Сергей Белкин - Говорящая муха

Теперь надо было дождаться прихода дня, не привлекая внимания. И об этом он подумал заранее, - до Киевского вокзала было рукой подать.

На Киевском вокзале жизнь то ли еще, то ли уже, но бурлила вовсю. Андрей купил газету и уселся на свободное место среди пестрой толпы в зале ожидания.

Киевский вокзал был для него самым знакомым и, наверное, самым нелюбимым вокзалом Москвы. На него он приезжал в Москву, когда еще жил в Кишиневе, на него ходил встречать и провожать друзей и знакомых своих родителей, вечно перетаскивая какие-то тяжести. Здесь во все времена царил юг России, - слышна украинская и молдавская речь, галдят пестрые цыгане, не изменяющие своим обычаям и традициям ни при каких властях.

Андрей задремал, не опасаясь, что его обворуют, ибо его вид не мог спровоцировать таких серьезных людей, как воры Киевского вокзала.

Так незаметно пролетело часа три.

План был прост: зайти в школу дочери и повидаться с ней во время перемены. Потом вернуться на корабль. Дальнейшее представлялось смутно, хотя и казалось вполне определенным.

До школы, с учетом всех пересадок, надо было добираться максимум минут тридцать. Занятия начинались, кажется, в половине девятого. Значит, первая перемена начнется в четверть десятого.

Андрей спустился в метро.

Как же здесь было хорошо!

Угрюмо-сосредоточенная, абсолютно плотно упакованная толпа пассажиров, едущая в часы пик на работу, подхватила Андрея, доставляя ему тем самым, неизъяснимую радость простой, человеческой жизни, лишенной, как он только теперь понял, настоящих проблем.

Как же хорошо было вместе с этими прекрасными людьми! Один спит стоя, повиснув на поручнях, эти двое, удерживаемые вертикально за счет сжатия, дышут таким перегаром, что хочется закусить, сидящие читают, молодежь слушает через наушники работу то ли отбойных молотков, то ли токарных станков, презжие с мешками и сумками все время не могут занять правильного места и всем мешают. Господи, какое это счастье - быть как все...

Скоро надо было выходить, но тут Андрей вспомнил, что за ним ведь могут следить! Черт знает как это может произойти, но исключить-то этого нельзя!

Он стал вспоминать лекцию Олега и вскоре придумал, как ему казалось, стопроцентнтный, железобетонный способ отделаться от любой слежки. Для этого ему, правда, пришлось возвращаться по той же линии метро в обратном направлении. Это, конечно, выглядело как тот самый неправильный прием, но что уж делать.

Выйдя на "Смоленской", Андрей пропустил на эскалатор всех приехавших с ним на поезде, последним поднялся наверх и остановился у киосков в верхнем вестибюле. Постояв еще некоторое время, он постарался запомнить тех, кто тоже оставался здесь. Кто-то как будто ждал кого-то, кто-то стоял у аптечного киоска. Решив, что он их запомнил, Андрей медленно вышел и пошел по Садовому в сторону Нового Арбата. Дойдя до переулка Каменная слобода, он свернул сначала направо, потом налево и подошел к одному из знаменитых новоарбатских "домов-книжек" с обратной стороны. Он бывал здесь и раньше, поэтому злорадно посмеивался в душе над незадачливами преследователями, ежели таковые имелись. В этом огромном здании располагалось множество разнообразнейших правительственных и неправительственных учреждений, типа "Фонда развития политической правизны", поэтому здесь был строгий пропускной режим. С обратной стороны имелся черный ход, возле которого тоже стоял вахтер. Андрей сказал ему, что идет в бюро пропусков, что допускалось правилами, и, под неусыпным оком бдительного выхтера прошел через холл, миновал двух других вахтеров, проверяющих пропуска у входящих с главного входа и остановился у бюро пропусков. Оглянувшись, он с удовлетворением никого не обнаружил. Если бы преследователь был, он просто обязан был повторить его маршрут. Но никого не было!

И Андрей спокойно вышел на Новый Арбат, где вовсю гремело "Арбат-радио", фланировала в обоих направлениях смешанная толпа из служащих и приезжих, и где Андрей чувствовал себя в полной безопасности. Он еще немного прошелся, потом сел на троллейбус.

