– Что делать с планом до конца пятилетки?
– Нужно ехать в «Агат» и министерство. В данной ситуации старый план вообще потерял смысл. Не сомневаюсь, что план откорректируют.
– Оставь документы, посмотрю еще раз вечером.
Утром следующего дня секретарь позвонила, что документы подписаны, и она передает их в канцелярию для регистрации и рассылки.
После праздников Бриль увидел у себя на столе подписанный директором приказ о прекращении разработки программ на «Минск-32», график строительства машинного зала и проектирования новой версии системы на ЕС. Он не поверил своим глазам и вызвал Давиденко:
– Что это такое? – на загорелом лице Бриля проступила бледность.
– Директор утвердил документы, которые вы завизировали перед поездкой.
– Вы ввели директора в заблуждение!
– И вас тоже?
– И меня! Мы с этим разберемся…
– Ну конечно! Сначала я загипнотизировал вас, и вы поставили свою подпись, потом директора. Вы меня удивляете.
– Не паясничайте! Идите работать!
Давиденко провел совещание с Андреевым и Бурцевым по поводу начала проектных работ. Из двух вариантов архитектуры ребята выбрали первый. Он им показался понятнее, а главное предъявлял минимальные требования к памяти на магнитных дисках. Все уже знали, что ЕС-1033 поставляется с тремя дисководами, а любые попытки расширить комплектацию отвергаются.
Давиденко был сторонником второго варианта, так как был уверен, что дисководы выбить удастся. КБ готовило предложения под новый заказ для включения в постановление ВПК. Референт Главного конструктора Гареев согласился, что потребности завода также должны быть учтены. Давиденко стал членом комиссии по подготовке обоснования. И все же он согласился на первый, менее рискованный вариант. А главное, первый вариант мог быть безболезненно модифицирован во второй путем дополнения модели данных и незначительной доработки программ. Он видел, как загорелись глаза у всех разработчиков и программистов после ознакомления с приказом. Новая система и новая технология проектирования: библиотека разработки, структурное программирование, интерактивная отладка, ежедневная сборка и компиляция проекта для тестирования. Работа технического совета, трехлетнее непрерывное обучение и информационное обслуживание привели к накоплению творческой энергии в коллективе. Новый проект давал ей выход. Не стоило в этой ситуации навязывать свои предпочтения.
Однако рабочие планы Бриль не утвердил, а назначил комиссию партбюро, которая должна была подготовить открытое партийное собрание ИВЦ по вопросу самоуправства Давиденко. В комиссию вошли три члена партийной организации: электромеханики Шишков и Рябовол и оператор подготовки данных Куница. Выбор был странным, хотя и объяснимым. Они были рабочими и наиболее зависимыми от Голевского, а значит и Бриля. Никто из них не имел высшего образования и знаний в области проектирования АСУ.
Шишков – человек степенный и в возрасте. Он возглавлял комиссию и задал соответственный тон работе. Давиденко рассказал историю появления приказа, показал графики загрузки ЭВМ, те же что показывал директору, порекомендовал сходить в канцелярию и убедиться, что на подлиннике приказа стоит виза Бриля.
Последнее сообщение сильно развеселило членов комиссии. Шишков не удержался от замечания:
– Узнаю стиль работы Анатолия Петровича! Передумал почему-то, а валит на другого. Не пойму, что его не устраивает. И ежу понятно, что с разработкой на «Минске» нужно завязывать. Виталий Семенович, что вы по этому поводу думаете?
– Могу предполагать только одно: ему не хочется ехать в Москву улаживать этот вопрос. С самого первого разговора на эту тему я предлагал свои услуги. Готов хоть завтра ехать и добиваться корректировки плана. Но и это его не устраивает. Как же, первое лицо прячется за зама.
– Ему не впервой. Десять лет с ним работаю, – подвел итог Шишков.
На открытом партийном собрании Бриля никто не поддержал. Конечно, были такие, что просто отмолчались. Давиденко мог ожидать неприятностей от Рябовола, с которым три года назад был конфликт из-за неработающих «бармолеев». Но Рябовол оказался человеком не злопамятным, а возможно действительно понял свою вину: не стоило ему подыгрывать Ковтенко.
Бриль, чтобы спасти лицо, потребовал включить в решение собрания поручение Давиденко откорректировать план в министерстве.
