Движение было плотное, вдоль крутых дорог в канавах ещё бежала вода, то и дело попадались груды свежей грязи, камней и веток. Орланда вела машину умело, не рискуя, и Бартлетт чувствовал себя в безопасности, хотя от этой езды по неправильной стороне дороги на поворотах у него волосы дыбом вставали.
— Но мы едем по правильной стороне, — возразила она. — Это вы ездите по неправильной!
— Черта с два! По левой стороне ездят только англичане. Ты ведь такая же американка, как и я, Орланда.
— Ох, как бы мне хотелось, чтобы так оно и было, Линк.
— А это так и есть. Ты и говоришь, как американка, и одеваешься.
— Ах, дорогой, но мне-то известно, кто я.
Он стал просто смотреть на неё. «Ни на кого ещё я не смотрел с таким удовольствием, — думал он. — Даже на Кейси». Тут мысли снова привели его к Блицманну, и захотелось открутить этому болвану голову.
«Плюнь на него, дружище, а вместе с ним и на остальное дерьмо этого мира. Именно это он собой и представляет — он и Банастасио». Тут Бартлетт вновь почувствовал мучительную боль. Перед самым ланчем Винченцо позвонил ему, чтобы принести извинения, которые, по сути дела, обернулись новой угрозой.
— Давайте перекусим вместе, детка, ты и я? Черт возьми, Линк, это никуда не годится, что мы кричим друг на друга. Как насчет бифштексов сегодня вечером? Их тут здорово готовят в одном заведении — «Сан-Франциско» на Натан-роуд.
— Нет, спасибо, у меня встреча, — холодно ответил он. — В любом случае, вчера ты высказал свою точку зрения. Давай на этом и остановимся, о'кей? Встретимся на годовом собрании совета директоров, если ты там будешь.
— Послушай, Линк, это же я, твой старый кореш. Разве ты забыл, как мы выручили тебя, когда «Пар-Кон» были нужны наличные? Тут же выложили денежки, верно?
— Деньги авансом взамен на акции стали самым лучшим вложением — лучшим официальным вложением, какое вы сделали. За пять лет эти деньги удвоились.
— Это точно. Ну а теперь нам хочется сказать свое слово, и это только справедливо, верно ведь?
— Нет. Тем более после вчерашнего. Как насчет винтовок? — по наитию спросил он вдруг.
Последовала пауза.
— Каких ещё винтовок?
— Тех, что были в моем самолёте. Краденых М-14 и гранат.
— Это для меня что-то новенькое, детка.
— Меня зовут Линк, детка. Понятно?
Снова пауза. Потом Банастасио проскрежетал:
— Понятно. Что касается нашей договоренности — может, передумаешь?
— Нет. Никоим образом.
— Ни сейчас, ни потом?
— Нет.
На другом конце провода повисла тишина, потом раздался щелчок и послышались бесконечные гудки. Бартлетт тут же позвонил Роузмонту.
— Не волнуйся, Линк. Банастасио у нас цель номер один, и помощь нам в этих краях оказывают не маленькую.
— Что нового про винтовки?
— Ты вне подозрений. Гонконгские боссы сняли с тебя арест. Официально об этом будет объявлено завтра.
— Они что-нибудь нашли?
— Нет. Зато мы нашли. Мы проверили твой ангар в Лос-Анджелесе. Ночной сторож припомнил, что видел, как два типа ошивались у погрузочного отсека. Ему и в голову ничего не пришло, пока мы не спросили.
— Боже. Вы кого-нибудь задержали?
— Нет. Возможно, никогда и не задержим. Не переживай. Что касается Банастасио, он от тебя отстанет очень скоро. Не волнуйся.
Вспомнив сейчас этот разговор, Бартлетт снова похолодел.
— Что случилось, дорогой? — встревожилась Орланда. — Что такое?
— Ничего.
— Ну скажи.
— Я просто подумал, какая скверная штука страх и какой урон он может нанести, если дать ему волю.
— О да, это я знаю, очень хорошо знаю. — Она на секунду отвела взгляд от дороги, неуверенно улыбнулась и положила руку ему на колено. — Но ты же сильный, дорогой. Ты ничего не боишься.
— Хорошо, если бы так, — усмехнулся он.
— О, так оно и есть. Я знаю. — Она притормозила, чтобы объехать участок, залитый жидкой грязью. Дорога здесь шла круче, и в переполненных канавах бурлила вода, выплескиваясь на проезжую часть.
Орланда повернула на Коутуолл-роуд, а потом за угол к Роуз-Корт, прижимаясь к высокой подпорной стенке. Когда она подъехала к дому, Бартлетт затаил дыхание, потому что она минуту поколебалась, а потом решительно миновала вестибюль и повернула на крутую дорожку, ведущую в гараж.
— Самое время выпить по коктейлю, — объявила она.
— Отлично, — хрипло произнес он, глядя в сторону.