К школе он подошел уже в конце второго урока. На первом этаже, прямо у входа стоял вооруженный охранник, чего во времена детства Андрея не было, и быть не могло. Он отказался впустить его в школу, посоветовав обратиться в канцелярию. Позвонив по внутреннему телефону, Андрей долго объяснял сначала одной, потом другой, наконец, третьей женщине, оказавшейся завучем, кто он такой, и что ему нужно. Каждой приходилось рассказывать все - чей он отец, почему он не живет с семьей, не лишен ли он родительских прав и как он это докажет. Каждый раз разговор прерывался в тот момент, когда выяснялось, что у него нет с собой паспорта. После этого к телефону подзывали следующую тетку, и все начиналось сначала. На просьбу позвать директора ему отвечали, что приемный день у директора завтра, с 16 часов. Единственное, на что удалось уговорить последнюю тетку - завуча, это выйти к нему на проходную.

Пришла строгая, пожилая женщина, Андрей еще раз рассказал всю свою жизнь, называл при этом имя дочери, ее близкой подруги, имя своей жены, и даже тещи. Придумал историю, что он постоянно находится в Новосибирском Академгородке на длительной стажировке, а в Москве бывает очень редко, что это единственный шанс увидеть дочку. Самым же главным оказалось то, что он вспомнил, наконец, имя классной руководительницы. Только тогда тетка ему, кажется, поверила, но перемена уже закончилась.

Завуч, однако, пошла вместе с ним в учительскую, установила, в каком кабинете сейчас находится его дочь, вместе с ним дошла до кабинета, сама заглянула и попросила Оксану выйти в корридор.

Андрей не видел дочь уже месяца два. Сердце колотилось - он не знал, как она прореагирует на его неожиданное появление, да еще в довольно странном виде - спортивном костюме.

Оксана вышла и, не мельком взглянув на Андрея, сказала:

-- Здравствуйте, Серафима Константиновна.

Андрей похолодел. У него мелькнула мысль, что он, оказывается, давно умер, и все, происходящее с ним в последние дни, - просто и есть тот самый ад, в который он угодил за грехи. Поэтому муки будут только усиливаться.

-- Здравствуй, Оксана, - и Серафима Константиновна холодно и строго посмотрела на Андрея.

И чудо Господне свершилось! Пелена спала, и из нави в явь вернулась душа:

-- Папа!

Серафима Константиновна успокоилась, улыбнулась и отошла в конец коридора. Андрей с дочерью подошли к окну и Андрей присел на подоконник.

-- Папочка, как хорошо, что ты пришел. Я так боялась, что меня сейсас спросят. А я ничего не знаю. Эта Светлана Петровна просто оборзела. Учебный год только начался, а она сегодня решила устроить срез знаний. По прошлому году - ты представляешь? Ты вовремя пришел. Молодец.

-- Ксюша. Милая, я так по тебе соскучился. Как вы с мамой в этом году отдохнули?

-- Ой, просто классно.

Они болтали о всякой чепухе. Оксана тараторила без умолку, рассказывая о каких-то своих подружках, о плохих учителях, а Андрей стоял и слушал, время от времени поддакивая, чтоб создать впечатление заинтересованности. На самом деле ему было все равно - о чем бы она ни болтала, лишь бы болтала. Он разглядывал ее, любовался ее загаром, улавливал в ее лице свои собственные черты и это его радовало. Вскоре вернулась Серафима Константиновна:

-- Оксана, ты на урок собираешься возвращаться?

-- Да-да, я уже иду Серафима Константиновна. Пап, ну я пошла?

-- Да малыш, иди. Я только вот что хотел тебе сказать. Я сегодня уезжаю в длительную командировку. И, может быть, мы опять не скоро увидимся. Вот я и зашел попрощаться.

-- Здорово! А куда ты уедешь? За границу.

-- Ну да, и за границу тоже. Сначала, наверное в Новосибирск, а там видно будет, - кажется, в Китай.

-- Вот это да. Класс. Привези мне что-нибудь китайское. Ладно?

-- Ладно. Обязательно привезу. Только меня долго не будет - несколко месяцев. Ты меня будешь ждать?

-- Буду. Конечно, буду. Ну, я пошла. Пока, папа.

Она повернулась, но Андрей обнял ее за плечи и притянул к себе:

-- Погоди. Дай я тебя поцелую.

Он поцеловал ее в висок и шепнул на ухо: "Я тебя очень люблю, и буду о тебе очень скучать".

-- Ну все, папа, пока.

-- До свидания, Ксюша.

И она вернулась в класс. Серафима Константиновна спросила:

-- Ну, вы довольны?

-- Да. Большое вам спасибо. Теперь я могу спокойно ехать. Спасибо вам. До свидания.

Андрей вышел из здания школы, прошел по дорожке от крыльца до ворот, оглянулся: на крыльце стояла Серафима Константиновна.

Он вышел на улицу и, больше не оглядываясь, пошел по тротуару в сторону ближайшей станции метро.

Теперь предстояло как-то вернуться на корабль.

Душа возвращалась в ад. По крайне мере, - в чистилище.