Виталий по зрелому размышлению пришел к выводу, что затея с собранием не самодурство или недомыслие, а очень умный ход. Если вчитаться в решение, то при желании можно сделать вывод что машины перегружены опять же из-за КОБОЛ. А кто настоял на его использовании? Давиденко! Так он и должен ехать в Москву. Партсобрание выше начальника отдела, он обязан подчиниться его решению. После собрания положение стало иным. Начальник не прячется за спиной зама, а партсобрание по справедливости поручает исправить ситуацию тому, по чей вине она возникла. Если о решении партсобрания сообщить директору, то он не удивится, почему в министерство с его поручительным письмом едет зам, а не первое лицо.
В «Агате» и министерстве не удивились. Бриль им сообщил, что партийное собрание дало соответствующее поручение Давиденко. Виталию не пришлось объяснять, почему приехал он, а не Бриль. Впрочем, на уровнях выше кураторов никто не спрашивал должность. Главный инженер института «Агат» его хорошо запомнил еще с первой конференции, наслышан был о недавней успешной сдаче первой очереди, поэтому не ограничился дежурной согласующей подписью, а позвонил в министерство куратору и начальнику отдела АСУ.
На следующий день после обеда Давиденко уже сидел на стуле в скромной приемной зам министра, в ожидании, когда тот освободится. Зам министра, в ведении которого были работы по АСУ, был в возрасте семидесяти лет, но выглядел старше и получил эту придуманную для него должность за многолетнюю работу в отрасли и большие заслуги.
Наконец, секретарь кивнула и Виталий вошел. Зам министра ответил на приветствие и указал на стул рядом с собой, так как приставной столик был завален бумагами. Он попросил подождать несколько минут.
Давиденко огляделся. Кабинет был, пожалуй, даже меньше, чем у начальников отделов. Стол для совещаний отсутствовал. Несколько шкафов с книгами, плакаты на гвозде забитом прямо в стену и все.
Зам министра в рубашке с коротким рукавом и без галстука сидел в кресле за столом. Он делал пометки на сетевом графике. Под стеклом, покрывающим стол, в углу прямо перед своими глазами Виталий разглядел обложку американского журнала «Лайф». Обложка содержала цветной снимок из космоса. У нижнего края обложки была наклеена тонкая полоска белой бумаги с переводом надписи под фотографией: «Осиное гнездо господина Пилюгина».
Виталий вспомнил эти два огромных промышленных здания около станции метро «Калужская». Он там бывал неоднократно до перехода на работу в ИВЦ и после: знакомился с оборудованием рабочих мест, автоматическими складами и монорельсовой транспортной системой, изучал их разработки в области АСУ.
Здания построили в рекордный срок по американским проектам, причем все конструкции и оборудование также было поставлено из США по контракту, подписанному во время поездки Хрущева в США. Ракетно-космическая техника военного назначения создавалась на станках, купленных у потенциального противника. Была ли это глупость американцев или хитрый ход, вовлекающий СССР в разорительную гонку вооружений?
Зам министра отвлек Виталия от размышлений.
– Что у вас?
Виталий подал документ:
– Нужно прекратить разработку программ для «Минск-32», которые перегружены, и начать подготовку к переходу на ЕС ЭВМ
Зам министра прочитал документ и поставил подпись.
– Желаю успехов!
Виталий поспешил в канцелярию зарегистрировать документ. Потом он забрал свой портфель с вещами в камере хранения, так как на всякий случай утром выписался из министерской гостиницы в Филях. До шести вечера он успеет сделать покупки и сдать их в камеру хранения на Курском вокзале. На шесть он пригласил в ресторан куратора из главка Михаила Иванченко. Парень из города Сумы учился в Москве, женился на москвичке. Он хорошо относился к Виталию и всегда помогал в решении вопросов. И на этот раз он заблаговременно договорился обо всех встречах в министерстве.
Два часа в ресторане за двумя бутылками красного марочного вина и отбивной с жареным картофелем прошли незаметно. Виталий и Михаил говорили о футболе и рыбалке: один на Азовском море, другой на мещерских озерах.
Когда прощались, Иванченко вдруг произнес:
– Виталий, не хочу тебя обидеть, но ресторанов больше не будет. Ты ставишь меня в неловкое положение. Помогать вам всем моя обязанность, а тебе тем более.
