Вот факты в том виде, в каком я представила их своему писателю, который, будучи журналистом, любит докапываться до малейших подробностей.
Перрин Виньерон жила в Булé — деревне, расположенной в неполных трех километрах от деревни Куломм. Ее похитили 3 июня 1987 года на одной из улиц Булé, когда в четыре часа дня она шла в кружок лепки гончарных изделий, помещение которого находилось в нескольких сотнях метров от ее дома.
Ее тело нашли через двадцать четыре дня на рапсовом поле неподалеку от города Шель. Состояние, в котором находился труп, не давало возможности определить, чему была подвергнута девочка, однако следователи установили, что ее тело было брошено туда более чем через три дня после того, как ее похитили: крестьянин, обрабатывавший землю шестого июня, никакого трупа на поле не видел.
В документальном фильме рассказывалось также о целой серии других похищений, совершенных на протяжении последующих двух месяцев: были найдены тела еще трех девочек. Во всех трех случаях личность убийцы установить также не удалось.
Старик зашел на кухню во время трансляции этого фильма и, ни слова не говоря, уставился в экран, внимательно слушая комментатора. Затем вдруг, подскочив к телевизору, резким движением выключил его.
— Так им и надо! Их родители не присматривали должным образом за своими детьми!
Марианна шепнула мне на ухо:
— Похоже, что все это сделал он.
Высказанная ею мысль заставила меня всерьез задуматься. Не знаю почему, но у меня тут же возникло ощущение, что это и в самом деле был он. У меня не имелось никаких доказательств, да и события эти произошли довольно давно — целых десять лет назад. Однако за годы общения со Стариком я так хорошо изучила, на что способно это чудовище, что предположение о его причастности к убийству девочек отнюдь не казалось мне неправдоподобным.
Я переговорила об этом с Марианной, пытаясь откопать в своей памяти — надо сказать, очень часто меня подводившей — что-нибудь такое, что подтверждало бы это жуткое предположение.
Все то, о чем я рассказала в этой книге, с избытком подтверждает мои опасения. Я видела в глазах Старика желание убить меня, когда оказывала ему сопротивление или когда он, поддавшись своим эмоциям и потеряв контроль над собой, начинал безжалостно избивать меня.
Я даже не знаю, каким образом мне удалось выжить.
Мне было известно о его сексуальном влечении к малолетним, безмерных сексуальных запросах, садистских наклонностях и менталитете хищника.
А еще со временем я заметила у него недюжинные способности по части сокрытия своих злодеяний и заметания следов, что создавало иллюзию его полной безнаказанности.
Разговаривая обо всем этом с Марианной, я изо всех сил пыталась напрячь память… Тех девочек похитили и убили в мае и в июне 1987 года, то есть в то время, когда моему второму сыну Брюно, родившемуся в конце декабря, было около пяти месяцев. Я забеременела от Старика своим третьим сыном, Реми, в июле 1987 года. Получается, через неполный месяц после исчезновения последней из тех девочек.
Хотя я помню то время довольно смутно, мне кажется, что именно тогда я подвергалась наиболее ужасным истязаниям.
В апреле 2003 года в одном из номеров газеты «Ле-Паризьен» была напечатана статья, в которой снова говорилось о похищении и убийстве Перрин и сообщались кое-какие дополнительные подробности.
Во-первых, веревка, при помощи которой задушили Перрин, была изготовлена из синтетических материалов. Специалисты обратили внимание на то, что тот, кто ее использовал, очень хорошо завязывал узлы.
Уж кто-кто, а я-то знаю, что Старик умел завязывать очень сложные узлы, развязать которые лично у меня не получалось — даже когда я упорно пыталась сделать это в течение многих дней.
Во-вторых, хотя непосредственных свидетелей похищения найдено не было, в материалах дела упоминался подозрительный автомобиль белого цвета, который кто-то видел неподалеку. Белых автомобилей вообще-то довольно мало, однако в этот цвет довольно часто красят такие грузовички, как у Старика.
В ходе проводившегося следствия было допрошено несколько подозреваемых, однако Старика никто даже не потревожил. В те времена он, по правде сказать, пользовался репутацией добропорядочного главы семейства — немного, правда, крикливого, — который вкалывал как проклятый, чтобы прокормить детей, один за другим рождавшихся непонятно от кого у его слабоумной дочери.
