Королевская должность Зевенко многим его конкурентам не нравится. Новые русские охарактеризовали мне Зевенко как «временного человека». За его голову, по его собственным словам, готовы заплатить шесть миллионов долларов, и даже по коридорам своего водочного министерства, именуемого Росспиртпром, он ходит с двумя телохранителями, а по городу ездит с шестью автоматчиками. Расслабиться он позволяет себе только за фан идей. С другой стороны, частные компании по производству водки (водочная монополия существует скорее на бумаге) готовы платить ему два миллиона долларов в год, чтобы он организовал их производство. Но он остается на государственной службе.
Я встретился с Сергеем Викторовичем в его просторном кабинете (многоэтажный билдинг возле Кутузовского проспекта), окна которого выходят на Москва-реку. На мое удивление, я увидел перед собой худощавого спортивного мужчину в черном свитере и черных узких штанах, совсем не похожего ни на советского бюрократа прежних времен, ни на одетого в модный дорогой костюм политика эпохи Владимира Путина. Сергей Викторович, родом из Ставрополя, с южнорусским акцентом сказал мне, что никогда не был советском человеком: «Я не любил ходить строем», — хотя формально был в комсомоле. По образованию юрист, он определяет себя как менеджера. О Зевенко много пишет пресса, и это в основном заказные статьи, как уничтожающие, так и одобрительные. Он редко встречается с прессой, но мне повезло, и он даже не потребовал предварительно вопросов в письменной форме.
Главной проблемой современной России Сергей Зевенко считает вопрос кадров. По его словам, 80 % российских чиновников — «гнилые».. Надежду видит в молодых людях новой формации, способных быть на уровне решения проблем, с тем, чтобы Россия стала полноправным членом цивилизованного мира. Наш разговор шел о том, что Россия за 500 лет так и не научилась пить водку. Что с этим делать? Идея подчинить водку, заставить ее работать на государство и при этом способствовать созданию здоровой нации, о чем так много сейчас говорится в России, — идея парадоксальная, и хотя Сергей Викторович готов бороться за нее, он отдает себе отчет в том, что его труды никогда не будут должным образом оценены. Водочный рынок — слишком «стремное дело», он фактически тот же самый, что и наркорынок. Таким образом, Сергей Викторович мешает и крупным наркодиллерам, выступающим против наведения порядка на рынке. «Впрочем, русские останутся на стакане, а не перейдут на иглу при всей остроте наркотической проблемы в России», — сказал водочный король, объяснив, что в холодной России «марихуаной не согреешься».
Хотя на его деньги был реставрирован храм в Подмосковье возле его дачи, Зевенко утверждает, что на иконы он смотрит чисто эстетически и не верит в их мистическую силу. В этой части нашего разговора он был наиболее общителен, ибо еще со времен братьев Карамазовых русские любят поговорить о Боге. Приложив руку к груди, водочный король сказал, что Бог внутри нас, а затем признался, что он одинок. Он не думает о реальной монополии водочного производства, однако стремится к вытеснению с рынка дешевой, низкокачественной водки. Его жена беременна, и в этот момент он как-то расчувствовался, но тут же взял себя в руки. Я вышел из его кабинета с чувством того, что в России, действительно, нарождаются новые люди, не ждущие, правда, благодарности за свой труд ни от правительства, ни от потребителей. Но, как это ни парадоксально, 500-летие водки, которое, скорее всего, актуализировано в рекламных целях государственной монополизации водочного рынка, может оказаться тем самым рубежом, после которого начнется долгое прощание с водкой.
Критикуя Горбачева за «антинаучную кампанию» против алкоголя (она даже не была согласована с ведущим наркологическим институтом страны), нарколог Владимир Нужный считает, что будущее водки зависит напрямую от успехов русского капитализма. «Капитализм победит водку, — считает профессор. — Уже сейчас молодежь переходит на пиво. И новое поколение предпринимателей водку не пьет. Им нужно принимать трезвые решения. С частных заводов легко увольняют за пьянство. В следующие 15–20 лет может произойти серьезный поворот к лучшему. Все зависит от экономики». Впрочем, и сам Горбачев склоняется к подобному выводу. Будущее он видит «в акценте на пиво и сухое вино, в культуре водочного питья».
Уже сейчас в стране идет расщепление водки. В сегодняшней России есть три основных отношения к водке. Московская элита выбирает между импортными напитками и хорошей водкой. Она пьет, но не напивается. Становится также модным не пить, чтобы снять зависимость от спиртного. В этом смысле непьющий Путин дает пример всей стране. В других городах выбор завис между хорошей, качественной и дешевой водкой. Деревня отстает, в ней по-прежнему водка — вторая валюта. Деревня выбирает между водкой вообще и самогоном. Дорогая водка в деревне считается ненужным расточительством и воспринимается скорее как оскорбительная претензия. Короче, водка так просто не сдастся. Но, в конце концов, чудо возможно: водка будет окультурена, русский Бог — усмирен или, может быть, даже переведен в исторический миф. Водка в России всегда колебалась между раем и адом: достаточно вспомнить книги Горького о его отрочестве на Волге. Пили в радость и пили в горе — многое доступно русской душе. Расколдовать водку, увидеть в ней не магического зверя, а, действительно, «веселие Руси» — дело, видимо, будущего.
2002 год
Репете вусэкиву парль (фр., искаж.) — Повторите, что вы сказали.
Жеву-з-эм (фр.) — Я вас люблю.
