— Ну, это когда зрение тебя обманывает.
— В каком смысле?
— Какого бы размера Луна нам ни казалась, — пояснил Чарли, — в какой бы точке неба мы ее ни видели, она всегда находится на расстоянии двухсот двадцати пяти тысяч семисот сорока пяти миль от нас. — Наскоро пересчитав в уме (а это всегда ему легко давалось), он сообщил брату: — Если ехать не останавливаясь с той же скоростью, как мы едем сейчас, то дорога до Луны заняла бы у нас сто семьдесят дней.
— Вот мама бы рассердилась, если б мы пропали так надолго, — заметил Сэм.
— А миссис Панг увидела бы, какой теперь пробег у ее машины, и тоже небось не обрадовалась бы.
Мальчишки рассмеялись. А потом Сэм сказал:
— Никакая это не оптическая делюзия. Она на самом деле сегодня ближе. Честное слово. Ты посмотри: вокруг нее даже свечение какое-то особенное, вроде нимба у ангела.
— Никаких нимбов не бывает, — строго заявил Чарли, — а свечение, которое мы видим, порождает рефракция мельчайших кристалликов льда в верхних слоях атмосферы.
— Ну, блин, а я-то подумал, что это рефракция кристаллов льда у тебя в заднице, — с той же интонацией передразнил брата Сэм и засмеялся.
Оскар поддержал его шутку одобрительным лаем.
Чарли посмотрел в зеркало заднего вида, прикинул расстояние до идущей впереди машины и позволил себе на миг оторвать взгляд от дороги, чтобы поглядеть в правое окно. Луна, мелькая в переплетении ферм разводного моста, неслась над рекой вместе с ними в сторону дома. Она действительно казалась ближе — ближе, чем когда бы то ни было. Чарли повернул голову, чтобы получше рассмотреть это явление природы. Он был уверен, что мост впереди абсолютно свободен. Решив обогнать луну, он надавил на педаль газа.
В тот вечер было принято немало опрометчивых решений, но это, разумеется, оказалось наихудшим. Чарли гнался за луной. В последнюю секунду он успел увидеть картину полного счастья: ничего не подозревающий Сэм с восторгом смотрит на него. Кудрявые волосы вьются надо лбом. На руке роулингская перчатка. А потом были только бьющееся стекло, скрежет металла и чернота.
В пролетах моста Генерала Эдвардса выл холодный порывистый ветер. Флорио Ферренте вытащил из инструментального отсека машины спасателей «челюсти жизни». Эти зазубренные клещи весили больше двадцати килограммов и легко перекусывали сталь автомобильного кузова. Впрочем, в могучих руках спасателя они выглядели не более внушительно, чем кухонные ножницы.
Флорио опустился на колени и прочел короткую молитву спасателя, с которой всегда приступал к работе:
Дай мне мужество.
Дай мне силы.
Господи, несмотря ни на что,
Не оставь меня.
Затем — за дело, ни теряя ни мгновения. Тысячи — нет, миллионы мыслительных операций в секунду. Все нужно делать срочно, права на ошибку нет. Заметив пролитый бензин, Флорио оценил вероятность возникновения искры и взрыва. Теперь нужно решить, как быстрее пробраться к центру того, что осталось от машины, — через ветровое стекло, или отжать смятый капот, или все же через двери? При этом он параллельно высчитывал, сколько времени у него остается на спасение тех, кто там, внутри. Дорога была каждая секунда.