Что побудило меня рассказать об этих подозрениях в своей книге — так это концовка статьи, напечатанной в газете «Ле-Паризьен»: журналист написал, что «был проведен анализ органических веществ и волос, обнаруженных на одежде Перрин». Я поговорила со своим писателем и выяснила, что можно сравнить результаты этих анализов с результатами экспертизы ДНК детей Старика, а может, и ДНК останков его самого, гниющих на кладбище деревни Куломм.
Уж я-то против этого не стала бы возражать.
Я не утверждаю однозначно, что эти преступления совершил именно Старик, но думаю, что, если бы следователи в то время знали, какое чудовище — имевшее, кстати, белый грузовичок — живет в нескольких минутах езды от того места, где похитили малышку Перрин, они наверняка присмотрелись бы к нему повнимательнее.
Посмотрев тот документальный фильм, мы с Марианной не задумываясь решили, что избавить нас от Старика может только его смерть.
В течение жизни у меня не раз и не два возникало желание его убить.
Но я так и не решилась этого сделать.
Однако теперь события развивались в мою пользу.
Его запущенный диабет, его сердечно-сосудистые заболевания, принимающие все более серьезный характер, и, главное, участившиеся общие недомогания сильно ослабили Старика физически. По мере того как ситуация выходила из-под его контроля, он становился все более раздражительным и постепенно терял всякое чувство меры. Что оставалось в нем таким же, как прежде, — так это его сексуальная ненасытность.
Двенадцатого ноября 1999 года — а затем еще и тринадцатого ноября — он изнасиловал меня снова (уже в последний раз), надеясь, что я забеременею и рожу восьмого ребенка. Он полагал, что я «забрюхатела», но на следующий день ему захотелось овладеть мной еще раз, «на всякий случай». Однако в тот день он почувствовал себя таким больным, что у него почти ничего не получилось. Его кожа стала какой-то желтой, и он пребывал в жутком состоянии. Старик даже забыл привязать меня к кровати на чердаке, подняв мои ноги вверх, как делал это раньше. Я воспользовалась этим и тщательно вымыла все из своих половых органов при помощи сильной струи душа.
В последующие дни он стал есть и пить все подряд без всякой меры, глотал медикаменты, не обращая внимания на то, какие допустимые дозы указаны в инструкциях и рецептах, объедался вареньем и лопал — ложку за ложкой — «Нутеллу».
Никто, даже Старушка, не пытался ему в этом помешать.
Мы с Марианной спокойнехонько наблюдали за тем, как быстро прогрессировала его болезнь и как он чах прямо у нас на глазах.
Я сидела за рулем грузовичка. Слезы, наворачивавшиеся мне на глаза, мешали наблюдать за дорогой. Но мне на это было наплевать: я и так знала, куда и как мне ехать. Я направлялась к мосту через реку Марна, путь к которому был известен мне очень хорошо.
У меня в голове крутилась только одна мысль: я должна была выполнить обещание, которое дала Старику. Я пообещала ему после его смерти отправиться вслед за ним.
Дни, последовавшие после его похорон, стали настоящим кошмаром. Я замкнулась в себе, ни с кем не разговаривая и даже отказываясь принимать пищу. Наш дом погрузился в какую-то жуткую тишину, и мы — дети, Старушка и я — жили, отрешившись от внешнего мира, постепенно поедая скудные запасы еды, имевшиеся в холодильнике, и даже не задумываясь о том, что их надо восполнять. Мы утратили свое Солнце и теперь блуждали в бездонной черной пустоте, одинокие и растерянные.
За покупками всегда ходил Старик, и именно он решал, что и когда мы будем есть. Когда он умер, мы не знали, как нам себя прокормить.
Самой здравомыслящей и практичной среди нас оказалась Марианна. Увидев, что мы все словно застыли, она решила действовать. Взяв немного денег из тайника Старика, о котором мне было известно, она буквально силой притащила меня в супермаркет, куда я ни разу в жизни еще не ходила.
Этот «поход» произвел на меня ошеломляющее впечатление. Я таращилась на людей, на прилавки, на всевозможные продукты питания и напитки, большинство из которых видела в первый раз. Мне казалось, что мне снится какой-то умопомрачительный сон.
Проходя вдоль полок с молочными продуктами, я увидела йогурты знакомой мне марки. Я пальцем показала на них Марианне, катившей перед собой тележку.
