Простой японец не станет кричать: «Щи да каша — пища наша». Он обязательно добавит к рисовой каше большую креветку и сливу, выдержанную в рассоле около двадцати лет. Приняв все это по заведенному ритуалу, он задумается о красоте жизни и напишет стихи:
Хочу сломить и не хочу сломить
Ветвь цветущую, сокрывшую
Ясную луну.
Простой русский парень тоже любит ритуалы. Закусив после третьего стакана соленым огурцом, он обязательно споет: «Лучше сорок раз по разу, чем ни разу сорок раз!»
Все хотят иметь японский телевизор, но Япония не становится нам ближе. Проживая в коммуникабельном, гибком мире, где скорость перемещения и быстрота реакции определяют успех развития, мы умудряемся сохранять примитивное, животное видение вещей.
Мистерия вкушения земной гармонии заменяется грубым утолением голода. Мы сознательно избегаем всего, что способно обострять тонкие чувства и услаждать сердце. Алкогольное помутнение рассудка — надежный союзник нашей звериной сущности. В граненом стакане мы любим истину, лишенную всяких граней.
Из одной крайности мы бросаемся в другую. Можно ли объяснять любителям диетологических брошюрок, что питание — это не амбулаторная процедура, а кухня — не медицинский кабинет. Вареной морковкой глупость не лечится.
Для тех, кто имеет разум, употребление пищи — продуманный процесс познания. Здесь интуиция уважает логику, консервативное приемлет новизну, изощренность заменяет излишества. Произведения искусства в облике столовых сервизов подчеркивают значимость момента. Одиночество и коллективность здесь равновелики. Хрустальный бокал «перебродившей крови» объединяет внешнее и внутреннее, раскрепощает собеседников и заполняет паузы. Аристократы знали в этом толк и отличались заметным долголетием.
Раздраженные суетой, мы говорим, что нам некогда «беситься с жиру», и тем самым обманываем себя. Все, что раньше было достоянием немногих, сегодня доступно всем. Отложив настоящую жизнь на завтра, бессмысленно чего-то ждать. Суетному некогда жить, зато всегда есть время для страданий. Может, поэтому в праздничные дни мы выстраиваем на столах безумные композиции сталинского изобилия. Чтобы, напившись и обожравшись до бесчувствия, реветь по утрам голосом раненых моржей и верить, что в этом счастье.
Когда покойники нам снятся по ночам, нас мучают подробности визита. Независимо от личного отношения к мистике, человек остается существом суеверным. Он легко поддается внушению, и этим пользуются умершие граждане.
Даже самый толстокожий материалист не равнодушен к посетителям с того света. Окруженные ореолом роковой символики, они тревожат нас точностью предсказаний, строгостью замечаний или настоятельными просьбами.
На все увиденное и услышанное каждый реагирует по-своему. Но есть вещи, достойные особого внимания. Например, когда покойный жалуется на тесную обувь и просит мягкие тапочки, страдает из-за отсутствия курева и просит сигарет, выражает недовольство своей одеждой и требует любимый костюм и так далее.
Живые люди, как и положено, воспринимают подобные вещи довольно живо. Используя традиционные магические обряды, они передают все нужное покойному. Конечно, нам трудно понять, в чем заключается необходимость конкретных предметов в загробной жизни. Тем не менее, она существует. Это известно с древнейших времен. Почти все посмертные ритуалы предполагают обеспечение умершего набором обязательных вещей. Космический век мало что изменил. Мы обряжаем покойных согласно традиции и кладем в гроб несколько нужных ему предметов: очки, носовой платок, расческу и так далее.
Но если умерший приходит к нам во сне и выражает недовольство — значит мы чего-то не предусмотрели.
Все созданное в нашем физическом мире — это материальное воплощение идей. Если покойному нужна пыжиковая шапка, ее обязательно нужно отдать, так как в ней заключен своеобразный феномен, необходимый ему в загробной жизни. Отказывать умершим грешно, и мы это чувствуем.
Однако в потусторонних капризах нередко присутствуют элементы наглости и шантажа. Когда покойные выражают претензии к сооруженному памятнику на могиле, качеству костюма или марке спиртного в гробу, в этом есть что-то свинское. Возможно, что умение предъявлять претензии с того света есть закономерное следствие нашего земного эгоизма. Мы любим перекладывать на плечи ближних дурацкие проблемы.
