— Уилл — твой сын. А я всего-навсего приемная мать, не…
— Перестань.
Она подняла на него ясные голубые глаза, и он на долю секунды увидел в них то самое выражение, с каким она, девятнадцатилетняя, просила его взять ее с собой, когда он уезжал из города. Увидел надежду. Любовь. Однако через мгновение эти прекрасные чувства исчезли, сменились неуверенностью и печалью.
Как он мог сказать ей, что испытывает, если сам не знал этого? Мог признаться, что из всех женщин в его жизни она единственная, кого он был не в силах забыть. Мог поблагодарить за то, что сохранила Уиллу жизнь. Мог попросить прощения, что не взял ее с собой, не спас от Кента.
И мог сказать ей, что желал ее больше, чем кого или чего бы то ни было. Что с трудом сдерживал свои животные инстинкты.
Он мог взять ее много лет назад. Она была вполне согласна. Но была очень нежной, невинной. И очень доверчивой. Он немало гордился тем, что дал этому маленькому, наивному зайчонку избежать ловушки, в которую поймал многих других. Но как он мог знать, что выпуская, ее, сам оказывается в ловушке? И что ему придется снова и снова задавать себе вопрос: как это могло бы быть? И ответа он не знает.
Каждая женщина представляет собой загадку. Но большей частью разрешение этой загадки не приносит иного удовлетворения, кроме сознания, что загадка разрешена. Было бы так с Лейн? Если бы он взял ее, не стала бы она просто еще одной женщиной в длинном ряду?
Джонни Мак крепко обнял Лейн и прижал к себе. Она расслабилась, словно больше не могла выдерживать своего веса. Ее руки обвили его и напряглись.
— Лейн, я…
Раздался автомобильный гудок. Кто-то выкрикнул приветствие. Лейн подняла голову с груди Джонни Мака и стала искать взглядом источник этих звуков. На мощеной дорожке, шедшей вокруг парка, молодая женщина остановила машину, чтобы поговорить с одним из пожилых ходоков.
Лейн высвободилась из его рук.
— Отвези меня домой. — Взглянула на часики. — Уилл уже должен вернуться. Он станет волноваться, если мы вскоре не явимся.
Когда она повернулась, чтобы идти обратно, Джонни Мак схватил ее за руку. Она остановилась и настороженно взглянула на него.
— В чем бы ни заключалась правда, ты должна поде литься ею со мной, — сказал он ей. — Ты не помогаешь Уиллу ложью о нем.
Лейн вырвалась:
— Не смей говорить мне, что лучше для моего сына.;
Черт! Почему-то что бы он ни говорил, все оказывается не тем, что нужно. Лейн что-то утаивает. Уилл больше причастен к убийству Кента, чем кто-либо знает. Она покрывает мальчика. И Лилли Мэй наверняка помогает ей в этом.
Что, если Уилл убил Кента? Неужели он допустит, чтобы мать шла в тюрьму за преступление, которого не совершала? Если да, что же он за парень? Избалованный, эгоистичный…
— Ты права. — Голос Джонни Мака звучал сдержанно. — Ясно, что хоть я и отец Уилла, ты не доверяешь мне настолько, чтобы быть откровенной со мной. Может, я не заслужил права выносить суждения, когда дело касается Уилла. Но черт возьми, Лейн, что бы ты ни думала обо мне, как бы ни относилась ко мне, ты должна понимать, — он прижал кулак к животу, — нутром, что я ничего не сделаю во вред Уиллу.
— Ты не поставишь себе цели навредить ему, — ответила она.
Зазвонил сотовый телефон Джонни Мака. Лейн подскочила. Джонни Мак достал телефон из внутреннего кармана спортивной куртки и ворчливо произнес в микрофон:
— Кэхилл слушает.
— Где вы оба пропадаете? — спросил Куинн. — Я в доме Лейн вот уже десять минут. Лилли Мэй с Уиллом лезут на стенку от беспокойства, не случилось ли чего с Лейн.
— У Лейн все прекрасно. Мы остановились на обочине. Едем. — В ответ на вопросительный взгляд Лейн Джонни Мак сказал:
— Звонил Куинн. Дома заждались тебя.
— Джонни Мак?
— Да?
— Не говори ничего Уиллу об… Пожалуйста, не спрашивай у него ничего о том дне, когда погиб Кент.
— Не стану спрашивать ни о чем, раз ты так хочешь. Пока что. Но твоего желания для Куинна будет недостаточно, потому что он намерен задать Лилли Мэй и Уиллу множество вопросов.
— Лилли Мэй — пусть. Уиллу — нет.
Если бы он считал, что это принесет какую-то пользу, то затряс бы Лейн, пока у нее не застучали бы зубы. Но он твердо решил защищать мальчика при любых обстоятельствах. И невозможно ее убедить, что ложь ради Уилла в конце концов только повредит ему. Но рано или поздно он найдет способ выяснить правду, даже если придется поссориться с Лейн.
