Не то чтобы какие-то красоты. Таких сосен и елей в избытке у нас на даче.
Правда, все какие-то очень спокойные. Даже утки ведут себя так, словно им нет ни до чего дела.
Начинаешь понимать, что такое достоинство. Это когда ограничения не насильственные, а добровольно принимаемые на себя.
Как тут не позавидовать. Если в другой жизни мы вернемся в животный мир, я бы предпочел стать уткой.
Не представить лучшей формы существования. Высоко тянешь шею, указываешь клювом путь, легко ступаешь красными лапками…
Вот так, как эта. Подошла, попробовала воду, потом поплыла… Вслед за ней двинулись другие.
Как они добились такого единодушия? В считанные секунды образовали треугольник и заскользили по реке.
Плавают как-то иначе, а утки именно скользят. Точно так же, без всякого усилия, они летают…
Еще здесь есть воробьи, пчелы, паучки. Каждый со своей повадкой и особенностью.
Понимаете, почему, рисуя картины рая, художники чаще всего изображают природу. Радостную жизнь растений и насекомых.
У людей, конечно, тоже есть своя роль… Правда, с птицами и другой живностью они вряд ли могут сравниться.
2.
Что происходит в раю? О том, что поют птицы и утки гордо поднимают головы, мы уже говорили.
Кроме того, здесь простор для детей. В обычной жизни им мешают взрослые, а тут они чувствуют себя вольготно.
Что еще? Поют псалмы, возносят Господу благодарность за то, что его щедрот хватает на всех.
Ведь это все его подарки. Последний муравей, ползущий по дереву, тоже участвует в его замысле.
Этот лагерь точно находится в его ведении. Ведь он покровительствует всему, в чем явлено бескорыстие.
Сейчас он тоже рядом. Вдруг выйдет из тени и самых маленьких погладит по голове.
Удивляется: да кто же придумал такое? Все лагеря как лагеря, а это лагерь для еврейских детей из России.
Что еще учудили финны – устроили шабат. Вышла гремучая смесь иудаизма и христианства.
Зажигают свечи в семисвечнике и славят Христа. Причем не на финском или русском, а на его языке.
Иврит тут звучит совершенно естественно. Легко сливается с голосами природы и гомоном детей.
Конечно, не все так чувствуют. Как бывают слабовидящие, так встречаются слабоверующие.
Так вот объяснение специально для них. Вряд ли им что-то откроется, но хотя бы перестанут спрашивать.
Суббота – это день Божий. Раз в неделю повседневность отступает для того, чтобы он мог спуститься на землю.
Теперь ясно, почему все вокруг рукодельное? Не тысячная копия дождя или дерева, а единственный авторский экземпляр.
3.
Такое бывает лишь в Финляндии. Если в этой стране утки становятся философами, то что говорить о местных жителях.
Когда все было съедено и выпито, начался разговор. Причем никто не пытался перехватить инициативу.
Видно, это тоже влияние природы. Так деревья не мешают друг другу, а растут в свое удовольствие.
Вот и наша беседа свободно ветвилась и насыщалась разными смыслами.
Взрослые рассказывали детям о том, как заходили не туда, а потом вставали на правильный путь.
С тех пор обрели уверенность. Ощущение того, что у них под ногами не вязкая почва, а ровная дорога.
Одна финка была дочерью православного проповедника. Что-то тут ей передалось по наследству.
Некоторые его примеры ее особенно трогали. Только он начинал говорить, а она уже вытирает слезы.
Вот, например, история о девочке, чей отец работал на другой стороне озера. Каждый вечер она ждала его домой.
И вот, представьте, страшный туман. Где-то совсем близко лодка пытается выйти на правильный путь.
Девочка сложила руки рупором и изо всех сил закричала: “Твой дом здесь”.
Туман был сильным, но отец услышал. Подумал: это или его дочь, или сама высшая сила.
На самом деле они действовали сообща. В подобных ситуациях Бог использует своих чад.
Затем еще разные люди удивлялись, что рассчитывали только на себя. Ведь жизнь лишь тогда обретает смысл, когда ты не один…
Вообще как это – без Бога? Если кто-то попробует существовать так, то потом к нему придет…
Наконец очередь дошла до меня. Никакого особого пути у меня не было, но зато я мог вспомнить Блинова.
Я говорил долго, дольше всех. Ведь эта история только тогда понятна, когда рассказана до конца.
Начал с гибели Коли от рук погромщиков. Не пропустил поездки на голод и спектакля по пьесе Чирикова.
В запасе у меня была еще одна история, но я себя удержал. Нехорошо столько времени отнимать у воздуха и тишины.
