Цинтия никогда не выходила из себя. Том продолжал решительным тоном:
— Да, Цинтия. В любом месте, где вы скажете...
— Что вас побудило обратиться ко мне?
Том улыбнулся:
— Одна мысль, которая может разрешить кое-какие проблемы — не слишком приятные.
— Я не собираюсь встречаться с вами, мистер Рипли. — Она повесила трубку.
Том обдумывал этот отказ несколько секунд, расхаживая по кабинету Эда, затем закурил сигарету.
Он снова набрал номер, и, когда ему ответили, он уточнил название агентства и адрес.
— Ваш офис открыт до которого часа?
— До пяти тридцати.
— Спасибо, — поблагодарил Том.
В тот же день, примерно в пять минут шестого, Том расположился у входа в агентство «Вернон Мак-Каллен» на Кингс-роуд. В довольно новом сером здании разместились с десяток компаний; список фирм висел на стене перед входом в вестибюль. Том высматривал высокую, худощавую женщину с каштановыми прямыми волосами, не ожидающую, конечно, что он будет ее поджидать. Или все же ожидающую? Том ждал довольно долго. Примерно без двадцати шесть он взглянул на свои наручные часы чуть ли не в пятнадцатый раз, стараясь не выпускать из поля зрения проходящих мимо мужчин и женщин, окидывая быстрым взглядом женские фигуры и внимательно всматриваясь в лица. Некоторые из женщин выглядели усталыми, некоторые смеялись и болтали, словно радуясь, что еще один рабочий день позади.
Том закурил сигарету, первую за время своего дежурства, потому что он не раз замечал — стоит закурить сигарету, как она тут же становится ненужной, например, подходит автобус. Том зашел в вестибюль.
— Цинтия!
Внутри оказалось четыре лифта. Цинтия Граднор только что вышла из того, что был справа Том уронил сигарету, наступил на нее, поднял и бросил в урну с песком.
— Цинтия, — снова позвал Том, как будто не был уверен, что она слышала его в первый раз.
Она приостановилась; ее прямые волосы немного разлетелись в стороны. Губы у нее казались еще тоньше и прямее.
— Я же сказала, что не хочу с вами встречаться, Том. Почему вы мне надоедаете?
— У меня и в мыслях не было вам надоедать. Как раз наоборот. Я займу у вас не больше пяти минут... — Том замялся. — Не могли бы мы где-нибудь посидеть?
Том еще раньше приметил паб поблизости.
— Нет. Нет, спасибо. Что же это такое жизненно важное? — Она бросила на него враждебный взгляд и отвернулась.
— Кое-что о Бернарде. Мне думается... Ну, что это будет для вас интересно.
— Что? — спросила она почти шепотом. — Что о Бернарде? Вы, полагаю, не задумали еще что-нибудь отвратительное?
— Нет, напротив, — сказал Том, покачав головой. Он подумал о Дэвиде Притчарде: что может быть отвратительнее. Для Тома в данный момент — ничего. Он взглянул на черные туфли Цинтии на толстой подошве, на ее черные чулки в итальянском стиле. Шикарно, но мрачновато. — Я думаю о Дэвиде Притчарде, который мог бы нанести вред Бернарду.
— Что вы имеете в виду? Каким образом? — Цинтия остановилась так резко, что на нее налетел шедший за ней прохожий.
Том протянул к ней руку. Цинтия отпрянула от него.
— Отвратительно здесь разговаривать, — сказал Том. — Я имел в виду, что Притчард никому ничего хорошего не принесет: ни вам, ни Бернарду, ни...
— Бернард умер, — сказал Цинтия прежде, чем Том успел произнести «мне». — Хуже уже не будет. — «Благодарю вас», могла бы она добавить.
— Хуже может быть. Я должен вам объяснить, это займет пару минут. Не могли бы мы где-нибудь присесть? Вон там за углом есть паб! — Том старался быть и вежливым, и настойчивым одновременно.
Со вздохом Цинтия согласилась, и они повернули за угол. В небольшом пабе им даже удалось отыскать свободный столик. Тома не заботило, когда подойдет официант, он был уверен, что Цинтию тоже.
— Так что замышляет Притчард? — спросил Том. — Кроме того, что он мошенник, я подозреваю, что он садист по отношению к своей жене.
— По крайней мере, не убийца.
— Да? Я рад это слышать. Вы пишете Дэвиду Притчарду, говорите с ним по телефону?
Цинтия задержала дыхание и моргнула.
— Вы, кажется, что-то сказали о Бернарде.
Цинтия Граднор очень тесно связана с Притчардом, подумал Том, хотя, возможно, она достаточно умна, чтобы ничего не оставлять на бумаге.
— Сказал. Две вещи. Я... Но вначале могу я спросить, почему вы связаны с таким подонком, как Притчард? У него же с головой не в порядке! — Том улыбнулся, обретая уверенность в себе.
Цинтия произнесла медленно:
— Я не собираюсь говорить с вами о Притчарде, с которым я, кстати, не знакома и никогда не встречалась.
