– Да губы чуть-чуть, не считается.
– Ага, ага. И не торопитесь, в гости-то к сказке!
Точно, это было в передаче в «Гостях у сказки». Бабки-ежки в платках захлопывали резные наличники – вот и сказке конец, а кто слушал – молодец.
– Ваша Волкова тут мне звонила. Говорила чего-то много, долго. Я ничего не понял. Она у вас нервная какая-то, ага? Так, ладно, чего хотите, лапочки?
Мы начали плести Ольховскому про задачи журнала, про то, какой важной для читательниц является проблема красоты и как мы собираемся расширить тему пластической коррекции.
– Я понял все, лапочки. Рекламу вы хотите, ага? Рекламу не дам. Мне «Эля» и «Вога» хватает – во! – Ольховский полоснул пальцем по горлу. – Не успеваю с морды кровь утереть.
– Андрей Андреич, речь идет о стратегическом партнерстве! – выпалила я и сама поразилась сказанному. Ольховский посмотрел на меня поверх очков. – Мы предоставим вам большой объем редакционной поддержки, – зачем-то я встала в позицию рекламного менеджера. Никогда не выпрашивала ни у кого деньги, но тут я почувствовала азарт.
– Все равно не дам. Лапочки, у меня все в порядке. Вся ваша светская хроника в очереди стоит.
Наша миссия проваливалась. Аня Волкова – и это было наше главное задание – хотела сделать у Ольховского операцию. Ленка сообщила мне это под страшным секретом:
– Мы не можем вернуться с пустыми руками. Аня убьет!
– А почему она заплатить не может?
– Не задавай лишних вопросов. Не хочет или не может – нам какое дело.
Почему-то Волкова любила бартер. Зачем он ей – при живом-то богатом муже?
– Андрюшечка Андреевич, миленький, мы готовы по бартеру. Смотрите, цена полосы у нас 7500 евро, со скидкой получается…
– Ой, лапочка моя, оставь свою агитацию для девочек с собачками и нефтяников этих, газопровод Нефтеюганск—Помары—Ужгород. Поговорили, пошутили. Сейчас чайку попьем. Есть небось хотите, ага? Пока доедешь до нашего села Жуковского, пора и сгрызть кого-нибудь.
Ольховский встал и выглянул в приемную.
– Лапочка, с колбаской и с икоркой девочкам сделай.
Лена сидела, насупившись.
– А у нас диета. Бутерброды – это не хелс!
– А у меня тут доктор Волков не проходит! Конкурирующая организация. У меня тут без самоограничений. Как там у вас – агентство полного цикла? Поедим – потом, что лишнее, отрезаем, ага?
Я жевала бутерброд, башка заработала быстрее. Честно говоря, пока мы дотащились с ВДНХ до Жуковки, с голоду уже кружилась голова.
– Андрей Андреич, а давайте мы интервью с вами сделаем, с фотосессией. У меня сейчас цикл готовится «Glam-Революция» – культовые фигуры индустрии. Там и модельеры, байеры, стилисты. И хирурги, конечно. Я как раз думала, кого из пластиков ставить.
Ольховский отхлебнул чай. Нам с Ленкой принесли изящные фарфоровые чашечки, а ему – большую синюю кружку, в которой он долго размешивал ложкой сахар и так и оставил ее внутри, по нормальной советской привычке.
– Кто там у тебя еще планируется?
– Ну там Денис Симачев, Ахмадуллина Алена, Алла Вербер из Mercury, Сергей Зверев.
Я сочиняла на ходу. Вообще хорошая была бы идея.
– Ладно, лапочка, купила, купила старика. Согласен. А с меня чего?
Мы с Ленкой переглянулись.
– Можно сертификат на обслуживание, – сказала Краснова, – у нас есть кому чего подрезать.
– Хорошо, тогда с коммерческим директором моим свяжетесь, скажете, я одобрил. Но по сумме там не очень наглейте, ага?
Когда мы прощались с добрым доктором, он сказал, разглядывая мое лицо:
– Лапочка, годика через два, если решишь снять очки, тебе глазки можно будет подделать. Но ты не торопись, живи пока спокойненько. С гламурными барышнями не советуйся. Скажи – заткнитесь! Ольховский контролирует процесс.
Вот тебе и бесплатная консультация у Ольховского – бонус в 300 евро к зарплате. Есть, есть у глянца свои плюсы!
Из Жуковки мы выехали, когда уже стемнело. Краснова была оживлена.
– Мы с тобой супер! Ты гениально сообразила впарить ему про интервью. Все, Островскую я солью. Хрен ей, а не главный редактор. Кто нас обидит, тот трех дней не проживет! Ты же знаешь! Волкова теперь будет за меня. Она любит, когда ей такие бонусы притаскивают.
У Ленки зазвонил телефон.
