Человек даже гражданскую панихиду просил по себе не проводить.
Даже не просил, а прямо запретил в завещании.
Так какого, простите, хрена, вы из своей всеобщей скорби такое грандиозное светское шоу устраиваете?!
Совесть-то есть, в конце-то концов?!
Или там, где она когда-то была, теперь микрофон вырос?!
…А еще, конечно, повылазившие отовсюду «комментаторы» уж очень достали.
Я вот, к сожалению, не был знаком с этой великой русской бабой, но есть у меня такая, пардон, «чуйка», что, будь оно в ее силах, она б кое-кого из этих, Господи прости, «комментаторов», так сковородкой бы охреначила – самого б где-нибудь в сторонке похоронили.
Неужели так трудно просто помолчать?
Если уж действительно скорбишь…
Нет, не успела еще остыть покойница – надо в ее нижнем белье поковыряться, с самым, блин, что ни на есть скорбным выражением лица.
Ах, как у нее все было запущено!
Вот на хрена?!
Я даже не о совести говорю – о нормальном чувстве человеческого достоинства.
У нас у всех остались ее роли в кино, ее телевизионные и печатные интервью, да много еще чего осталось – и на фиг нам нужны подробности не самой простой личной жизни немолодого и много страдавшего человека?
Вот это – роли, интервью, фильмы, тексты – она делала как раз для нас.
А личная жизнь она на то и личная, чтобы в ней никакая шваль, простите, не ковырялась.
Ненавижу.
Особенно ненавижу, когда все это дерьмо еще и подается на уровне вполне себе соответствующей патетики.
Один придурок даже до следующей фразы договорился: «Вот такой и только такой должна быть настоящая русская женщина, которая только и достойна любви настоящего русского мужчины».
Так это что ж теперь получается, если я уже пятнадцать лет женат по любви на худой светлоглазой стерве с узкими аристократическими ладонями и ехидным выражением лица – я все эти пятнадцать лет родине изменяю?
А поскольку продолжаю, блин, любить и разводиться не собираюсь, меня надо немедленно расстрелять к такой-то матери как чудовищного и закоренелого рецидивиста, да?
Ну или на худой конец из России выслать?
Так, что ли?
Вот даже не знаю, только ли у меня некоторые медийные персонажи вызывают неотвратимое и отчаянное желание немедленно набить морду или еще у кого такая нечаянная радость случается?
И ведь все это – на диком пафосе.
Все это не для себя – для людей.
Для просвещения и просветленья без того просвещенного и просветленного человечества.
И вроде не возразишь, скажут – на святое замахнулся.
Ну, не знаю…
Святое не святое, но вот копаться в чужом постельном белье, да еще и тщательно фокусируясь на деталях, для любого нормального мужика мне кажется неприличным.
Профессия, говоришь?!
А вот на хрена ты себе, дружок, такую мерзкую профессию-то выбрал?
Может, все-таки по призванию?!
И я еще понимаю, когда СМИ по косточкам разбирают жизнь наших светских персонажей – те сами с превеликим удовольствием подставляются.
У них работа такая.
И у СМИ.
И у «светских персонажей».
Чем чаще где «мелькнешь», тем больше будешь потом «востребован».
А то разведут, понимаешь, бодягу…
…Ах, смотрите, у этой-то, у этой на светском приеме сиська из лифчика выпала, да прямо перед телекамерой!
Дура, что ж ты такое платье выбрала?
Ах, какая она неловкая!
Идиоты.
Успокойтесь, ребят, она это движение всю последнюю неделю перед зеркалом репетировала…
Правила игры.
Одни снимают, другие – позируют.
…Но вот зачем стариков-то великих трогать?!
Или того хуже – ушедших?
Вот зачем кому-то знать, кто и в какой больнице скончался?
И – от какого заболевания?
Уж не знаю, как бы они к этому при жизни отнеслись, но после смерти им «пиар» и «промоушн» уж точно ни к чему.
Хотя, конечно, – и черт его знает.
Оттуда пока что никто вроде как не возвращался.
И – не рассказывал.
Где-то так…
Я тут недавно ранние книжки братьев Стругацких начал перечитывать – вполне, кстати, осознанно.
Хотелось проверить некоторые свои мысли.
Проверил.
Нашел подтверждение.
Социализм советского типа, как я, в общем-то, и подозревал, вовсе не был простой злокачественной опухолью на теле офигевшего человечества.
Он – как и, не к ночи будь помянут, германский и итальянский фашизм, с архитектурой Муссолини и Лени Рифеншталь, – был всего лишь неудачным экспериментом человечества по поиску выхода из либерального капиталистического тупика.