* * *
Уилл встретил их у двери. Едва перешагнув порог, Лейн раскинула руки, и мальчик бросился в объятия, матери. Не взглянув на отца, не сказав ему слова приветствия. А чего он ожидал? «Спасибо, папа, что внес залог в сто пятьдесят тысяч, вызволил маму из тюрьмы»? «Спасибо, что избавил ее от гнусной своры репортеров»? «Спасибо, что вызвал одного из лучших адвокатов в стране защищать ее»?
Когда они вошли в гостиную, Лилли Мэй подошла к нему сбоку и прошептала:
— Час назад тебе звонила женщина. Назвалась Моникой Робинсон. Сказала, что ты знаешь номер ее телефона.
— Спасибо.
Он видел по хмурому лицу Лилли Мэй — она недовольна тем, что ему звонит в дом Лейн другая женщин.
— Кто она? — спросила Лилли Мэй.
— Моника?
— Да. Кто она?
— Знакомая.
— Любовница?
— К чему этот допрос? — спросил он.
— Я надеялась, ты переменился. — Лилли Мэй оглядела комнату, словно убеждаясь, что ее никто не слышит. — Как всегда, одной женщины тебе мало. По-прежнему котуешь, да?
— Моя любовная жизнь не ваше дело, черт возьми, — ответил он ей негромко, сдержанным голосом. — Но раз вы настроены думать обо мне самое худшее, а ваше мнение обо мне играет роль, объясняю: я вот уже около года не вожусь ни с кем из женщин, кроме Моники.
— Собираешься на ней жениться? — спросила Лилли Мэй.
Оба так были поглощены разговором, что не заметили подошедшего к ним Уилла. Пока он не заговорил.
— Вы женитесь? — спросил мальчик. — На той женщине, которая звонила сюда?
— Что? — испуганно спросила Лейн с другого конца комнаты.
Куинн, стоявший со стаканом в руке возле Лейн, вопросительно посмотрел на Джонни Мака. Тот обратил внимание, что его друг пьет «Джек Дэниеле», единственный сорт виски, какой отец Лейн держал в доме. Несмотря на богатство и утонченность, вкусы Билла Нобла в том, что касалось выпивки, были плебейскими.
— Я не женюсь, — сказал Джонни Мак. — Женщина, которая звонила сюда, моя добрая знакомая. Ничего больше.
Лейн, как ни пыталась скрыть волнение, не смогла совладать со своим лицом. Выражение на нем было такое, словно она получила пощечину от Джонни Мака. Он меньше всего хотел причинять боль, но, казалось, у него была злосчастная способность делать именно это, особенно в отношении Лейн.
«Черт! С какой стати Моника позвонила, усложнила еще больше создавшееся положение? Потому что ты не потрудился позвонить ей после отъезда из Хьюстона идиот!»
— Извините, я перезвоню Монике. — Джонни Мак посмотрел на Куинна: — Когда закончишь дела с Лейн, можно будет поехать в мотель. Хочу выписаться из этой дыры и подыскать место получше, если нам не удастся снять квартиру.
— Вам нет необходимости подыскивать жилье, — сказала Лейн с едва заметной дрожью в голосе. — Этот дом большой, есть комнаты, которыми мы никогда не пользуемся. Вы с Куинном вполне можете жить здесь до завершения суда.
— Лейн, это очень гостеприимно с вашей стороны, —ответил Куинн. — Мы с радостью ловим вас на столь щедром предложении.
— Так окажется удобно для всех нас. Адвокат будет круглые сутки находиться рядом со мной, а Джонни Мак и Уилл смогут получше познакомиться.
— Я не хочу, чтобы он жил здесь! — Уилл впился в Джонни Мака убийственным взглядом. Тот, не обращая внимания на вспышку сына, взглянул на Лейн:
— Спасибо за приглашение, но уверена ли ты, что поступаешь правильно?
— Да, уверена. И ты здесь желанный гость. — Лейн кивнула Джонни Маку, потом улыбнулась Куинну. — Вы оба желанные гости. — Подойдя к адвокату, она взяла его под руку. — Пока Лилли Мэй будет готовить обед, а Джонни Мак звонить, может, я покажу вам дом, выберете спальню, какая больше понравится. — Посмотрела на Уилла: — Тебе нужно готовить домашнее задание?
— Да, конечно. — Мальчик пожал плечами. — Я буду у себя в комнате. Когда Лилли Мэй подаст обед, позови.
Джонни Мак готов был ударить Куинна за то, что так восторженно принял предложение Лейн. Когда они скрылись наверху, он с трудом удержался от того, чтобы не последовать за ними. Куинн Кортес был сердцеедом, а Лейн в настоящее время была весьма незащищенной. Потом он поговорит со старым другом — предупредит, чтобы он держался подальше от его личной собственности. Да простит его Бог, он так думал о Лейн. Она принадлежала ему. Всегда.
Если этой женщине нужен любовник, то ей гораздо лучше предпочесть его.
Они сидели за громадным столом из железа и стекла в патио, заходящее солнце окрашивало горизонт в яркие розовый, алый и лавандовый цвета. Убаюкивающий шум реки сливался с пением цикад. Лилли Мэй подала жареные ребрышки, любимое блюдо Джонни Мака. Но до этого времени он не знал, что оно любимое и у его сына.
