Когда Джадуа впервые встретил Ануд, светила луна. При ее свете девушка показалась Джадуа неземной красавицей, и он не смог сдержать восторженного возгласа. Шея длинная, как у газели; гордо посаженная голова; стройная, словно копье. Она сразу покорила сердце Джадуа. Он спросил, как ее зовут и откуда она родом. Девушка ответила, что имя ее Ануд и что она из северных племен.
— А ты пастух? — спросила в свою очередь Ануд. — Как твое имя?
Джадуа покраснел:
— Не все ли равно, пастух я или эмир. Главное, что я смелый мужчина. А зовут меня Джадуа.
— Я сразу поняла, что ты пасешь верблюдов, Джадуа. А где?
Голос у Ануд был таким же прекрасным, как и она сама. Чудесной песней зазвучал он в сердце Джадуа.
— Я из южных племен, а скот буду пасти на северных пастбищах.
— Но это очень опасно.
— Если ты не замужем, мне не страшна никакая опасность.
Слегка покраснев, Ануд ответила:
— Я не замужем. А отец мой тоже пастух. Он пасет овец.
— Он, наверное, человек с достатком?
— Да, мы не нуждаемся.
… Девушка наполнила водой кувшин и собралась уходись. Джадуа спросил, смогут ли они еще увидеться. Ануд согласилась, назначив ему свидание в канун новолуния, и сказала:
— Если ты смелый, останусь верна тебе в любви. И тогда луна будет дарить нам свой волшебный свет.
— Я готов бороться за тебя, как раненый волк. Либо погибну, либо добьюсь победы.
Какое-то время они ехали рядом на своих верблюдах, но вскоре пришлось расстаться, опасаясь, как бы их не увидели вместе…
Однажды Джадуа отправился в Ум-Ражим и, проезжая деревню Сабри-бека, встретил Юсефа.
— Привет, Джадуа! — крикнул Юсеф. — Куда едешь? Пойдем ко мне ужинать.
Жены у Юсефа не было, и, когда собирались гости, ему помогала Фатима, его сестра. Вот и сейчас Фатима принесла финики, хлеб, айран. От Юсефа не укрылось, что Джадуа чем-то расстроен. Парень сидел задумавшись и часто вздыхал.
— Что случилось, Джадуа? Расскажи. Мы ведь друзья.
— Я как раз и хотел с тобой посоветоваться, — ответил Джадуа, обхватив руками голову. — Я полюбил девушку из северных племен. Мы с ней случайно встретились у колодца и договорились увидеться в конце месяца. За это время я разузнал у одной старухи из северного племени, что за невесту там надо платить очень большой калым. А где мне взять денег?
Мы встречались с Ануд несколько раз, и с каждым разом я любил ее все больше и больше. С каким нетерпением я ждал первого свидания! Боялся, что любимая не придет. Но она пришла. Я хотел поцеловать ее руку, но Ануд не позволила, сказав, что сначала надо заручиться согласием родителей на нашу свадьбу. На прощание мы обменялись подарками. Ануд подарила мне кинжал, а я ей — шелковый платок. Она любит меня и очень страдает. Не ест, не спит. Поделилась с матерью своим горем. Мои родители тоже знают. Ануд даже хотела тайком взять у отца деньги и дать мне, чтобы я заплатил калым, но я ни за что на это не соглашусь. Я уже ходил к ее отцу, но тот отказал мне. Что же мне делать, Юсеф?
— Успокойся, — сказал Юсеф. — Я сделаю для тебя все, что в моих силах. А сейчас выпей чаю и перекуси с дороги.
Но Джадуа продолжал:
— Я узнал, что старейшины ее племени уже собирались на совет, и один из них сказал: «Позор нам, если мы отдадим Ануд пастуху, пусть даже он заплатит больший калым, чем мы требуем». Другой, семидесятилетний старик по имени Хамдан, приятель бека, сказал, что сам женится на Ануд. Пусть она будет его четвертой женой. А третий сердито закричал: «Девушка, которая полюбила мужчину из чужого племени, достойна смерти! Ее надо убить. И первой пусть будет Ануд».
— А откуда ты знаешь, что было на совете? — спросил Юсеф.
— Мне рассказала Ануд. Она слышала разговор отца с матерью. На совете ее отец произнес: «Моя дочь не совершила ничего дурного. Я хорошо знаю свою Ануд. Пришли из южных племен знатные, уважаемые люди и попросили отдать мою Ануд сыну их уважаемого соплеменника. Но я ничего не обещал». В конце концов старик Хамдан настоял на своем, и на совете было решено отдать Ануд ему в жены. Отец Ануд утешился калымом. Хамдан обещал дать ему пятьдесят овец, десять верблюдов, лошадь и винтовку. Бедная Ануд чуть с ума не сошла, когда узнала обо всем. Ее мать рассорилась с отцом и заявила, что он задумал продать родную дочь за несколько овец и верблюдов и этим хочет заживо похоронить ее. Теперь Ануд согласна бежать со мной. Сегодня ночью я увезу ее.