– Да ты что? Елки! Офигеть! А почему? Супер! А она что, дура, что ли, такое место терять? Понятно, понятно. И кто будет? Из «Вога»? Да ты что – Робски предлагали? А она что, работать будет? Вот именно! Давай, держи меня в курсе!
Краснова почти искрила – интересно, что она могла такого услышать, что перебило ее восторг от успеха нашей врачебной миссии?
– Ты представляешь?! Шахри из «Базара» увольняется! Просто чума какая-то творится! Революция в индустрии!
– Это которая внучка?
Шахри Амирханова, внучка Расула Гамзатова, была одной из тех, кого Ленка искренне ненавидела. Амирханова, как говорила Краснова, получила должность только потому, что породистая. Амирханова была глянцевой аристократкой, а Краснова – представителем многочисленного отряда чернорабочих российского гламура. Кстати, у родителей где-то был трехтомник заслуженного дагестанского поэта, родовитого дедушки, надо будет почитать.
– Это потрясающе! Говорят, у них там в «Базаре» просто истерика. Девки в шоке!
– Расстроились?
– Да с чего? Наоборот, в восторге! Она всех достала! Полосы ей домой возили – представляешь, как Миранде Пристли?! А потом попросили на фиг.
Ленка была возбуждена, как борзая, взявшая след.
– Знаешь, кому они предлагали место главного редактора? Оксане Робски! И Собчачке вроде тоже.
– И кто из них будет?
– Да никто! Там же работать надо, а не только мордой торговать. Слушай, Аленка, это супер – что происходит! Это прогресс! Смена поколений! Михайловскую в «Эль» посадили на место Сотниковой – раз! Баринову из «Мари Клер» убрали – два! Шахри с «Базаром» – три! Наша старая дура – туда же! Остается только Долецкую с Хромченко пережить.
Краснова хорошо разбиралась в основных трендах индустрии глянца – из нее со скоростью пулеметной очереди высыпались новости о кадровых перемещениях в гламурных журналах. Даже хедхантеры не работали с такой эффективностью.
– А в чем ты видишь прогресс?
– А ты не понимаешь?! Сколько лет никакой ротации! Болото! Один и тот же круг – Алена, Шахри, Эвелина. А сейчас все зашевелилось! Сечешь, Аленка, наше время наступает!
– А может, Ирку в «Базар» возьмут, если у них нет главного?
– Елки, вспомнила! Ты дура, что ли? Кому она нужна! Нет, они будут искать звезду. Чтобы башка, как у Эйнштейна, и ноги от ушей. Журнал-то тусовочный.
– Так она падать все время будет.
– Кто?
– Главный редактор с башкой Эйнштейна.
– Почему?
– Потому что мозги перевесят, жопа-то худая.
– А, – Ленка не поняла шутки. – Слушай, поможешь мне резюме составить? Вряд ли, конечно, у них там кто-то из «Вога» претендует, но попробовать все равно стоит.
– А ты хочешь уйти? – спросила я.
Краснова очнулась. И резко изменила тональность:
– Нет-нет, что ты! Я наш журнал очень люблю. Меня Аня, считай, воспитала как редактора. Так, фантазирую. Я буду последним человеком, который отсюда уволится.
Я поняла, что Краснова врет.
Несколько раз я звонила Ирке – с тех пор, как она уволилась, прошло уже дней десять. Но она не снимала трубку мобильного. Дома доступ к ней охранял Мишка, а с ним разговаривать не очень хотелось. Я боялась, что Полозов свернет на тему Канторовича, а шутить про это у меня не было сил. Так же как я наложила вето на фамилию «Канторович» в своей жизни, в редакции под запретом находилась фамилия «Полозова».
Иркин стол пока пустовал.
– Вы хоть цветы сюда поставили бы, – заметила как-то Аня.
Девочки тут же натащили из коридора горшков – и получилось совсем печально, как могильная грядка.
В редакции ощущалось какое-то шуршание. Периодически я заставала группку активисток на красных диванах – Островскую, Лейнс, Василенко, которые замолкали при моем появлении. Марина и Аня часто шушукались по кабинетам. Остальные плавились в этой интриге, как в насыщенном ядовитом растворе. Иногда из пробирки вырывались ядовитые испарения.
Обсуждалась церемония награждения победительниц конкурса «Лучшие друзья девушки», того самого, который стоил Ирке места. Предполагалось, что бриллианты уроженке Воронежа Марии Яремчук будет вручать Островская, которая находилась в статусе принцессы-инфанты. Наш «ослик ио», как говорила Краснова.
Ленка вступила в открытый бой:
– Почему ты журнал должна представлять? Это конкурс нашего отдела!
– Это конкурс журнала, а не твой личный! – Островская вышла на линию огня.
– Девочки, спокойнее. Мы одна команда, работаем на общий результат, – пыталась успокоить их Волкова.
– Я могу вручать колье, – предложила Василенко. Лиза была безнадежно глупа, но фантастически практична и жаждала славы.
