— Денис Черяга, — это ответил начальник УВД.
— Черяга? Это не ты который Шичина поймал?
— Ну я.
— Твою мать, — сказал растроганно начальник УВД, — что ж ты подставился-то?
Негатив поднял голову:
— А кто такой Шичин? — подозрительно осведомился он.
— Да это не твоей части, Негатив, не бзди! Мальчиков господин Шичин любил, шестерых оприходовал отверточкой, да?
— Шестерых насмерть, — сказал Черяга, — и еще троих не дорезал.
Могутуев взглянул в глаза московскому следаку и тут же быстро отвел взгляд.
— Эх, во что же ты вляпался, Денис Федорович! — скорбно произнес он.
В следующую секунду дверь кабинета отворилась, и в ней показался не кто иной, как Премьер собственной персоной. Негатив дернулся, как на электрическом стуле.
— С-сука, — зашипел из угла Кунак.
Премьер даже не обернулся. Он подошел к полковнику Могутуеву так близко, что тот невольно сделал шаг назад, отступая на дистанцию, нарушение которой наше подсознание невольно трактует как агрессию или излишнюю близость. Бандитстоял, чуть покачиваясь на пружинящих ногах, и легкий летний пиджак не скрывал припухлости кобуры под плечом.
— Выпусти братву, — негромко сказал Премьер.
— Да ты что? — изумился Могутуев, — ты не пьян часом, Миша?
— Я ментов за меня мои зубы чистить не просил, — проговорил Премьер.
— Слушай, — сказал полковник, — а шел бы ты отсюда. Не ты здесь командуешь, въехал? А сказать кто?
Премьер все так же покачивался.
— Ты за что их повязал? — спросил Премьер.
— За ношение оружия, понял?
Все так же улыбаясь, Премьер потянулся. Пиджак бандита полетел на лавку. Начальник ахтарского УВД растерянно уставился на чуть потрепанную рыжую кобуру под плечом Премьера. Тот молча извлек оттуда «беретту», — большую, плоскую и серебристую, как рыба камбала.
— Может, меня тоже возьмешь, начальник? — негромко сказал Премьер.
— Ты, Миша, не шути, — нервно проговорил полковник Могутуев.
Премьер поманил его пальцем. Могутуев сделал шаг вперед: и тут же оказался схваченным за жиденький милицейский галстук.
— Ты меня барабаном перед братвой выставил, понял? — вкрадчиво сказал председатель совета директоров группы «Доверие». — Понял? Ты думаешь, городом Сляб заведует?
Бандит повернулся кругом кабинета.
— Ты думаешь, он тебе компьютер купил, и уже здесь главный? А как тебе, мент, глянется, если в городе каждую хату обнесут? Или на улицах в прохожих начнут шмалять? А? У тебя же ведь раскрываемость упадет. Начальство задолбит. А если я к лоточникам, которые тебе дань платят, пожалую? Воевать будем? А?
Начальник горУВД побледнел. Ему вовсе не улыбалось видеть, как бандиты чинят по всему городу беспредел. Он уже знал о паре таких историй, когда вор, контролирующий регион, обиделся на главного мента, и мента в результате снимали из-за плохих показателей и с тайным напутствием преемнику: «Консенсус надо уметь находить!»
— Как же я их освобожу? — спросил полковник Могутуев. — Не положено.
— А они же у нас чернореченские, — объяснил Премьер, — вот за ними сейчас родная ментовка и подъедет. Сдашь коллегам и все делов.
— А стволы?
— И стволы сдашь, документ в документ, нечего добру пропадать.
Полковник Могутуев сглотнул.
— Я, — сказал он, — я должен посоветоваться.
— С кем? С Слябом? Пошло зерно с индюком базарить! Нечего тебе Слябу звонить, ты лучше ему потом растолкуй, что ему за сегодняший стук обломится..
* * *
Майор Петраков, замначальника Чернореченского УВД, прикатил на серенькой «Десятке» через полтора часа.
— Вы на чем их в Чернореченск повезете? — не сдержался ахтарский мент, когда ухмыляющихся бандитов стали один за другим выводить на крыльцо.
— А на их же тачках и повезем, — отвечал благодушно Петраков, — садись, Негатив.
Могучая спина бандита исчезла в «тойоте лендкрузере». Молоденький сержант за рулем настороженно завертел головой.
— Ты смотри, — раздался веселый голос Негатива, — пять часов тачка простояла у ментовки, а приемник уже скоммуниздили!
Премьер молча стоял на крыльце здания УВД, наблюдая, как чернореченских бандитов грузят в тачки. Черные иномарки, набитые его людьми, перекрыли оба конца переулка.
Наконец последняя дверца была закрыта, колеса взвизгнули, и странный кортеж тронулся.
