Оказавшись в тренировочном секторе, Антонелла положила полотенце на скамью. Быстрым жестом затянула резинкой волосы, подошла к краю бассейна и нырнула. Ее прыжок был безупречен, оставшийся после всплеска едва заметный след тут же разгладился. Она вынырнула пятью метрами дальше с вытянутыми вперед руками, прямым, как стрела, напряженным телом. И поплыла по дорожке классическим кролем. С каждым своим гребком, невероятно мощным и эффективным, она продвигалась вперед, как минимум, метра на два, делая вдох поочередно то с левой, то с правой стороны: раз, два, три — вдох слева, раз, два, три — вдох справа.
Павлину не удивило, что Антонелла так великолепно плавает. Это показалось ей совершенно естественным.
Девушка коснулась рукой противоположного края бассейна, оттолкнулась от стенки кульбитом и двинулась в обратном направлении к тому месту, где ушла под воду всего лишь минуту назад. Там опять сделала переворот, оттолкнулась ногами от стенки, используя ускорение, проплыла под водой несколько метров и снова перешла на свой идеальный кроль. Казалось, усталость ей неведома. Движения ее были стильными, плавными, отточенными. Она была великолепна.
Павлина считала, сколько раз Антонелла проплыла туда и обратно: шестнадцать раз, не останавливаясь ни на секунду! Итого восемьсот метров.
«Я такое же расстояние на Спетсесе проплывала от мыса Армата до церкви Святого Димитрия и обратно», — вспомнила Павлина, и это тоже показалось ей совершенно естественным.
Девушка вылезла из бассейна, села на скамью рядом со своим полотенцем, накинула его на плечи. Ее грудь чуть заметно вздымалась. К ней подошел человек лет пятидесяти и начал пространно что-то объяснять. На нем была куртка с инициалами клуба. Антонелла внимательно слушала, кивала, охотно, как показалось Павлине, соглашаясь.
«Он похож на мистера Коля, — подумала она, — который учил меня плавать.
Среда, тридцатое апреля 1975 года
Продавщица «Унипри» остановилась у занавески примерочной кабинки, в которой пять минут назад скрылась Павлина, и спросила:
— Могу я вам чем-то помочь?
Продавщица знала, что покупательница находится в кабинке, но почему тогда она не отвечает? Девушка долго колебалась, но в конце концов решилась отодвинуть занавеску: Павлина с недовольным видом разглядывала в зеркале свое отражение. На ней был цельный трикотажный купальник черного цвета, один из взятых с собой в кабинку.
— Вам помочь, сударыня?
Павлина ее не слышала. Она смотрела в зеркало как завороженная. Продавщица, сообразив, что настаивать нет смысла, молча ожидала, когда клиентка вернется к действительности.
— Я так давно не надевала купальника, — сказала Павлина, обращаясь скорее к своему двойнику в зеркале, чем к сотруднице магазина.
— Вы в нем просто красавица, он вам к лицу, честное слово, — заметила та с облегчением.
Что правда — то правда. Фигура у Павлины сохранилась великолепно! Высокая грудь по-прежнему отлично держала форму, этого Павлина не стала бы отрицать даже при всем своем критическом к себе отношении. Вырез купальника выгодно оттенял ее достоинства. Складка, разделявшая крепкие и тяжелые груди, позволяла догадываться об их великолепии. Кожа рук, плеч и бедер была такой же нежной, как и прежде.
— Он мне слишком идет, — засомневалась Павлина.
— Слишком идет? Да что вы такое говорите? — Продавщица смущенно хихикнула.
— Я его беру, — кивнула Павлина.
Купальник должен произвести на Антонеллу хорошее впечатление. Однако такая перспектива привела Павлину в замешательство. Вернувшись домой, она спрятала купальник в чемодан.
Понедельник, 5 мая 1975 года
В середине дня под предлогом мигрени Павлина отпросилась из ателье и с вороватым видом юркнула к себе домой, чтобы взять купальник. Оказавшись снова на улице, она быстрым шагом направилась к проезду Кабриоль. Если бы она пошла через площадь Цирка, Шриссула могла бы ее заметить.
Она села на край бассейна, опустив ноги в воду. Потом слегка приподнялась на руках и солдатиком скользнула вниз, как делала это когда-то на мостках швейцарцев. Медленно всплыла на поверхность, оттолкнулась от стенки и, вытянув вперед руки, словно торпеда преодолела под водой три-четыре метра.
