Он встал и позвонил жене. Жена сняла трубку. Он едва ее слышал сквозь помехи.
— Где ты был?
— Джеки у тебя?
— Нет. Где ты был?
— В Торонто, — ответил он. Больше он ей ничего не сказал.
— Зачем?
— Как Кэролин?
— Я говорю с мобильного. Сделала переадресацию.
— Я звонил Джеки домой.
— В новый дом?
— Да.
— Уиллис его разломал.
— Где они?
— Вернулись в старый.
Повесив трубку, он набрал старый номер. Ответила Джеки. У нее был усталый голос. Усталый в семь пятнадцать вечера.
— Джеки?
— Папа?
— Как дела?
— Ты где?
— Здесь.
— Ты здоров?
— Здоров? Конечно. Как Кэролин?
Она не сразу ответила, а лишь мгновение спустя. Нехорошее это было мгновение.
— Хорошо.
— Что случилось?
— Ничего. — Она чуть не плакала. Комок слез стоял в горле.
— Позови Кэролин.
Настала тишина. Трубку зажали рукой. Мужской рык: «Кто это?» Он услышал, несмотря на руку.
— Это поппи.
— Алло?
— Кэролин.
— Привет. — Она была грустна.
— Как ты?
— Нормально.
— Я привез тебе подарок.
— Откуда? — Она обрадовалась. Но едва-едва. Не так, как обычно.
— Я путешествовал.
Рычащий мужской голос.
— Ладно. Мне нужно идти.
— Алло?
Снова Джеки:
— Увидимся, — и повесила трубку.
Он подождал, стоя у телефона. Сделал самый глубокий выдох, на какой только был способен. Голова болела. Челюсть ломило. Прошло некоторое время, прежде чем он смог сделать следующий вдох. Тогда он повесил трубку.
Рут довезла его до дома. По пути он не произнес ни слова. Молчал, уставившись в одну точку прямо перед собой.
— Не жди, — бросил он.
— Что ты делаешь? Что происходит?
— Поезжай.
Он вышел из машины. Одну вещь, которой его научили там, он запомнил навсегда. Собственность. Уважай чужую частную собственность. Никто не имеет права. Машина Рут. Он вышел. Напротив. Двери. Дома Уиллиса. Обернувшись, он увидел, что Рут стоит на месте. Потом она немного отъехала и снова остановилась. Посмотрела на него. Он открыл дверь в дом Уиллиса и вошел.
Успокойся. Тихо.
— Есть тут кто?
Из кухни вышла Джеки. Синяки на месте обоих глаз. Черные. Черные с фиолетовым. Яркие пятнышки красного. Ее рука потянулась ко рту. К губам. Коснулась пальцами губ. Слегка. Вторая рука была на перевязи.
Он встал рядом с ней. Каникулы. По щекам покатились слезы. Чертовы каникулы под чертовым солнцем. Его загорелые кулаки.
— Где Кэролин? — Он не знал, чего ждать. Он не хотел видеть. Он не хотел знать. Хотелось ударить себя ладонями по ушам. Он так и сделал. И крикнул, зажав ладонями уши. Он закричал так, что подогнулись колени. Он стал разваливаться. Разваливаться на куски. Он развалился. Дом вздрогнул. Каждая стена. Каждое окно. Каждый бокал в буфете. Каждая тарелка. Мебель опрокинулась во всем доме. Треснула пополам. Он обернулся, разинув рот и широко раскрыв глаза. Он всхрапнул. Отнял руки от ушей. Снова всхрапнул. Чтобы слышали в кухне в глубине дома. Никого.
— Кэролин?
Гостиная. Она была на диване. На лице ссадина. Один глаз вспух и закрылся. Слезы застлали все вокруг. Он бросился к ней. Поднял на руки.
— Поппи, — проговорила она слабым голоском. Она почти ничего не весила. Легкая, как перышко. Он отнес ее туда, где была Джеки. Ее ноги болтались в воздухе.
— Где он?
Джеки покачала головой. Ее глаза вздрогнули. Наверху. Невольно выдали. Ее глаза указали наверх. Он дошел до двери. Открыл ее. Поставил Кэролин на ноги. На бордюр.
— Я люблю тебя, — сказал он, нагнувшись и глядя ей в лицо, но скрежеща зубами. Он не знал, на что он сейчас похож. Он повторил свои слова, стараясь говорить помягче.
В глазах Кэролин стояли большие прозрачные слезы. Она кивнула:
— Я знаю, поппи.
— Только тебя я люблю на этом свете.
Джеки медленно шла позади. Медленно, потому что ей было больно идти. Она остановилась в дверях. Оглянулась. Не зная, уходить ли ей. Надо ли ей уходить. Можно ли. Может ли она выйти из этого дома.
Выбраться.
Машина Рут попятилась. Дала задний ход. Остановилась прямо рядом с ним. Он открыл заднюю дверцу.
— Садись. — Он усадил туда Кэролин. Она дрожала, сидя там без пальто. Но в безопасности. — Включи печку.
Джеки по-прежнему стояла в дверях. Смотрела на улицу. На него. На ступени. Назад. Ее рука тянулась к Кэролин. Ее лицо было одно смятение. Неуверенность. Потерянность. Может, так оно и было. А может, ей нужна была его помощь.
Он шагнул к ней. Взял ее руку своей дрожащей рукой. Их тела одинаково трепетали. Будто и не тела вовсе. Оболочки. Она с трудом сошла по бетонным ступеням. С трудом добрела до машины. С трудом нагнулась. С трудом забралась в машину.
— Возьми их, — сказал он Рут.
Она быстро кивнула. Покачала головой. В ее глазах тоже стояли слезы. Она видела, что происходит. Что случилось.
— Поезжай. — Он с силой захлопнул дверцу. Взглянул на открытый вход в дом Уиллиса. Убедился, что машина уехала. У знака «Стоп» дальше по улице. Секунду спустя за углом. Три женских лица обернулись.
Затем он вернулся туда.
Поппи (англ. poppy) — папаша, дедушка. (Здесь и далее примеч. пер.)
Молл — торгово-развлекательный центр.
Даунтаун — исторически сложившаяся деловая часть города, чаще всего центральная.
