Лётчик пожал плечами. Потом сунул компас в карман и стал прохаживаться перед Танькой, не обращая на неё ни малейшего внимания.
Танька была так смущена и перепугана, что даже не могла понять: нравится ей лётчик или нет. Джинсы в обтяжку, а выражение такое, будто он получил из дома плохое письмо. Стоит тут, возле Таньки, а думает о чем-то другом.
От деревни по дороге на велосипеде ехал Вадим. К багажнику была привязана пластмассовая канистра. Стало быть, его послали за керосином.
Вероника вылезла из кустов и стала так, чтобы Вадим её заметил. Когда Вероника чего-нибудь очень хотела, она обязательно добивалась. Так вышло и на этот раз: Вадим её заметил.
— Пришёл? — спросил Вадим, притормаживая около Вероники. Он был в курсе событий, поскольку через него доставали повестку из милиции.
— Пришёл. Вон они.
Вадим слез с велосипеда и примкнул к наблюдательному пункту.
— Ничего, — определил Вадим. — Фирма.
— Он на трубе играет, — похвастала Вероника.
— Пойдём в клуб, — позвал Вадим. — На семь часов. Там кино привезли. Индийское.
— Не могу, — отказалась Вероника. — Я тут должна сидеть.
— Зачем?
— Когда лётчик полезет целоваться, надо выйти и сказать: «Таня, тебя папа зовёт».
— Он ещё не скоро полезет, — убеждённо сказал Вадим. — Можно посмотреть и вернуться.
Бабка Маланья несла ведра на коромысле, когда её догнали на велосипеде Вадим и Вероника.
Вадим выжимал педали, а Вероника сидела на раме.
— Баба Маланья, будь другом, а? — обратился Вадим.
— Посиди в кустах у Сукина болота.
— Чего? — удивилась Маланья.
— Там Танька с лётчиком. Гуляют, — объяснила Вероника. — Как лётчик к ней полезет целоваться, ты выходишь и говоришь: «Таня, иди домой, тебя папа зовёт».
— А что за лётчик? — поинтересовалась Маланья.
— Из Верхних Ямок.
— Не пойду, — отказалась Маланья. — Вдруг он мне в лоб закатает…
— Не закатает, — сказал Вадим. — Он культурный.
— Музыкант, — добавила Вероника.
— Ну и что? Федька Федосеев тоже музыкант. На гармошке играет. А как надерётся, пять человек не свяжут.
Маланья поправила на плечах коромысло и пошла своей дорогой. Вадим посмотрел ей вслед.
— Да черт с ними, — сказал он, имея в виду Таньку с лётчиком. — Не убьёт же он её, в конце концов. Ну, подумаешь, поцелует один раз. Что с ней сделается…
— Нет, — не согласилась Вероника. — Это безответственно.
Вадим покрутил головой и вдруг увидел по другую сторону пруда Мишку Синицына. Мишка мыл свой мотоцикл, загнав его в пруд.
— Миш! Будь другом, а? — громко, напрягая горло, крикнул Вадим.
— А чего надо? — громко крикнул Мишка.
— Посиди в кустах у Сукина болота.
— А зачем? — Мишка выпрямился и перестал мыть свою машину.
— Там Танька с лётчиком. Гуляют! — крикнула Вероника.
— А моё какое дело!
— Как лётчик к ней полезет целоваться, ты выходишь и говоришь: «Таня, иди домой, тебя папа зовёт».
А дальше действие развивалось следующим образом: лётчик все прохаживался взад-вперёд, ожидая того, кто его вызвал повесткой, Танька смотрела в спину лётчика, а когда он оборачивался, тут же отводила глаза и напряжённо смотрела перед собой.
Лётчику надоело ждать. Он остановился и спросил:
— Девочка, а где тут у вас милиция?
— Там… — Танька повела рукой.
— Где там?
— Возле колодца.
— Возле какого колодца?
— Возле клуба.
— Девочка, я тебя очень прошу: если сюда придёт милиционер, ты ему скажи, что я пошёл прямо в милицию. Ладно?
— Ладно.
— Спасибо большое…
Лётчик улыбнулся какой-то неопределённой, очень вежливой улыбкой и пошёл.
Танька встала. Смотрела, как он уходит.
— Товарищ лётчик! — позвала она с отчаяньем.
Лётчик остановился. Обернулся.
— Здрасте… — сказала Танька. Она действовала по программе Вероники.
— Здравствуй, — удивился лётчик.
— Хотите, я вам спою?
— Зачем? — ещё больше удивился лётчик.
— Так просто…
— Ну спой, — разрешил лётчик, подумав.
Танька в волнении сглотнула, набрала воздуха, выдохнула и сказала сердито:
— Да не буду я! Ещё чего!
И в это время из кустов вышел Мишка Синицын.
— Татьяна, тебя папа зовёт, — небрежно бросил он Таньке. Глядел он, однако, не на Таньку, а на лётчика и медленно к нему направлялся.
Подошёл к лётчику, встал перед ним с грозным видом.
— А ну мотай отсюда! — приказал он.
— Ты это кому говоришь? — не испугался лётчик.
