— Да, — кивнул головой Гомер, как будто сам принял это решение.
— Вы очень молоды, — сказала женщина. — Я не умру?
— Нет, конечно. — Гомер опять улыбнулся, подражая Кедру: может, хоть это придаст ему солидности.
Но после двенадцати часов борьбы с эклампсией (было уже семь припадков) Гомер и думать забыл про солидность.
Посмотрев на сестру Анджелу, помогающую держать бьющуюся в судорогах женщину, Гомер сказал:
— Будем вызывать роды. Надо вскрыть плодный пузырь.
— Я уверена, Гомер, ты знаешь, что делать. — Сестра Анджела тоже попыталась ободряюще улыбнуться, но улыбка явно не получилась.
Через двенадцать часов начались потуги. Гомер потом так и не мог вспомнить, сколько припадков перенесла женщина. Теперь его больше беспокоило, что с Кедром; страх мешал принимать роды, и он силился его подавить.
Еще через два часа женщина родила здорового мальчугана почти шести фунтов. Состояние ее, как и ожидал Гомер, сразу улучшилось. Судороги стали меньше, давление снизилось, белок в моче упал.
Вечером этого дня Уилбур Кедр вместе со спасенной Кларой — скоро так нарекут труп номер три — усталый, но торжествующий вернулся в Сент-Облако.
Накануне утром он имел бурное объяснение с начальником станции, который не принял странствующий в одиночку труп. Вскочив в следующий поезд, Кедр доехал до Порогов-на-третьей-миле. Но и там начальника станции чуть не хватил удар. Клара проехала еще одну станцию, потом еще одну, д-р Кедр следовал за ней по пятам, отставая на один поезд. Если бы кто и принял эту необычную посылку, так только затем, чтобы предать ее земле. Но в обязанности начальников похороны заблудившихся трупов не входят, так зачем же принимать труп, за которым никто не придет — адресат-то в Сент-Облаке! Тем более что преданию земле он явно не предназначался: контейнер издавал неземные звуки — хлюпанье бальзамирующего состава; кожа была как гуттаперча, сквозь которую проступали вены и артерии цвета космических бездн. «Что бы это ни было, — категорически заявил начальник станции Порогов-на-третьей-миле, — мне оно ни к чему».
Так Клара миновала Пороги, Мизери-клин, Мокси-клин, Ост-Мокси. На станции Гармония (штат Мэн), где Клара задержалась минут на пять, напугав до полусмерти станционный персонал, д-р Кедр устроил грандиозный скандалище.
— Это мое тело! — вопил он. — На нем мое имя! Оно предназначено для студента-медика, проходящего практику в моей больнице «Сент-Облако». Это мое тело! Слышите вы, мое! — бушевал он. — Почему вы отправили его не в ту сторону? По какому праву лишили меня наглядного пособия?
— Оно прибыло к нам, а не в Сент-Облако, — оправдывался начальник станции. — Там, мне сдается, его не приняли.
— Наш начальник совсем спятил! — Д-р Кедр от ярости даже подпрыгнул — невысоко, чуть-чуть. Но тоже произвел впечатление слегка спятившего.
— Может, оно так, а может, и нет, — продолжал железнодорожный страж. — Тело адресовано не нам, и я его не принял.
— Господи помилуй! Ведь это не вурдалак!
— А я и не говорю, что вурдалак! Хотя кто его знает. За две минуты не разберешь!
— Обормоты! — крикнул д-р Кедр, едва успев вскочить на подножку отходящего поезда.
В Корнвилле, где поезд не останавливался, д-р Кедр выглянул в окошко и крикнул двум работникам с картофельных ферм, которые махали вслед поезду:
— В Мэне идиотов не сеют, не жнут!
В Скоухегене спросил у начальника, куда, тысяча чертей, приедет в конце концов его тело.
— В Бат, наверное, — ответил тот. — Ведь его послали оттуда, а по указанному адресу никто его не востребовал. Значит, рано или поздно вернется обратно.
— Как никто не востребовал! Я востребовал! — кричал д-р Кедр чуть не до хрипа.
Мертвое тело отправила в Сент-Облако батская городская больница. Это был труп женщины-донора, которая перед смертью завещала свои бренные останки науке. А патологоанатом этой больницы знал, что д-ру Кедру как раз нужен свежий женский труп.
Поймал Клару д-р Кедр в Аугусте. Аугуста оказалась вполне здравомыслящим поселением — по меркам Мэна. Начальник станции обратил внимание, что тело едет не в ту сторону, и решил вернуть его по указанному адресу.
— Конечно, не в ту! — продолжал кипятиться д-р Кедр.
— Какая-то дьявольщина. Что они там у вас, читать разучились? — удивился начальник станции.
— Не только разучились. Они вообще все сбрендили! Этим чертовым городкам неплохо бы каждый день получать по трупу!