Когда автомобиль остановился, Бартлетт вылез, обошел вокруг и отворил для Орланды дверцу. Она закрыла машину, и они направились к лифту. Бартлетт чувствовал, как на шее у него пульсирует жилка.
Зашедшие вместе с ним в лифт двое китайцев из кейтеринговой компании с подносами канапе в руках спросили, как найти квартиру компании «Эйшн пропертиз».
— Вам на пятый этаж, — подсказала Орланда.
— Это дом «Эйшн пропертиз»? — поинтересовался Бартлетт после того, как китайцы вышли.
— Да. Они этот дом и строили. — Она помолчала. — Джейсон Пламм и Квиллан — добрые друзья. У Квиллана до сих пор здесь пентхаус, хотя после того, как мы расстались, он кому-то его сдает.
Рука Бартлетта обняла её.
— Я рад, что ты рассталась с ним.
— Я тоже. — Она улыбалась ему так нежно, и невинное выражение её широко поставленных глаз терзало сердце. — Теперь.
Они поднялись на восьмой этаж, и, когда Орланда вставляла ключ в замок, Бартлетт заметил, что у неё дрожат руки.
— Заходи, Линк. Чай, кофе, пиво или коктейль? — Выскользнув из туфель, она подняла на него глаза. Сердце у него колотилось, и все чувства обострились — он пытался понять, есть ли в квартире кто-нибудь ещё. — Мы одни, — просто сказала она.
— Откуда ты знаешь, о чем я думаю? Она еле заметно пожала плечами.
— Просто пришло в голову. Его руки легли ей на талию.
— Орланда...
— Я знаю, дорогой.
Она проговорила это хрипловатым голосом, от которого он затрепетал. Бартлетт поцеловал её, её губы ответили, и отозвалась плоть, мягкая и податливая под его ищущими руками. От прикосновения этих рук у неё напряглись соски, и заколотилось, как и у него, сердце. Потом обнимавшие шею руки уперлись ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но на сей раз он держал её крепко, впившись в губы поцелуем. Руки ослабли, снова обвившись вокруг шеи, а плоть прижалась ещё теснее. Губы разъединились, но объятия не разомкнулись.
— Я люблю тебя, Линк.
— Я люблю тебя, Орланда, — отозвался он, ошеломленно осознав, что так оно и есть.
Они снова слились в поцелуе, и он ощутил нежную силу её рук. Его собственные руки блуждали по её телу, а за ними накатывался огонь. Огонь, который охватывал обоих. Колени у неё подогнулись, и она повисла у него на руках. Тогда он поднял её и понес через открытую дверь в спальню. Спускавшиеся с потолка легкие газовые занавески, которые образовывали нечто вроде балдахина, слегка колыхались от приятного прохладного ветерка, веявшего из открытых окон.
Одеяло было мягкое, набитое пухом.
— Будь добр ко мне, дорогой, — донесся её хрипловатый шепот. — О, как я люблю тебя.
В конце дня погода стояла приятная, хотя небо по-прежнему хмурилось. Кейси махала рукой с кормы «Морской ведьмы» Дунстану Барру, Пламму и Пагмайру. Они только что сошли на пристань на гонконгской стороне. Питер Марлоу с девицами уже высадились в Коулуне, а яхта снова шла через гавань: Горнт уговорил Кейси остаться на борту и ещё немного прокатиться.
— Мне все равно надо назад, в Коулун, — сказал он. — У меня встреча в отеле «Девять драконов». Составите мне компанию? Пожалуйста.
— А почему бы и нет? — согласилась она, довольная: спешить было некуда; времени, чтобы переодеться для приема с коктейлями — днем её пригласил Пламм, — оставалось ещё предостаточно. Ужин с Ландо Матой она решила перенести на следующую неделю.
Днем на обратном пути из Шатиня она часть времени продремала, тепло укутавшись, чтобы не озябнуть на сильном ветру, и свернувшись на широких удобных подушках, разложенных полукругом на корме.
Остальные гости разбрелись, у руля иногда появлялся Горнт — высокий, сильный, капитан своего корабля. Питер Марлоу в одиночестве дремал на носу. Потом они — Горнт, Кейси и Барр — сели пить чай с печеньем. Появились Пагмайр и Пламм, взъерошенные и довольные, а за ними — девицы.
— Хорошо спалось? — усмехнулся Горнт.
— Очень хорошо, — ответил Пламм.
«Ещё бы», — подумала она, глядя на Джейсона и его девицу, которая ей понравилась: большие тёмные глаза, стройная фигура, всем довольное создание по имени Вэй-вэй, которое следовало за Пламмом как тень.
Раньше, когда они с Горнтом остались на палубе одни, он рассказал, что на борту нет ни одной случайной девушки, все — особые.
— У каждого здесь есть любовница?
— Помилуй бог, нет. Но — уж извините — мужчины и женщины стареют по-разному, и после определенного возраста все становится непросто. Грубо говоря, занятия любовью, любовь и брак — это не одно и то же.