4.
Ну а вам этот сюжет расскажу. Ведь без него будет не хватать чего-то важного.
Когда-то я был совсем маленьким, и мне понадобилось что-то найти в шкафу.
Крохотной ручкой нащупываю шелк. Тащу на себя и вижу, что ткань желтая с черными полосами.
Бегу спросить у мамы. Она объясняет, что эта накидка для молитвы принадлежала нашему предку – раввину.
Значит, прежде чем обратиться к Богу, надо переодеться. Столь важную беседу неловко вести в обычной одежде.
Может, дело в том, что так скорее Бог обратит на тебя внимание? Уж больно желтое и черное бросаются в глаза.
Сколько раз предок являлся перед ним в таком виде. Так что их знакомство, скорее всего, состоялось.
Бог посмотрит вниз: так это вы, уважаемый? Впрочем, видимыми жестами своего интереса не подчеркнет.
Как ни занимали его отдельные особи, он помнил о гармонии. Можно сказать, был ее гарантом.
Имеет ли он право выделить кого-то одного? Ведь тут же кто-то столь же достойный потребует к себе внимания.
Так что правильней просто находиться рядом. Чтобы каждый чувствовал себя немного спокойней оттого, что он есть.
5.
Присутствия Бога предку показалось недостаточно. В дополнение к его контролю он установил свой собственный.
Сразу видно, настоящий ученый. Правда, предметом его интереса стала не колба с жидкостью, а такой недостойный сосуд, как он сам.
Результаты записывались в дневник. Перед сном выставлялась оценка за прошедший день.
Хороших отметок здесь столько, сколько у нерадивого школьника. Промелькнет четверка, а потом длинный ряд троек.
Самое любопытное тут критерий. Важнее всего для него было не то, что сделано, а то, что не удалось.
Вот он склоняется над тетрадкой. В который раз старается отделить зерна от плевел.
Сделал ребенку козу – неплохо.
Довел слепого до дома – тоже ничего.
Весь день вел беседы с посетителями, а был понят только двумя из них…
Кроме того, предок пытался понять, насколько в своих исследованиях он смог осуществить замысел.
Такой, прямо скажем, чудак. Жил, между прочим, в конце восемнадцатого века и умер в год смерти Пушкина.
Вряд ли этот опыт широко распространится, но все же не стоит его совсем отбрасывать.
Иногда полезно устраивать проверки. Вызывать себя к доске, ставить в угол, требовать явиться старших.
Именно этим мы сейчас займемся. Начнем не с самой книги, а с ее автора.
Вряд ли человек, завершающий столь объемное сочинение, совсем не изменился.
Любое общение важно, а с Колей особенно. Когда столько времени живешь чужой жизнью, то она прибавляется к твоей.
Пусть перемены не бросаются в глаза. Не то чтобы благодарность начальства или орден в петлицу.
В какую-то тихую минуту вспомнишь Блинова и подумаешь о том, что я – это действительно я.
Второе отступление напоследок
1.
Непросто писать последние страницы. Все время боишься что-то упустить.
Или вдруг новые обстоятельства. Вроде все уже сказано, а тут неожиданный поворот.
Я решил написать главному раввину Житомира. Что, интересно, он думает на этот счет.
Конкретно вопрос стоял так: помнят ли в его городе студента Колю Блинова?
Не хочется верить, что он покинул родные края. Где-то должно что-нибудь сохраниться.
Вот я и спрашивал: где? Нет ли у раввина сведений, что Коля кому-то не безразличен.
Может, в день его рождения или гибели приносит цветы на могилу? Вдруг еще наворачивается слеза.
На эти мои вопросы отвечают: нет. Не знаем никакого Блинова и не разделяем ваших чувств.
“Уважаемый господин Ласкин. К сожалению, ни в школе, ни в общине никто не слышал и не помнит про Блинова. Раввин Шломо Вильгельм звонил по этому поводу профессору Меламеду в Киев, который родом из Житомира, и знает практически все о еврейском Житомире. Однако профессор сказал, что он уже общался с Вами, господин Ласкин.
С наилучшими пожеланиями!
Андрей”.
Словом, раввин ответил через посредника. Впрочем, Бог тоже общается через посредников, так что ничего странного тут нет.
Только категоричность расстраивает. Прямо-таки ни капли тоски по поводу образовавшейся пустоты.
Потому и фамилию повторили еще раз. Чтобы не оставалось сомнений в том, что разговор окончен.
Как видно, в упомянутой в письме школе так принято. Если ученик чего-то недопонимает, к нему обращаются дважды.
