Он набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить свое выступление в нижеследующих изысканных выражениях:
— Может, вам наши цены не нравятся? Так цены у нас вполне целомудренные. Только вам этого не понять, банда вы скупердяев. Да откуда бы наш хозяин взял денег на уплату всех налогов, если бы не рассчитывал на ваши доллары, которые вы даже не знаете, куда девать?
— Слушай, может, кончишь залупаться? — обратился к нему Габриель.
Метрдотель испустил вопль ярости.
— И он думает, что говорит на французском? — взревел он.
После чего повернулся к порочному халдею и изложил ему свои впечатления:
— Нет, ты слышал, как эта куча навоза посмела обратиться ко мне на нашем родном диалекте? Если б это не было так тошнотворно...
— Да нет, он ничего говорит, — заметил порочный халдей, боявшийся получить по вывеске.
— Предатель, — бросил суровый, дрожащий от негодования метрдотель.
— Чего ты ждешь? Почему не дашь ему по морде? — осведомилась Зази.
— Тс-с, — остановил ее Габриель.
— Оторвите ему мужское достинство, — предложила вдова Аз, — чтоб знал, как разговаривать.
— Я не желаю этого видеть, — объявил позеленевший Зашибю. — Я позволю себе удалиться на то время, пока вы будете проводить эту операцию. Тем более что мне необходимо звякнуть в префектуру.
Порочный халдей врезал локтем в брюхо метрдотеля, как бы подчеркивая слова клиента. Сей же момент ветер переменился.
— Так вот, — замурлыкал метрдотель, — я хотел бы спросить, что угодно мадмуазель?
— То, что вы мне подали, это настоящий блевонтин, — сообщила Зази.
— Ошибочка случилась, — с ласковой улыбкой проинформировал метрдотель, — ошибочка. Это предназначалось соседнему столику, туристам.
— Они с нами, — сказал Габриель.
— Не беспокойтесь, — с заговорщицким видом успокоил его метрдотель, — я найду кому спихнуть эту капусту. Что бы вы желали взамен, мадмуазель?
— Другую кислую капусту.
— Другую кислую капусту?
— Да, — подтвердила Зази. — Другую кислую капусту.
— Но смею вас заверить, — сказал метрдотель, — что другая будет не лучше, чем эта. Я вам это говорю, чтоб избавить вас от необходимости повторять рекламацию.
— Короче, есть что-нибудь съедобное в вашей тошниловке?
— Мы всецело к вашим услугам, — заверил метрдотель. — Ах, если бы только не эти зверские налоги (вздох).
— Ням, ням, — заскулил один из туристов, соскребая последние лохмотья капусты со дна тарелки.
— Вот видите, — торжествующе произнес метрдотель.
И порочный халдей, подхватив тарелку Зази, поставил ее перед прожорливым туристом.
— Поскольку я вижу, что имею дело с гурманами, — продолжал метрдотель, — рекомендую вам нашу фирменную натуральную говяжью тушенку. Я самолично прослежу за открыванием банки.
— Наконец-то до него дошло, — сказала Зази. Униженный метрдотель собрался ретироваться. Добряк Габриель, желая утешить его, спросил:
— А как у вас гранатовый сироп? Хорош?
Мадо На Цырлачках три секунды смотрела на звонящий телефон, а на четвертой решила послушать, что там происходит на другом конце провода. Сняв трупку с насеста, она тут же услыхала голос Габриеля, который объявил, что ему необходимо сказать несколько слов своей половине.
— И побыстрей, — добавил он.
— Я не могу, — сообщила Мадо На Цырлачках, — я тут одна, мсе Турандот вышел.
— Ты говоришь, говоришь, — сказал Зеленец, — и это все, что ты можешь.
— Ну, дурища, — произнес голос Габриеля. — Если никого нет, закрой лавочку, а если есть кто-то, выстави к чертовой матери. Поняла, дуреха несчастная?
— Да, мсе Габриель.
И она повесила трупку. На самом деле все было не так просто. Один клиент наличествовал. И она вполне могла бы оставить его одного, потому что то был Шарль, а Шарль не из тех, кто тут же кинется шарить в кассе, чтобы выудить из нее несколько монет. Шарль, он честный. И доказательством служит то, что он только что предложил ей вступить в брачное сожительство.
Мадо На Цырлачках только-только принялась размышлять над этой проблемой, как опять позвонил телефон.
— Что за черт, — зарычал Шарль, — ни минуты покоя в этом бардаке.
— Ты говоришь, говоришь, — сказал Зеленец, которого тоже нервировала эта обстановка, — и это все, что ты можешь.
Мадо На Цырлачках взяла трупку и выслушала целую серию определений, одно другого нелестней.
