Мы, продолжая игру, заспорили и сошлись на том, что шопинг у нас будет в субботу, но в ответ я соглашаюсь на вечернее путешествие по Сене с романтическим ужином. С Викой я был готов на все. Если бы она предложила совершить эту прогулку вплавь, то думаю, согласился бы и на это.
Оставив вещи в номере, мы спустились к консьержу. Я решил выполнить взятые на себя обязательства и заказать ужин на кораблике. Консьерж лет тридцати пяти по виду напоминал жуликоватого хозяина арбатского антикварного магазина. Было понятно, что деньги он готов делать на всем, за что в состоянии заплатить клиент. На мой вопрос о билетах на кораблик он со счастливым видом открыл какую-то книгу и сообщил:
– Мсье, вам невероятно повезло, есть один билет на четверг! Вы знаете, большая навигация только-только начинается, и судов еще очень мало.
Я удивленно посмотрел на француза и сказал:
– Мне нужно не один, а два билета. Кроме того, мы уезжаем в воскресенье, поэтому хотим пойти на ужин завтра, в субботу.
Ни выказав ни малейшего удивления, консьерж спросил:
– Вам первый или второй класс?
– Лучше первый.
– Первого, к сожалению, нет.
– Ну, тогда второй! – начал заводиться я.
– Второго тоже нет.
– Я не понял тогда, что у вас есть?
– Есть возможность договориться о VIP-билетах.
– А это что еще такое?
Я мог себе представить, что на прогулочном кораблике могли существовать зоны более или менее дорогие, но наличие специального сервиса для особых гостей меня немного удивило.
– Вам предложат отдельный вход, столик для двоих на носу корабля и два персональных официанта, которые весь вечер будут обслуживать только вас и вашу очаровательную спутницу. – Произнеся последние слова, консьерж скосил глаза в сторону Виктории.
Я понимал, что за этим должна последовать какая-то комбинация, приготовленная ловким французом.
– И сколько же будет стоить такое удовольствие?
– По двести пятьдесят евро с человека и сто евро моему другу, через которого я постараюсь сделать заказ, а все остальное на ваше усмотрение.
Я прекрасно понимал, что никакого друга не существует, а все деньги сверх номинальной стоимости положит в карман мой благодетель.
– Я согласен. Требуется какой-нибудь депозит?
– Нет, что вы. Для наших клиентов достаточно их устного подтверждения. – Он сделал вид, что вспомнил нечто важное. – Хотя, знаете, оставьте мне на всякий случай сто евро.
Видно, парень решил сразу забрать свой куш. Понимая, что завтра уже на этом месте будет стоять другой человек, я сказал:
– Да, да, конечно! Только дайте мне, пожалуйста, чек.
Закончив столь важное для нас дело, мы побежали в Лувр. Походили пару часов, уставшие от перелета и впечатлений, поймали такси и поехали на Елисейские Поля поесть мулей, проще говоря – обыкновенных мидий.
Я не любитель моллюсков. Устриц не ем вообще. С тех самых времен, когда каждый россиянин, имевший хоть какие-то деньги и только что переставший называться «гражданином СССР», должен был восхищаться вкусом свежих устриц, доставленных якобы только пять минут назад к его столу. Во-первых, я практически не сомневался, что эти устрицы были почти всегда залежалым товаром. Во-вторых, мне просто не очень нравился их вкус. Терпеть, конечно, можно. Но зачем терпеть да еще при этом нахваливать то, что пришлось не очень по вкусу? Вот так из духа противоречия и возникло мое полное отрицание устриц. Что же касается мулей-маринаре – отваренных в белом вине, приправленных ароматными травками мидий, то к ним я относился с большей любовью. Моллюски в ракушках подавались в большой чугунной кастрюле, треть которой составлял вкусный бульон. Получалось, что в одном заказе ты получал и первое и второе. Аккуратно, при помощи пустых раковин, действуя ими как китайскими палочками, я доставал мясо мидии и запивал бульончиком или легким белым вином. Несмотря на неприязнь к подобной пище, это блюдо раз в год я мог себе разрешить. Как сказала Виктория, когда мы выбирали ресторан: «Мидии очень положительно влияют на мужскую потенцию». После таких слов мой выбор был предопределен, и мы направились в популярный у французов бельгийский ресторан «Леон».
Две огромные порции мулей мы проглотили за полчаса. Организм тут же почувствовал их пользу. Мое и без того неослабевающее желание заставило меня отказаться от кофе и десерта, быстро рассчитаться и пулей броситься в гостиницу. Портье с удивлением проводил нас с Викой взглядом, когда мы почти бегом направились к лифту. Почти бегом мы приблизились к номеру, снимая на ходу верхнюю одежду. А потом наслаждались любовью так, как это могут делать влюбленные, не видевшие друг друга вечность и наконец встретившиеся в столице любви и страсти – Париже.