Раз, два, три — вдох слева. Раз, два, три — вдох справа. Плыть было приятно. К ней вернулась былая уверенность в себе, она вошла в ритм, почувствовала его. Отработанная координация движений ног, рук и всего тела позволяла ей с минимальной затратой сил всплывать на поверхность в момент вдоха. Павлина без труда проплыла бассейн до самого конца. Ее тело с необычайной легкостью рассекало воду. Она плыла быстро. Добравшись до противоположного конца воды, остановилась и развернулась, собираясь плыть обратно: на Спетсесе бассейнов не было, и мистер Коль не учил ее делать в воде перевороты у стенки.
Назад она добралась с той же легкостью, хорошим, ритмичным кролем. Едва она собралась замахнуться на очередной отрезок дистанции, как кто-то нырнул в воду неподалеку от нее, сделал несколько движений ногами на глубине, поднялся на поверхность и поплыл в таком же неторопливом, размеренном темпе, отмечая вдохом каждый третий взмах руки. Преодолев еще метров двадцать, Павлина убедилась в том, что рядом плывет Антонелла.
Они прошли бок о бок две дистанции. Правильное дыхание позволяло обеим наблюдать друг за другом и контролировать ритм движения. После второго заплыва они остановились у стенки бассейна. Девушка повернулась к Павлине и посмотрела на нее с улыбкой.
— Вы в молодости плаванием занимались? — спросила она благожелательно.
Они находились на расстоянии метра друг от друга. Павлина наконец увидела вблизи ее глаза: они были голубые, очень светлые, почти прозрачные! Павлина вздрогнула.
— Вы удивительно хорошо плаваете! — добавила девушка.
Она соскользнула в воду, резко оттолкнулась ногами от стенки бассейна и начала новый заплыв.
Понедельник, двенадцатое мая 1975 года
Они плавали долго, раз за разом покоряя пространство бассейна. Потом одновременно, не говоря ни слова, вылезли из воды и уселись на травертиновых ступеньках.
С минуту обе молчали, не глядя друг на друга и почему-то смущенно улыбаясь.
— Я вас, наверное, обидела? — прервав затянувшуюся паузу, спросила девушка.
Павлина медленно подняла на нее глаза и удивилась: до чего же она все-таки молода!
— Почему вы так думаете?
Антонелла продолжала улыбаться все с тем же немного виноватым видом.
— Я вас спросила, не занимались ли вы плаванием в молодости. А вы совсем не старая. Извините за бестактность.
Павлину била дрожь.
— Я гораздо старше вас. Это естественно.
— Мне семнадцать лет. Честно говоря, — Антонелла вдруг повеселела, — мне только что исполнилось семнадцать. Ровно две недели назад. Двадцать восьмого апреля.
— У меня есть дочь, она тоже родилась, как и вы, двадцать восьмого апреля… и в том же году.
— Как ее зовут? — спросила Антонелла.
Павлина долго колебалась, прежде чем ответить:
— Андриана. Но дело в том… — Тут она запнулась и нервно дернула плечом.
— В чем? — спросила Антонелла с любопытством.
Павлина поймала взгляд девушки: та, не отрываясь, напряженно смотрела на нее.
— Мою дочь удочерили в Греции. Не знаю, кто и где. Я зову ее Андрианой, но не знаю ее теперешнего имени.
Антонелла взглянула на Павлину с нескрываемым интересом, помолчала, потом прошептала:
— Вот оно что…
— Вы что-то сказали?
Антонелла с задумчивым видом покачала головой:
— Меня тоже воспитала женщина, которая не является моей матерью.
— Вы уверены?
— Уверена ли я? — удивилась девушка.
«У нее мои глаза, моя грудь, мои волосы, моя кожа», — подумала Павлина.
Антонелла с нерешительным видом задала очередной вопрос:
— Вы часто думаете о своей дочери?
Павлина кивнула.
— Вы ее ищете?
Павлина ответила многозначительным взглядом и промолчала.
— Может быть, вы когда-нибудь найдете ее! Кто знает?
— Может быть…
— Ведь правда, кто знает?
— А вы? — спросила Павлина.
Сердце у нее бешено забилось, и она облегченно вздохнула, когда в плавательном зале раздался громкий мужской голос: тренер звал девушку с другого конца бассейна:
— Антонелла! Продолжаем!
— Мне надо идти…
— Конечно, идите скорей.
Они столкнулись чуть позже в душевой. «У нее темные соски», — подумала Павлина, разглядывая обнаженную девушку. И это тоже показалось само собой разумеющимся, как и дата рождения, манера плавать, кожа, грудь и глаза Антонеллы. Она не осмелилась тревожить ее дальнейшими вопросами. Зачем, если и так все совпадает? Волна счастья захлестнула Павлину.