— Тогда почему вы знаете его имя? — спросил Том подчеркнуто вежливым тоном.
Снова вздох; она посмотрела на стол, потом за спину Тома. Ее лицо вдруг осунулось и постарело. Сейчас ей около сорока, предположил Том.
— Я не собираюсь отвечать на ваш вопрос, — сказала Цинтия. — Вы можете вернуться к теме нашего разговора? Вы сказали что-то о Бернарде.
— Да. Его работа. Видите ли, я видел Притчарда и его жену, потому что теперь они мои соседи — во Франции. Возможно, вы знаете об этом. Притчард упоминал Мёрчисона — человека, который заподозрил подделки.
— И который таинственно исчез, — сказала Цинтия, теперь слушавшая очень внимательно.
— Да. В Орли.
Она иронично улыбнулась.
— Как только сел в другой самолет? И куда он полетел? Чтобы исчезнуть и никогда больше не дать знать о себе своей жене? — Она остановилась. — Продолжайте, Том. Я знаю, что вы избавились от Мёрчисона. Вы могли привезти в Орли его багаж...
Том оставался спокойным.
— Так спросите мою экономку, которая видела, как мы уезжали из дома в этот день, — она видела Мёрчисона и меня, когда мы собрались ехать в Орли.
Цинтия, возможно, не найдет, что ответить на это, подумал Том.
Он встал.
— Что мне заказать для вас?
— "Дюбонне" с ломтиком лимона, пожалуйста.
Том направился к бару, заказал то, что просила Цинтия, для себя — джин с тоником. Уже через три минуты он расплатился и забрал напитки.
— Вернемся к Орли, — продолжил Том, усевшись на стул. — Я помню, что высадил Мёрчисона на обочине. Я не парковался. Мы не останавливались, чтобы выпить на посошок.
— Я вам не верю.
Но Том верил себе — сейчас, по крайней мере. Он будет верить до тех пор, пока ему не представят какое-нибудь неоспоримое доказательство.
— Откуда вы знаете, какие у него отношения с женой? Откуда я могу это знать?
— Я думаю, миссис Мёрчисон приезжала, чтобы встретиться с вами, — сказала Цинтия приторно-сладким голосом.
— Она приезжала в Вильперс. Мы пили чай у меня в доме.
— И она ничего не говорила о плохих отношениях с мужем?
— Нет, но почему она должна мне говорить об этом? Она приехала встретиться со мной, потому что я оказался последним человеком, которого видели с ее мужем — насколько известно.
— Да, — произнесла чопорно Цинтия, словно у нее имелись неизвестные Тому сведения.
Хорошо, если так, то какие это сведения? Он ждал, но Цинтия не стала продолжать. Том сказал:
— Миссис Мёрчисон, я полагаю, могла бы снова поднять вопрос о подделках. В любое время. Но когда я виделся с ней, она сказала, что не понимает ни причин, побудивших ее мужа считать, что последние работы Дерватта были подделками, ни его теории.
Теперь Цинтия достала пачку сигарет из сумочки и вынула одну осторожно, будто получала их по выдаче.
Том протянул ей зажигалку.
— Вы слышали что-то от миссис Мёрчисон? Из Лонг-Айленда, думаю, она звонила?
— Нет. — Цинтия слегка покачала головой, по-прежнему спокойная и не проявляющая интереса к разговору.
Цинтия не показала виду, что как-то связана с Томом, когда ей позвонили из французской полиции и спросили адрес миссис Мёрчисон. Или Цинтия могла все это хорошо разыграть?
— Я спрашиваю вас об этом, — продолжал Том, — потому что... в том случае, если вы не осознаете... Притчард старается создать неприятности в том, что касается Мёрчисона. Притчард создает неприятности, в особенности для меня. Он совершенно не разбирается в живописи, явно не интересуется искусством — видели бы вы мебель у него в доме и обои на стенах! — Том засмеялся. — Я был там в гостях. Не слишком там дружеская атмосфера.
Цинтия реагировала едва заметной, вежливой улыбкой, как Том и ожидал:
— Почему вас это беспокоит?
Том сохранял на лице любезное выражение.
— Не беспокоит, а досаждает. Он несколько раз сфотографировал мой дом. Вам бы понравилось, если бы какой-то незнакомец фотографировал ваш дом без вашего разрешения? Зачем ему снимки моего дома?
Цинтия промолчала и глотнула «Дюбонне».
— Это вы подстрекаете Притчарда в его игре против меня? — спросил Том.
В этот момент за столом позади Тома раздался взрыв смеха.
Цинтия не дрогнула, как ожидал Том, но провела рукой по волосам, в которых Том сейчас заметил седину. Том попробовал представить ее квартиру — современная, но с домашними вещами ее семьи, возможно, старый книжный шкаф, стеганое одеяло. Одежда у нее добротная и консервативная. Он не отважился бы спросить, счастлива ли она. Висят ли у нее на стенах картины или рисунки Бернарда Тафтса?