На следующий день был шопинг. Очень интеллигентный, мы приобретали одну, максимум две вещицы в бутиках знаменитых французских марок. Символически, как будто отмечаясь в торговых достопримечательностях французской столицы.
Вечером нас ждал корабль. Он превзошел мои ожидания. Нас действительно, как и обещал консьерж, провели на палубу через отдельный вход. У столика встретили с шампанским на подносе два милых молодых человека.
Вика тут же шепнула мне на ухо:
– Зайки. – Что в лексиконе моей любимой означало нетрадиционную сексуальную ориентацию.
Меня всегда удивляла ее способность на мой вопрос «Как ты можешь определить, что эти ребята геи?» отвечать: «Чувствую это как женщина. Мужского желания не ощущается! Не переживай, они обслуживают гораздо лучше, чем натуралы».
И это оказалось сущей правдой. Люди, заказавшие другие столики, еще не успели рассесться по своим местам, а нам уже по третьему разу принесли шампанское. Чтобы вызвать большее уважение к себе, я протянул одному из официантов пятьдесят евро. После этого ребята начали бегать еще быстрее. На стол поставили закуску. В нашем VIP-меню обед начинался с холодного фуа-гра. Принесли по бокалу «Сотерна». Я довольно плохо разбираюсь во французских винах, но даже мне вино показалось отличным. На стол поставили бокалы для красного и белого вина. Я пил белое вино, ел салат, заправленный креветками, а когда подали медальон на горячее, выпил пару бокалов красного вина. Вика все это время чокалась со мной одним и тем же бокалом белого вина, и с интересом посматривала на меня.
После обеда я попросил на десерт «Порто», она рассмеялась и спросила:
– Где же я тебя искать буду?
– Рядом с собой в постели, – заплетающимся языком ответил я.
На радостях дал официантам еще на чай, и они помогли Вике отвести меня до поджидавшего нас такси. В машине меня укачало, но, несмотря на это, я все время пытался поцеловать мою Викторию – мою победу!
– Сегодня был такой вечер! – пафосно восклицал я, все больше и больше теряя нить разговора. – Такой вечер!
– Какой? – подтрунивала надо мной девушка.
И единственное, что я мог к тому моменту произнести членораздельно:
– Ну очень, очень хороший!
Такси подъехало к гостинице, я вывалился из салона и увидел роскошную машину, стоявшую перед входом.
– Смотри, «Мазерати Кватропорте» цвета бордо. «Мазерати» бордо. Тебе нравится?
Я посмотрел на Викторию и впервые поймал ее восхищенный взгляд, всегда такой безразличный к любым неодушевленным предметам.
– Да, очень!
На следующий день я мучился от страшной головной боли, которая прошла только после второй таблетки анальгина. В самолете я не притронулся к алкоголю, мне неприятно было даже смотреть на спиртные напитки. Я пил только воду. Вика при этом потягивала белое вино и, посмеиваясь, гладила меня по голове, как делают заботливые мамы, когда ласкают своих заболевших детишек.
Я хотел только одного – лечь в постель и уснуть. Все наше французское турне спрессовалось в голове как одно секундное действо. Но между тем периодически яркими разрывами вспыхивали эпизоды – мы в Лувре, мы на Елисейских Полях, мы на речном кораблике. И все-таки, несмотря на тяжелое похмелье после путешествия, было здорово. На душе светло и спокойно. Я понимал, что этим душевным состоянием обязан Виктории. Да и она, как мне казалось последнее время, жила со мной на одной волне, наслаждаясь нашими отношениями.
Самолет вернулся из весеннего Парижа в зимнюю Москву. Нас встретили у самолета и провели в зал официальных делегаций. Виктория сразу же побежала припудрить носик, а я стал рассматривать находившихся в зале людей. Каково же было мое удивление, когда среди встречающих я заметил моего партнера. Николай прогуливался вдоль барной стойки с очень озабоченным видом. За долгие годы нашего знакомства он впервые приехал в аэропорт встречать меня. Может быть, произошло совпадение и он поджидал кого-нибудь другого? Хотя вряд ли. Я чувствовал – что-то произошло! Наверное, моя белая полоса закончилась. Какую же страшную весть принес мне Петренко? Мысли пронеслись за одно мгновение. Николай, увидев нас среди пассажиров, вошедших в зал, приветливо помахал рукой. Я абсолютно не сомневался, что обо всем плохом он сообщит мгновенно, в первую же секунду. Такая манера раздражала друзей и коллег. Я раньше пытался с этим бороться. Предлагал начинать с хороших вестей, а только потом переходить на негатив. Партнер отвечал: «Ты же все равно рано или поздно узнаешь о плохом. Так пусть будет раньше, быстрее решишь проблему». Подобная логика имела право на жизнь, с годами я привык к манере друга и почти успокоился.