— Эй, следак, — спросил Негатив, — как тебя Сляб? Не зашиб?
Денис сглотнул. Хозяин Ахтарска бил его не больней, чем те же омоновцы, месившие задержанных прямо у автобуса долго и старательно. Но обидней было не в пример.
— Ничего, — отозвался Денис, — зубы целы, а рожа сама зарастет.
— Не, ну чудак! Борзой в натуре! Не директор, а отморозок!
В десяти километрах от города машина Премьера помигала поворотником и свернула к обочине. «Лендкрузер» остановился следом за ней. Петраков с извиняющей улыбкой обернулся к Негативу с Черягой и расстегнул на них наручники.
— Слушай, Саша, — спросил Петраков авторитета, — ты нас не выручишь?
— А что такое?
— Да послезавтра вице-премьер приезжает. Володарчук. Звонили из Москвы, визжали, чтобы охрана была. Не дай бог, помнут на рельсах, потом костей не соберешь. А у нас ты сам знаешь какая экипировка, да еще и в отпусках половина. Ты не одолжишь ребяток?
— Одолжу, — сказал Негатив.
Негатив вышел и пересел в машину Премьера.
Они беседовали минут десять, потом дверца «Мерса» отворилась, и из нее вылез Премьер. Он запрыгнул на заднее сиденье «Лендкрузера» и попросил Петракова:
— Слышь, пойди подыши воздухом.
Майор вышел из машины. Черяга и ахтарский бандит остались одни. Премьер полез куда-то за пазуху и вытащил оттуда плотный белый конверт.
— Извини, — сказал он, — что с братаном так получилось.
Белый конверт лег Черяге на колени. Денис отогнул белую полоску — внутри были баксы. Две пачки по десять тысяч. Положитель, за неделю стачки Денис мог бы заработать больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Денис вернул конверт.
— Что, мало? — спросил Премьер.
— Вполне достаточно, — ответил Денис, — брат мой больше и не стоил.
— А тогда в чем дело?
— Статья была такая в «правде Ярослава», — сказал Денис, — выкуп родственникам за убитого. И у германцев такой закон был. Вира назывался. Вергельд. А вот в наш УК статью про выкуп за убийство забыли включить.
— А ты что, по УК живешь? — оскалил белые зубы Премьер.
— Да вот такое дело, — сказал Денис, — вся страна живет по средневековой «правде», а я по нашему УК.
Премьер пожал плечами.
— Ну живи, пока живой, — сказал он и вылез из машины, засовывая белый конверт в карман пиджака.
* * *
Покончив с банкирами, ланчем и сплавив делегацию налоговиков к своим замам, Вячеслав Извольский остался в кабинете один. «Черяга, черяга», — задумчиво пробормотал директор. Где-то он слышал эту фамилию. Кто-то называл ему имя этого мерзавца, который осмелился ездить на стрелки с бандитами…
Извольский набрал сотовый номер.
— Олежек? Это ты? Ты где сейчас?
— В Лондоне, — недовольно ответил собеседник.
Извольский говорил с одним из собратьев по цеху.
— Олежек, — сказал Извольский, помнишь, я от тебя фамилию слышал — Черяга?
— Было такое.
— Что это за человек?
— Чудак-человек, — сказал собеседник, — дочку мою спас. Следователь из фильма шестидесятых годов про советскую милицию. Не хотел бы я иметь с ним дела, если бы он служил в налоговой.
— Если он такой честный, — усмехнулся Извольский, — откуда у него «Мерс» за восемьдесят тонн?
— «Мерс» ему я подарил, — сказал собеседник. — Очень брать не хотел, гордость, мля, его заела.
— Какая гордость? — сказал Извольский, — он работает на наших угольных бандитов. Брат у него шестерил на местного пахана.
— Не думаю, — последовал холодный ответ из туманного Альбиона, — этот человек не работает ни на кого, кроме матушки России. Он уверен, что она ще не вмэрла.
Извольский попрощался с собеседником и набрал номер начальника местного УВД.
— Как там ваш улов? — спросил директор.
Трубка закрякала ему что-то в ухо, и по мере того, как она говорила, лицо Извольского становилось все белей и белей — и наконец совсем побледнело от бешенства.
— Что значит Премьер? — спросил Извольский. — Что значит от губернатора звонили? Тебе зарплату кто платит — я или губернатор?
Извиняющиеся звуки в трубке.
— Ты их догоняешь и арестовываешь, — холодно сказал Извольский. — Понял? Или все будут знать, что ты за бабки отпустил бандитов. Или ты работаешь на меня, или ты не работаешь нигде!
* * *
Александр Могутуев, начальник ахтарского УВД, положил трубку и недоуменно поглядел на своего зама.
