— Стас! — Тина отошла к окну и смотрела вниз на начинающий зеленеть сад. — Я никак не могу понять, что у тебя за идея фикс? Я профессиональный архитектор, работаю не первый год, считаюсь хорошим специалистом и люблю свое дело. Почему тебе так хочется заживо похоронить меня дома?
— Солнышко, ну что ты такое говоришь? — возмутился Стас. — Ты посмотри на свою подругу, на Марьянку. Разве она похожа на заживо похороненную? Жизнерадостная, цветущая, ухоженная. Дома у них все блестит, а на обед такая вкуснятина, что пальчики оближешь — сама, между прочим, готовит, без всяких кухарок! И это несмотря на все то, что она пережила.
— А ты не замечаешь, какой пустышкой она стала с тех пор, как бросила работу? С ней теперь поговорить не о чем — в голове одни тряпки, рецепты салатов да витаминные маски! А теперь от нечего делать в мистику ударилась! Откровение на нее, понимаете ли, снизошло! Блаватская доморощенная! Экстрасенс-домохозяйка!
— Тинка, зря ты так о ней! Ну интересуется человек эзотерикой, так сейчас это модно, многие увлекаются. И не пустышка она. И читает, и на выставки ходит, и в театры. Вот только позавчера они с Катюшкой где-то были — то ли в «Сатириконе», то ли в "Современнике".
Тина не обернулась, только хмыкнула.
— Кстати о Катюшке, — продолжал Стас. — Разве ты не видишь, как она к Марьяне тянется? Они как подружки! А все потому, что девочке в этом возрасте необходим кто-то взрослый, кто поговорит по душам, выслушает, совет даст. Марьянка это понимает. А ты только кричишь на девчонку — вот она и злится на тебя, грубит.
— Слушай, ну раз я такая плохая, зачем ты женился на мне, а не на Марьяночке своей расчудесной? — в сердцах выкрикнула Тина. — У вас, помнится, все было тип-топ?
В глазах у нее блеснули слезы, и Стас не на шутку встревожился. Осторожно приблизившись к жене, он нежно обнял ее за плечи и прижал к широкой груди.
— Ну ладно, не плачь. Не хотел тебя обидеть. Пойми, как всякий нормальный мужик, я хочу, чтобы жена была дома — разве это плохо?
Почувствовав, что выиграла этот раунд, Тина шмыгнула носом и уткнулась лицом в его пушистый свитер:
— Пойми, нормальный мужик, у тебя ненормальная жена! Я ведь не просто супруга шефа, я главный архитектор твоей же собственной фирмы! Как ты собираешься работать без меня? Тем более сейчас, когда мы получили бюджетный заказ на проект гимназии!
Стас промолчал. Конечно, он мог бы напомнить Тине, что она не единственный главный архитектор в проектной компании «СТК-project», есть и другие специалисты, но он не стал этого говорить.
— И кстати о гимназии, — поинтересовалась Тина, искоса поглядывая на мужа. — Как ты думаешь, Федоров, муж твоей любимой Марьяночки, не подозревает, каким образом мы получили этот заказ? Продолжает верить, что мы победили в конкурсе?
Стас нахмурился.
— Лешка не первый день в бизнесе, — проговорил он. — Сам должен был догадаться, что с этими бюрократами иначе нельзя. Не подмажешь — не поедешь. Только идиот подает материалы на конкурс и ждет у моря погоды. Действовать надо, пути искать, а не задницу отсиживать!
— Ну ладно, — вздохнула Тина. — Темнеет уже. Пора идти за детьми. Когда Стас и Тина появились на пороге старого дома, домработница Галина Ивановна встретила их, как посланников Бога. Сашура, с нетерпением ожидавший переезда, стал совершенно неуправляемым.
— Ма, па, ну куда же вы подевались! — завопил он, бросаясь к родителям. — Я жду, жду!
— Галина Ивановна, вы собрали Сашурины вещи? — Тина безуспешно пыталась угомонить скачущего вокруг них мальчишку.
— Да еще днем собрала! Он уже дважды все разбросать успел!
— Ну идем, идем! Вернее, едем! — Стас подхватил сына и посадил к себе на плечи. — Галина Ивановна, скажите Витьку, пусть они с ребятами все перенесут. А где Катюшка?
— Где же ей быть? У себя сидит! — Галина Ивановна уже суетилась, вынося из детской пузатые пакеты, доверху набитые разноцветными игрушками.
— Она хоть собрала свои вещи? — спросила Тина.
— Не могу сказать, — растерялась домработница. — Я ей несколько раз говорила, но она велела отстать. Вы же знаете, она у нас с характером. — Катя! Катя! — закричала Тина, но ответа не дождалась. Ей ничего не оставалось, как самой направиться к дочери.