Очень уютного тупика.
И – безнадежного.
…Стругацкие ведь, до того как стать критиками и обличителями советского режима, были, некоторым образом, его апологетами.
И насколько я понимаю, – были вполне искренни в обеих своих ипостасях.
Вот кто бы еще лет пятнадцать назад мне сказал, что с точки зрения «социальной прозы» снова станут актуальны ранние Стругацкие – с их жесточайшей критикой общества обезумевшего потребления. Стругацкие, холодно и методично доказывающие в своих антиутопиях – в страшных «Хищных вещах века» и светлых «Стажерах», – что капиталистическому обществу, обществу потребления, не нужны звезды и, в общем и целом, насрать на мечту о полетах в дальний космос.
А «поздние» – с критикой умершего своей тихой, беззубой смертью советского монстра – окажутся глубоко и безнадежно устаревшими.
Даже великолепно написанные «Понедельник начинается в субботу» и «Сказка о Тройке» выглядят всего лишь сценарным планом к доброй советской кинокомедии «Чародеи», которая при премьерном показе лично мне казалась ее, «Сказки», – оскорблением.
…У меня – личная трагедия случилась, кот заболел.
Здоровенная, для странноватой породы «канадский сфинкс», лысая мускулистая девятилетняя тварь, невероятно красивого темно-серого окраса, официально почему-то именуемого черным.
Типа, если б у него была шерсть, то она была бы черного цвета.
Ни фига, если честно, в этом не понимаю.
Лично для меня он – мой кот Цицерон.
Мой друг.
В просторечии – Чуня, но это уж для совсем близких.
Он у нас мужчина строгий.
И вот теперь в лечебнице парень.
Говорят, шансов, что он вернется домой… ну, скажем так, – не совсем много. И даже если все пройдет благополучно, – произойдет это не совсем скоро.
Вот такая фигня.
Казалось бы, к чему я?
Почему кого-то, кроме меня и моей жены, должны волновать дела нашего любимого зверя?
Когда в мире творится так много событий, скажем так, – общезначимых…
Все правильно, дамы и господа.
Все правильно.
Но вот только лично меня все эти – согласен, важные и значительные, – события мирового масштаба волнуют значительно меньше, чем проблемы здоровья моей зверюги, и это я считаю абсолютно правильным.
Вот об этом-то я как раз и хотел написать: о том, что у нормального, вменяемого человека дела частные, личного, семейного плана должны, по моему глубочайшему убеждению, иметь безусловный приоритет над всем остальным.
В том числе – и в первую очередь – над любой «политикой».
Ведь нормальный человек и на войну-то идет драться и, если надо, подыхать с куском железа в брюшине, не за какую-то абстрактную хрень, а за вполне конкретные вещи: свой дом, свою семью, свой сад, своих домашних любимцев, наконец.
Просто у него другого выхода нет: либо он будет убивать и умирать, либо умрет все то, что он любит.
Разумеется, это я про нормальных людей говорю.
Когда я случайно вынужденно смотрю телевизор, вот как, к примеру, однажды в аэропорту Астрахани, откуда с очередной своей рыбалки возвращался, – у меня начинает складываться ощущение, что таковых на всем постсоветском пространстве становится, увы, все меньше и меньше…
…А кота мы, кстати, с женой – все-таки «вытащили».
Вон, на подоконнике дрыхнет.
На солнце.
И в общем-то – абсолютно правильно делает.
Каждому – свое…
Девочки на маленьких машинках
…Девочки на маленьких машинках совершенно серьезно считают себя хозяйками большого города.
Они уверенно становятся в «свой» левый ряд и не менее уверенно пылят по нему на своих сверхскоростных семидесяти километрах в час.
Более того, они очень удивляются, когда какой-нибудь хам на большом черном джипаке или наглый молодой стервец на спортивном каре бибикает им клаксоном.
Девушки на маленьких машинках на это дело очень, врать не буду, обижаются.
Они честно работали на эти машинки, они просиживали в офисах, где даже губки как следует не накрасишь и чересчур откровенный топик не наденешь.
Если, разумеется, не хочешь нарваться на совершенно непонятный гнев стареющей стервы-начальницы, спрашивающей про какой-то дурацкий план и ругающейся какими-то совсем непонятными и непотребными словами, типа «тренд», «фьючерс» или, и того хлеще, «дерриатив».
Они ради этих машинок влезали в долги и выпрашивали кредиты в банках.