— Не вздумай вешать, идиотка, ты ж не знаешь, куда мне звонить. И поторопись. Кстати, ты там одна или кто-то есть?
— Тут Шарль.
— Кому чего надо из-под Шарля? — с достоинством поинтересовался Шарль.
— Ты говоришь, говоришь, — сказал Зеленец, — и это все, что ты можешь.
— Это он бурчит? — осведомился телефон.
— Нет, Зеленец. А Шарль предлагает мне выйти за него.
— Значит, все-таки решился, — безразлично буркнул телефон. — Но это не помешает ему сбегать за Марселиной, если тебе неохота подниматься по лестнице. Шарль сделает это для тебя.
— Я спрошу у него, — сказала Мадо На Цырлачках.
(пауза).
— Он сказал, что не хочет.
— Почему?
— Он сердит на вас.
— Ну кретин. Скажи, чтоб взял трупку.
— Шарль! — позвала Мадо На Цырлачках (жест).
Шарль молча (жест).
Мадо в нетерпении (жест).
— Ну скоро он? — осведомился телефон.
— Да, — ответила Мадо На Цырлачках (жест).
Наконец Шарль осушил до дна стакашок, неспешно подгреб к телефону и, переняв трупку из рук своей, быть может, будущей спутницы жизни, отчеканил кибернематическое слово:
— Аллё.
— Шарль, это ты?
— Ну, я.
— Слушай, давай по-быстрому сбегай за Марселиной, мне нужно ей кое-что сказать. Это срочно.
— Не собираюсь слушать ничьи приказы.
— Кончай выглупляться, делай, что тебе говорят. Это срочно.
— А я тебе повторяю, что ничьи приказы не намерен исполнять.
И он повесил трупку.
После чего вернулся к стойке, за которой Мадо На Цырлачках, похоже, пребывала в розовых мечтаниях.
— Так что ты мне скажешь? — спросил Шарль. — Да или нет?
— Ах, мсе Шарль, — засюсюкала Мадо На Цырлачках, — я ж вам уже говорила, это так неожиданно, я и в голове такого не держала, для меня это такое потрясение, нужно подумать.
— Как будто ты не думала.
— Ой, мсе Шарль, какой вы все-таки склептик.
И тут снова зателефонкционировал звонок.
— Да что ж это делается...
— Оставь его, пусть звоняет, — сказал Шарль.
— Нельзя быть таким, он все-таки ваш дружок.
— Ну да, но из-за этой соплячки, что подвешена к нему, все пошло наперекосяк.
— Не берите вы в голову. В таком возрасте все дети с заскоком.
Но поскольку звонок продолжал верещать, Шарль взял трупку и пристроился к ней.
— Аллё! — орал Габриель.
— Ну, — ответил Шарль.
— Перестань стругать идиота. Быстро беги за Марселиной. Ты уже действуешь мне на нервы.
— Видишь ли, — надменно произнес Шарль, — я занят.
— Это ж надо! — разорялся телефон. — Подумать только, он занят! Да чем ты таким можешь быть занят?
Шарль энергично прикрыл ладонью говорильную часть трупки и, повернувшись к Мадо, спросил:
— Ну так что: да или нет?
— Да, — зардевшись, ответила Мадо На Цырлачках.
— Точно?
— (жест).
Шарль убрал руку с говорильной части и сообщил по-прежнему наличествующему на другом конце провода Габриелю следующее:
— У меня для тебя важная новость.
— Плевать мне на нее. Беги...
— За Марселиной, я знаю.
И тут же стремительно затарахтел:
— Мы с Мадо На Цырлачках только что обручились.
— Прекрасная идея. Знаешь, я раздумал, не стоит...
— Ты понял, что я тебе сказал? Мы с Мадо На Цырлачках поженимся.
— Что поделаешь, раз уж вам охота. Да, так вот, не стоит беспокоить Марселину. Скажи ей только, что я веду малышку в «Золотой петух» посмотреть представление. Меня сопровождают самые что ни на есть иностранные туристы и несколько друзей — короче, целая компания. Так что сегодня вечером я не могу ударить в грязь лицом. Тем более Зази увидит мой номер, это для нее большая везуха. Слушай, гигантская мысль! Ты тоже должен прийти вместе с Мадо На Цырлачках, заодно отметим ваше обручение. Что ты на это? Спрыснем слегка, я плачу, к тому же представление посмотрите. И этому старому хрену Турандоту передай, пусть тоже приходит вместе с Зеленцом, если сочтет, что тому будет интересно. Да, и не забудь Пьянье. Чертов Пьянье.
На сем Габриель рассоединился.
Шарль оставил трупку болтаться на проводе и, поворотясь к Мадо На Цырлачках, произнес следующие достопамятные слова:
— Ну так что? Решено?
— И подписано, — подтвердила Мадлен.