Всю долгую дорогу обратно, с Кларой на руках, д-р Кедр никак не мог успокоиться. На каждой станции, нанесшей ему оскорбление, особенно в Гармонии, да и в Ост-Мокси и Мокси-клине, впрочем, и на всех остальных он сообщал на остановках начальникам станций, что он о них думает.
— Дебилвилл! — прокричал он в окошко на станции Гармония. — Вот как вас надо было назвать! Вы и понятия не имеете, что такое гармония!
— Нам всю гармонию перепутал ваш чертов труп! — ответили ему с платформы.
— Кретинбург! — успел он крикнуть в окно уже под стук колес.
Когда поезд наконец прибыл в Сент-Облако, начальника станции, к огромному разочарованию Кедра, на месте не оказалось. «Ушел обедать», — сказал кто-то, хотя был уже вечер.
— Может, все-таки ужинать? — не преминул съехидничать Кедр. — Перепутал, наверное, день с вечером.
Д-р Кедр нанял каких-то двух придурков, и они потащили Клару наверх в приютскую больницу.
Он очень удивился, увидев в прозекторской искромсанный труп номер два. Гомер с этой эклампсией совсем про него забыл и не вынес его, а Кедр велел тащить Клару прямо туда, не подготовив носильщиков к ожидавшему их сюрпризу. Один в панике рванул вон и врезался в стену. Поднялся страшный переполох. Кедр бегал по дому в поисках Гомера, изливая душу:
— Гомер! Гомер! Я проехал чуть не половину чертова Мэна, гонялся за твоим трупом! А ты даже не побеспокоился все привести в порядок! У этих идиотов совсем разум отшибло! Гомер, Гомер, — перешел д-р Кедр на более спокойный тон: нельзя все-таки взваливать на желторотого юнца все чертову работу взрослых.
Не переставая бурчать себе под нос, д-р Кедр заглядывал во все комнаты. А Гомер, как свалился на белую больничную койку Кедра, так и спал вот уже третий час мертвым сном. Возможно, крепости сна способствовали пары эфира, постоянно витающие над этой койкой у восточного окна. Хотя вряд ли он сейчас нуждался в снотворном — шутка сказать, чуть не сорок часов принимал роды, осложненные эклампсией.
К счастью, д-р Кедр скоро наткнулся на сестру Анджелу, помешавшую ему разбудить Гомера.
— Что здесь происходит, хотел бы я знать? — спросил он, уже слегка поостыв. — Неужели никому не интересно, где я столько времени пропадал? И почему этот юноша оставил на всеобщее обозрение труп, по виду побывавший в руках маньяка-убийцы? Оставь вас всего на одну ночь, и все пойдет кувырком.
И тогда сестра Анджела рассказала ему, что сразу после его ухода на станцию пришла женщина с тяжелейшим случаем эклампсии, тяжелее она не встречала, а ей, как и Кедру, многое довелось повидать на веку. Еще в Бостонском родильном доме он не раз сталкивался со смертью рожениц от эклампсии; и даже в 194… году она уносила четверть всех погибающих во время родов младенцев.
— И Гомер справился? — спросил д-р Кедр сестер.
Он прочитал отчет, посмотрел роженицу, которая чувствовала себя прекрасно, недоношенного, но вполне здорового ребенка.
— Он все время держался спокойно, почти так же, как вы, — с восторгом говорила сестра Эдна. — Вы можете им гордиться.
— Он просто ангел, — вторила ей сестра Анджела.
— Немного задумался перед тем как вскрыть пузырь, — вспоминала сестра Эдна. — Но все сделал правильно.
— Он ни разу ни в чем не усомнился, — прибавила сестра Анджела.
Да, Гомер все сделал правильно, думал Уилбур Кедр, допустил всего одну маленькую ошибку: не записал точного числа припадков во вторые сутки (тем более что в первые все было подсчитано безупречно) и совсем не упомянул о силе и количестве судорог (если они были) после начала схваток. Но нечего придираться, Уилбур Кедр был хороший учитель и понимал: критика сейчас неуместна. Все самое трудное решено верно, роды Гомер принял идеально.
— А ведь ему нет еще двадцати, так ведь? — спросил д-р Кедр.
Но сестра Эдна уже пошла спать, она тоже едва держалась на ногах. В ее сновидениях героическое поведение Гомера еще усилит любовь к Кедру, и ночной отдых будет ей в радость. Сестра Анджела была все еще у себя в кабинете. Д-р Кедр спросил, почему крохотный новорожденный еще не назван; она ответила, сегодня не ее очередь, а сестра Эдна очень устала.
— Очередь — это просто формальность. Я хотел бы, чтобы ребенок был назван еще сегодня. Вас ведь не убудет, если вы дадите ему имя вне очереди.
Но сестре Анджеле пришла в голову отличная мысль. Это младенец Гомера, он спас его и мать. Пусть он и называет.