— Тебе, — не испугался Мишка. — Иди, иди, гуляй! — и легонько толкнул его ладошкой в грудь.
— А в чем, собственно говоря, дело? — начал обижаться лётчик.
— А в том, — объяснил Мишка и толкнул лётчика посильнее.
— Да отстань ты, в конце концов, — обозлился лётчик и толкнул Мишку так, что тот не устоял на ногах.
— Ах, так? — бесстрашно завопил Мишка. — Ну, держись!
Он вскочил на ноги и ринулся на лётчика.
Лётчик схватил Мишку, завёл ему руки за спину, повалил на землю, а сам сел сверху.
— Сдаёшься? — спросил лётчик.
— Вот фига тебе! — не сдавался Мишка и извивался под лётчиком.
Лётчик ещё плотнее притиснул Мишку к земле.
— Товарищ лётчик! Пустите его! Ему недавно аппендицит вырезали! Ему нельзя! — Танька взволнованно бегала вокруг дерущихся. — Товарищ лётчик! Ну, пожалуйста!
Лётчик не обращал на неё никакого внимания, сидел на поверженном Мишке. Тогда Танька подняла с земли здоровенный сук, подошла сзади и стукнула лётчика по макушке.
Лётчик ухватился за голову обеими руками, поднялся с Мишки. Обернулся, глядя на Таньку.
И небо, и Танька, и лес слегка поплыли перед его глазами.
— Ой! — смутилась Танька. — Извините, пожалуйста.
— Ненормальная, — сказал лётчик.
Повернулся и пошёл прочь, не глядя. Споткнулся о корягу и полетел в болото.
Мишка вскочил на ноги и победно захохотал над посрамлённым противником. Они подбежали к болоту и стали смотреть вниз. Внизу расходились круги.
Круги разошлись. Стало гладко.
— Потонул! — в ужасе молвила Танька.
Мишка, не раздумывая, прыгнул в чем был. Танька — за Мишкой. Через несколько секунд они вынырнули — все в болотной тине. Лётчик вынырнул метрах в десяти и пошёл к противоположному берегу.
— Товарищ лётчик! — крикнула Танька. Лётчик обернулся. — Только вы в милицию не ходите! Это я вам повестку прислала.
— Вот я сообщу в твою пионерскую организацию. Будешь знать… — пригрозил лётчик. — Хулиганка!
— Герой кверху дырой! — крикнул Мишка.
И разошлись по сторонам. Лётчик в одну сторону. Танька с Мишкой в другую.
— Зря ты влезла, — заметил Мишка, разводя коленями и руками кувшинки. — Я б ему тройной суплес провёл…
Выбрались из болота. Вода с обоих текла ручьями. Необходимо было выжать одежду.
— Отвернись! — велела Танька и пошла в кусты.
Мишка отвернулся и пошёл в соседние заросли. Сбросил с себя рубашку, брюки, майку.
— Э! — вдруг спохватился он. — А какую ты ему повестку прислала?
— Свидание назначила! — крикнула Танька.
— Зачем?
— Влюбилась!
— Чего? — Мишка вышел из кустов, с недоумением уставился на коварную Таньку.
В траве у самой воды лежала оборванная цепочка с камешком «куриный бог».
Город спал.
Возле старинного лабаза, выстроенного когда-то купцами, а ныне именуемого «Универсам», дремал сторож с берданкой.
По дороге, прихрамывая, плёлся лётчик Валерий Иванович Журавлёв.
— Дедушка, это какая деревня? — спросил он у сторожа.
— Это город, — отозвался сторож. — Нижние Ямки.
Лётчик заглянул в карту.
— Сбился, — сказал он после молчания. — Надо было восточнее брать.
Первые лучи восходящего солнца освещали самолёты в крупных каплях росы.
Громов и Фрося обихаживали свой аэродром. Фрося посыпала дорожки желтым песочком. А Громов подновлял свежими белилами посадочные квадраты.
— Вась, а Вась… Глянь, — позвала Фрося.
Громов выпрямился. Обернулся.
По дорожке к бараку общежития плёлся лётчик. Грязь и тина на нем высохли, он был весь серый и походил на памятник себе.
— Я ж говорила… А ты волновался, — заметила Фрося.
Лётчик увидел начальство. Остановился и вежливо поздоровался:
— Здравствуйте…
— Здрасте, здрасте… — сказала Фрося.
Помолчали.
— Красивый рассвет, — поделился лётчик, преданно глядя на Громова.
Громов не отреагировал.
— Очень красивый, — сказала Фрося.
Лётчик оглядел себя. Потом сказал сконфуженно:
— Упал.
— Бывает… — отозвалась Фрося.
— Ну, я пойду посплю… А то заблудился вон… Петлял…
— Конечно, — ласково сказала Фрося.
Лётчик улыбнулся сконфуженно и пошёл своей дорогой.
Фрося и Громов провожали его глазами.
Лётчик вдруг обернулся и произнёс восторженно:
— Степью пахнет!
— Ага. Пахнет, — согласилась Фрося.
Опять помолчали.
— Ну, я пошёл, — пообещал лётчик.
— Конечно, — согласилась Фрося.
