Сибилла помолчала.
— А я люблю жевать свечки, — сказала она наконец.
— Это все любят, — сказал ее спутник, пробуя воду ногой. — Ух, холодная! — Он опустил надувной матрасик на воду. — Нет, погоди, Сибиллочка. Давай пройдем подальше.
Они пошли вброд, пока вода не дошла Сибилле до пояса. Тогда юноша поднял ее на руки и положил на матрасик.
— А ты никогда не носишь купальной шапочки, не закрываешь головку? — спросил он.
— Не отпускай меня! — приказала девочка. — Держи крепче!
— Простите, мисс Карпентер. Я свое дело знаю, — сказал ее спутник. — А ты лучше смотри в воду, карауль рыбку-бананку. Сегодня отлично ловится рыбка-бананка.
— А я их не увижу, — сказала девочка.
— Вполне понятно. Это очень странные рыбки. Очень странные. — Он толкал матрасик вперед. Вода еще не дошла ему до груди. — И жизнь у них грустная, — сказал он. — Знаешь, что они делают, Сибиллочка?
Девочка покачала головой.
— Понимаешь, они заплывают в пещеру, а там — куча бананов. Посмотреть на них, когда они туда заплывают, — рыбы как рыбы. Но там они ведут себя просто по-свински. Одна такая рыбка-бананка заплыла в банановую пещеру и съела там семьдесят восемь бананов. — Он подтолкнул плотик с пассажиркой еще ближе к горизонту. — И конечно, они от этого так раздуваются, что им никак не выплыть из пещеры. В двери не пролезают.
— Дальше не надо, — сказала Сибилла. — А после что?
— Когда после? О чем ты?
— О рыбках-бананках.
— Ах, ты хочешь сказать — после того как они так наедаются бананов, что не могут выбраться из банановой пещеры?
— Да, сказала девочка.
— Грустно мне об этом говорить, Сибиллочка. Умирают они.
— Почему — спросила Сибилла.
— Заболевают банановой лихорадкой. Страшная болезнь.
— Смотри, волна идет, — сказала Сибилла с тревогой.
— Давай ее не замечать, — сказал он, — давай презирать ее. Мы с тобой гордецы. — Он взял в руки Сибиллины щиколотки и нажал вниз. Плотик подняло на гребень волны. Вода залила светлые волосики Сибиллы, но в ее визге слышался только восторг.
Когда плотик выпрямился, она отвела со лба прилипшую мокрую прядку и заявила:
— А я ее видела!
— Кого, радость моя?
— Рыбку-бананку.
— Не может быть! — сказал ее спутник. — А у нее были во рту бананы?
— Да, — сказала Сибилла. — Шесть.
Юноша вдруг схватил мокрую ножку Сибиллы — она свесила ее с плотика — и поцеловал пятку.
— Фу! — сказала она.
— Сама ты «фу!» Поехали назад! Хватит с тебя?
— Нет!
— Жаль, жаль! — сказал он и подтолкнул плотик к берегу, где Сибилла спрыгнула на песок. Он взял матрасик под мышку и понес на берег.
— Прощай! — крикнула Сибилла и без малейшего сожаления побежала к гостинице.
Молодой человек надел халат, плотнее запахнул отвороты и сунул полотенце в карман. Он поднял мокрый, скользкий, неудобный матрасик и взял его под мышку. Потом пошел один по горячему, мягкому песку к гостинице.
В подвальном этаже — дирекция отеля просила купальщиков подниматься наверх только оттуда — какая-то женщина с намазанным цинковой мазью носом вошла в лифт вместе с молодым человеком.
— Я вижу, вы смотрите на мои ноги, — сказал он, когда лифт подымался.
— Простите, не расслышала, — сказала женщина.
— Я сказал: вижу, вы смотрите на мои ноги.
— Простите, но я смотрела на пол! — сказала женщина и отвернулась к дверцам лифта.
— Хотите смотреть мне на ноги, так и говорите, — сказал молодой человек. — Зачем это вечное притворство, черт возьми?
— Выпустите меня, пожалуйста! — торопливо сказала женщина лифтерше.
Дверцы открылись, и женщина вышла не оглядываясь.
— Ноги у меня совершенно нормальные, не вижу никакой причины, чтобы так на них глазеть, — сказал молодой человек. — Пятый, пожалуйста. — И он вынул ключ от номера из кармана халата.
Выйдя на пятом этаже, он прошел по коридору и открыл своим ключом двери 507-го номера. Там пахло новыми кожаными чемоданами и лаком для ногтей.
Он посмотрел на молодую женщину — та спала на одной из кроватей. Он подошел к своему чемодану, открыл его и достал из-под груды рубашек и трусов трофейный пистолет. Он достал обойму, посмотрел на нее, потом вложил обратно. Он взвел курок. Потом подошел к пустой кровати, сел, посмотрел на молодую женщину, поднял пистолет и пустил себе пулю в правый висок.