Тина вбежала в комнату и от души грохнула дверью, но Катя даже не повернулась на шум. Возможно, она и вправду ничего не слышала — в ушах у нее были наушники. «Врубать» магнитофон, как это принято у молодежи, ей не разрешали — в "старом доме" оказалась неважная звукоизоляция, музыка мешала Сашуре и раздражала Тину. Поэтому Катя целый день не расставалась с плеером.
Всем своим видом девочка показывала, что суета переезда ее не касается. Она сидела на диване, скрестив обтянутые черными джинсами ноги. Глаза ее были закрыты, лицо занавешено длинными темными волосами, худенькое тело ритмично покачивалось в такт музыке.
— Катя! Катерина, я кому говорю! — Тина дернула провода наушников. Катя открыла карие глаза и уставилась на мать с таким изумлением, словно видела ее впервые в жизни:
— Тина? Ты чего?
— К твоему сведению, мы переносим вещи в новый дом. Ты готова?
— Да? А что ж ты раньше ничего не сказала?
— Мы уже неделю только об этом и говорим!
— Правда? А я ничего не слышала!
— Прекрати надо мной издеваться! И немедленно собери вещи!
— Не шуми, Тина! Музыки не слышно! Сейчас, только песню дослушаю.
— Хватит! — Тина протянула руку и отключила лежащий на диване плеер. — Собирайся немедленно, или я не знаю, что с тобой сделаю!
— Да, ладно, ладно, не бузи! Уже собираюсь. — Катя встала на колени и, повернувшись к стене, принялась осторожно отклеивать висящий над кроватью постер.
— Ты что, собираешься повесить эту дрянь в новом доме?
Лицо Кати потемнело, глаза стали совсем черными.
— Это не дрянь, мама, — тихо проговорила она таким тоном, каким самые терпеливые из учительниц младших классов восемнадцатый раз объясняют ученикам, что «жи-ши» пишется с буквой «и». — Это Виктор Цой, легенда русского рока, величайший поэт и музыкант всех времен и народов.
— В новом доме твоя комната выдержана в едином стиле и оклеена обоями по тридцать долларов за рулон. И я не потерплю, чтобы на них ляпали скотчем какие-то журнальные вырезки!
— Хорошо, тогда я останусь жить здесь. — Катя невозмутимо уселась на диван и вновь потянулась к плееру.
В такие минуты Тина была готова убить свою дочь. Ей-богу, в этот вечер все словно сговорились против нее! Сначала Стас со своей навязчивой идеей превратить ее в домохозяйку, теперь Катя… Но если справляться со Стасом Тина умела, то Катерина последнее время совсем отбилась от рук. Между матерью и дочерью постоянно шла подпольная война, конфликты разгорались из-за любой мелочи. Причем скандалила, шумела и кричала только Тина. Катя оставалась нарочито спокойной, дерзила как-то равнодушно, словно нехотя, и этим особенно выводила Тину из себя.
Вот и теперь, начавшись из-за пустяка, ссора грозила перейти в серьезный скандал, и неизвестно, чем бы закончилась, если бы из холла вдруг не донеслись оживленные голоса. Среди них выделялся один — женственный, низкий и мелодичный.
— Марьяна! — взвизгнула, как щенок, Катя и, слетев с дивана, унеслась вон из комнаты.
"Федоровы, — подумала Тина, отправляясь вслед за дочерью. — Прискакали уже, не терпится им творение мое увидеть! Ну ладно, смотрите, теперь можно. Уж я тебя, Марьяночка, удивлю так удивлю. Лопнешь от зависти!"
Неожиданный приезд гостей нарушил все планы. Галина Ивановна металась, не зная, что делать — то ли продолжать перетаскивать вещи в новый дом, то ли мчаться на кухню и спешно вносить коррективы в меню позднего ужина. Двухметровый охранник Витек, похожий на большую и добрую собаку, переминался с ноги на ногу, держа в руках коробку с детской железной дорогой, и растерянно переводил взгляд с хозяина на хозяйку и обратно, ожидая дальнейших указаний. Стас был раздосадован, но стремился это скрыть, изображая радушного хозяина. Сашура путался под ногами у взрослых. Алексей Федоров, высокий, уже заметно располневший блондин с намечающимися надо лбом залысинами, чувствовал себя как-то неловко. И только Марьяна, статная, элегантно одетая брюнетка, обладавшая яркой «цыганской» внешностью, держалась как ни в чем не бывало.
— А вот и Тина! Здравствуй, дорогая! — проговорила она, наклоняясь, чтобы поцеловать подругу. — Извини, что без предупреждения, не удержались! Так любопытно взглянуть, что же это за чудо такое вы сотворили! Проезжали тут недалеко, дай, думаем, заглянем! Тем более что для Катюшки подарок есть. Была сегодня в центре, заскочила на Кузнецкий, к "Дяде Боре", и купила тебе одну штучку.
— Что? Что купила, Яночка? — У Кати загорелись глаза. От того вредного существа, которое только что так по-хамски разговаривало с Тиной, не осталось и следа.