— Ну что ж, — сказал Юсеф, — у человека всего одна жизнь. Да поможет тебе аллах! Можешь рассчитывать на мою помощь. Если хочешь, я поеду сейчас вместе с тобой. Мой дом всегда открыт для тебя. Привози сюда свою Ануд.
Вечером, вернувшись с полей, Юсеф сел у ворот и задумался. Из головы у него не шел Джадуа. Рискованное дело затеял парень. Шутка ли! Похитить девушку из чужого племени! Это может кончиться кровопролитием. Будь прокляты обычаи, которые не дают влюбленным соединиться! Юсеф места себе не находил. То входил в дом, то снова выходил. Фатима с тревогой наблюдала за ним. На ее вопрос, что случилось, Юсеф ничего не ответил, сказал лишь, что отнесет воду на ток.
Его племянник, Мухаммед, пошел за ним. На току Юсеф увидел Абу-Омара и Ибрагима.
— Привет, Юсеф, — сказал Абу-Омар. — Мы давно тебя ждем. Давай скорее воду.
— Да что с тобой?! — невольно воскликнул Ибрагим, взглянув на него. — Случилось что-нибудь?
— Не молчи, рассказывай… — раздался голос Абу-Омара.
— Все в порядке, ничего не случилось, разве что…
— Ну чего тянешь, рассказывай… Ведь] на тебе лица нет, — настаивал Ибрагим.
И Юсеф подробно рассказал все, что знал о Джадуа.
— Да, есть отчего сойти с ума, — негромко произнес Абу-Омар. — Завтра того и гляди бедуины вцепятся друг в друга, и что тогда будет с нашим урожаем?
— Бек и французы наверняка вмешаются, ведь чечевица-то им нужна, — заметил Ибрагим.
— Так-то оно так, по я беспокоюсь за Джадуа: что будет с ним, бедным? — отозвался Юсеф.
Ануд с замиранием сердца ждала захода солнца, изо всех сил скрывая волнение. Не дай бог, отец догадается, тогда все пропало. Как обычно, она собрала ягнят, отвела в загон, помогла матери разжечь огонь и снова завела разговор о Хамдане. А солнечный диск тем временем все быстрее и быстрее катился вниз, к горизонту, точно хотел спрятаться от людей, которые, подобно Ануд, с нетерпением ждали наступления темноты. Вечерняя заря все залила красным светом. Горели и щеки Ануд, словно солнце опалило их своим жаром. «Что будет?» — думала девушка, пристально вглядываясь в грустное лицо отца, будто хотела прочесть на нем ответы на тревожащие ее вопросы. Какой толк в том, что отец ее любит, он никогда не сможет отказать старику Хамдану, против обычая, пусть самого дикого, ни за что не пойдет… Хорошо, хоть мать ее понимает. Да, этой ночью надо бежать. Даже любимую собаку, которая все время вертелась под ногами, Ануд решила посадить на цепь: не дай бог, помешает.
По небу ползли тяжелые облака, ночь выдалась, к счастью, темная, точно пыталась под своим покровом укрыть влюбленных. Ануд тихонько вышла из дому и пошла к условленному месту, с опаской озираясь по сторонам — не заметил ли ее кто-нибудь? Она пугалась каждого шороха, шума ветра, прося у аллаха защиты. Вот и холм, где ее должен ждать Джадуа. Ануд прислушалась, подала условный сигнал и, услышав ответный, стрелой помчалась вперед. Юноша крепко обнял любимую, посадил на верблюдицу, и они поехали.
Верблюдица шла быстро. Ануд прижалась к Джадуа и шептала о том, что страшно было лишь вначале, но сейчас, с ним, она уже ничего не боится.
— Без тебя, без твоей любви мне не жить, — горячо прошептала девушка.
— Ради тебя я готов на все, даже на смерть, — отвечал Джадуа. — Возможно, наши племена передерутся между собой.
— А может быть, вмешаются умные люди и все обойдется? — возразила Ануд. — Но что бы ни случилось, я останусь с тобой.
— Я буду сражаться, как волк. Мы или победим, или погибнем.
Они подъехали к дому Юсефа.
— Ты привез ее? — спросил тот.
— Да, — ответил Джадуа.
— Тогда езжайте быстрее к востоку. К утру вы будете в безопасности. Нет, погоди, — сказал Юсеф и быстро пошел к дому.
Через минуту он вернулся с бурдюком воды и узелком с едой.
— Возьми это, — сказал он Джадуа. — А теперь поторопитесь!
Они ехали всю ночь, проехали пятьдесят километров, и теперь опасность им больше не грозила.
Утром, едва проснувшись, отец позвал Ануд.
— Ануд погнала баранов на пастбище, — отозвалась жена. — Скоро вернется.
Отец ничего не заподозрил. Дочь часто по утрам уходила на пастбище. Но когда солнце поднялось высоко в небе и отец узнал, что дочь еще не вернулась, он заволновался и попросил одного бедуина пойти на пастбище поискать Ануд. Но тот вернулся ни с чем.