В прошлые времена люди были порядочнее и готовились к смерти заранее. Строили себе усыпальницы, оставляли подробные инструкции погребения, откладывали необходимые средства и вещи. Сегодня таких людей становится все меньше. Многие товарищи желают умереть врасплох: дескать, к чему суетиться, мертвые не потеют.
Скорее всего, именно эта категория будущих покойников способна вымогать теплые кальсоны, гаванские сигары и прочую ерунду. Случаются и противоположные крайности: когда подготовка к смерти напоминает сексуальное извращение. Достаточно вспомнить гробницы египетских фараонов.
Как бы там ни было, но мировой мистический опыт подсказывает: кладбище — место серьезное, и ритуал захоронения — это не продукт больной фантазии. Омовение, обряжание, панихида, поминальный обед обусловлены интуитивным знанием природы сверхъестественных взаимосвязей.
Известно, что предметы, извлеченные из могил, превращаются в свой энергетический антипод и оказывают негативное воздействие на окружающих. Многие археологи ощутили это. Любуясь краденной скифской пекторалью, мы нарушаем священную этику и разлагаем свою душу.
Чтобы не испытывать дискомфорт в потустороннем мире, человек обязан при жизни учитывать свои земные привязанности и, по возможности, обеспечить их символическое присутствие в своем захоронении или на погребальном костре. Немаловажную роль играет сознательный выбор места погребения. Если у вас возникает желание покоиться где-то конкретно, не следует его игнорировать. Умные, тонко чувствующие люди придавали этому значение. Т. Шевченко не поленился описать свое пожелание в стихах. Сознательный выбор сделали Лев Толстой, Сковорода и многие другие. Но если, без ложной скромности, кто-то хочет лежать везде и просит развеять его прах по ветру, значит, ему так нужно. Просьба должна быть уважена.
Только солдат, у которого всегда все с собой, может не сушить сухари. Всем остальным — самое время. Тем более, здесь можно разгуляться. К процессу подготовки нужно подходить с максимальной творческой отдачей.
С недавних пор наши мастера научились делать настоящие шедевры. Стоит поискать, прицениться и выбрать гроб, достойный вашего вкуса. Общаясь с мастером, вы можете заказать нечто исключительное, придуманное лично для вас. Избавьте себя от чужих импровизаций: подберите белье, одежду, продумайте содержимое карманов, составьте поминальное меню и отложите деньги на покупку продуктов. Можно заранее подготовить от своего имени очаровательные пригласительные билеты, на которых останется только поставить дату. Не забудьте подробно указать, в чем вы желаете «видеть» приглашенных вами господ. Чтобы не отвлекать родственников от активной скорби, можно предварительно оплатить услуги церемониймейстера. Если вы хотите поддержать близких в тяжелую минуту, сделайте магнитофонную запись вашего остроумного жизнеутверждающего обращения. Глупо быть пассивным на последнем празднике личной биографии.
В нашей жизни многое не сбывается. Мы совершаем непоправимые ошибки, вечно куда-то опаздываем, но собственные похороны — единственное торжество, на которое нельзя опоздать. Ведь это ваш последний бенефис, способный затмить никчемность прожитой жизни, и к нему надо готовиться основательно.
Подмечено, что ранние сборы странным образом отражаются на долголетии. Кто рано собрался, тот дольше живет. Талантливые оптимисты, способные трезво и внимательно относиться к перспективе собственной смерти, обладают солидным запасом духовных и физических сил. Лишь самодовольные, трусливые разгильдяи умирают некрасиво. Они долго мучаются фактом эстетической незавершенности судьбы и не дают покоя живым.
Пиявки — обязательные спутники нашей жизни. От них нельзя избавиться. Они преследуют нас всюду: на работе, в теплой кровати собственной квартиры, в дальних странах и даже в загробном мире.
Пиявки не выносят одиночества. В отличие от классических упырей, они питаются не кровью, а угрызениями чужой совести. Поэтому пиявочное сознание обожает делать открытия. Поражаясь очередной неслыханной новости, пиявка спешит огласить ее всему человечеству. Декларация «Меня никто не любит!» — главное откровение каждой пиявки.
