Апрель 1998
Я планов наших люблю гламурьё
Известно ли вам, что «шоколад – сила невинной слабости»? Неизвестно. И даже вот теперь, когда вы оповещены, вы вряд ли сходу понимаете, что это значит.
А значит это вот что: в нынешнем сезоне все еще модно быть молодой девушкой, в коей еще Карл Маркс, помнится, ценил слабость (и не упускал случая ею воспользоваться). Когда у вас седина в бороде и неоперабельный бес в ребре, вы с умилением взираете на слабое, невинное существо, которое вот так прямо и хочется защитить от жизненных ураганов. Девушка, в свою очередь, прокумекав ситуацию, поддерживает иллюзию своей невинности (неопытности, непонимания и так далее), и, в некотором противоречии с таковой, все отлично понимает и усиленно работает на означенный образ: ест шоколад, потому что это «гламурно». Глядишь на нее – и сердце тает. В самом деле: если бы она ела сардельки с горчицей, – какой уж тут гламур? Или боролась бы с вульгарной пиццей, рывком головы пытаясь отсоединиться от сырных нитей, коим свойственно растягиваться на расстояние вытянутой руки, – смех один. А здесь – шоколад: сладкий, тает, пахнет, в золотой бумажке… Ну как тут устоишь перед прелестницей? – да никак. Вот в этом ее сила.
Казалось бы, всего делов-то: захотелось шоколаду – съешь и успокойся. Простая коровья жвачка, «формирование пищевого комка», как учит школьный учебник. Не тут-то было. Обычный акт поглощения продукта из какао-бобов с добавкой эссенций можно представить в разном свете. Либо это классовая злоба обездоленных («шоколад „Миньон“ жрала»), либо гламур буржуазно-утонченных («из сластей и пирожных и конфет всевозможных, – вот из этого сделаны девочки»). Соответственно этим стилистикам в последнее время работали и современные российские СМИ. Героями прессы были (и остаются, по крайней мере, на данный улетающий момент) либо элегантный и требовательный клиент Фенди, либо бомж с открытой черепно-мозговой травмой. Читатель и глотатель прессы расположен посередине, он нормален, каждодневен, безлик, он не роется ни в помойном бачке, ни в бутике. Но это он платит за сказки: ежедневно – по рублю за помоечно-криминальный мусорок, ежемесячно – по четвертному за слепящую, сахарную, благоухающую роскошь.
Бывают странные сближенья
Что же модно? В этом сезоне модно, например, выехать на природу в «трехслойной юбке из органзы с воланами», и там, на природе, высоко подпрыгнуть, расставя ноги, из кустов с колючками на гнутую арматуру. Вариант: надев «прозрачный топ из двухслойного полосатого шелка», плюхнуться в воду, и долго сидеть в ней по пояс, но уже в «платье из вискозного трикотажа». И это не потому, что враги сожгли родную хату, и вы вынуждены ютиться в подмосковном лесу, а потому, что это гламурно. Гламурно также, надев одно на другое «два тюлевых платья телесного и антрацитового цвета», раскачиваться на сучковатом дереве. Да! Не забудьте старинные украшения. Возникнет «легкость бытия, нежность и невинность». Или «непринужденность, элегантность и беспечность».
Напротив, о том, к чему могут привести легкость бытия и беспечность, вы можете прочесть в СМИ второго рода. Например, такая история: бездомная 13-летняя сирота зарабатывала на жизнь, торгуя телом. Тело покупали шоферы. Когда однажды девочка валялась пьяная, шофер пытался заняться с ней оральным сексом, но лишь получил известные телесные повреждения, так как девочка стиснула зубы, не приходя в сознание. Взвыв от боли, шофер принялся избивать ее, в конечном счете забив до смерти. Помогали друзья. Труп закопали под забором, сироты никто не хватился. Через год… но это слишком неприятно. Забудем. Вернемся назад к повседневности. Нас тут как раз призывают «забыть обо всем и окунуться в густую синеву южного лета», причем окунаться очень удобно: и ехать никуда не нужно, а пойти да приобрести.
«Слева направо: платиновое кольцо „Etoile“, усыпанное 110 бриллиантами огранки „багет“ весом 10 карат и 88 сапфирами бриллиантовой и багетной огранки весом 18 карат, украшенное посередине бриллиантом весом 1 карат». Это слева. Окунемся? Или лучше справа: «золотой браслет из бирманских сапфиров огранки „багет“ весом 35 карат». Кстати, нам напоминают: «вовсе не обязательно тратить лишний миллион на бриллиантовое колье, в котором появилась Джоди Фостер на последней церемонии „Оскара“. Спасибо, что предупредили, родные, это гуманно. Раз не обязательно – не потратим. Купим рису в мешочках.
Можно и вообще ничего не тратить. В Москве, сообщает нам пресса второго, желтого рода, предполагается закупить на городские средства одежду и обувь для бомжей. Если вы бомж столичный, а не какой-нибудь там неотесанный провинциал, вы сможете получить особую «дезинфекционную» одежду. И если вы обратитесь в санитарную службу по собственной инициативе, то пройдете санобработку бесплатно. «Окунитесь в мечту»: опытные работники по борьбе с педикулезом прожарят швы вашего естественного и свободно облегающего костюма, добившись полного уничтожения гнид и взрослых вшей, обольют ваши длинные, струящиеся волосы карбофосом. «Этот жизнерадостный и импульсивный аромат сделает ваше лето особенно ярким и беззаботным», совершенно таким же, как если бы вы прикупили себе Sunny Frutti от Escada. «Просто, уходя из дома, захватите с собой безалкогольную версию этой туалетной воды, обогащенную солнцезащитным фильтром и не оставляющую следов на теле».
Непременно безалкогольную версию: спиртовые растворы и солнечные лучи несовместимы, – поет гламурная пресса. Тем временем «в кунсткамере уроды погибают без спирта!» – нагоняет мрак пресса мусорная. Кому мука, кому крупа: гламурный персонаж обитает на пляже, помахивая «яркими пушистыми ресницами, невероятная выразительность которых приковывает взгляды всех без исключения мужчин», мусорный – бродит по угрюмым тропинкам бытия, натыкаясь на взрывающиеся презервативы, начиненные бромом и ацетоном: «…как выяснилось, химик-террорист давно знаком местной милиции. Он живет с родной бабушкой, которую все время грозится взорвать и уничтожить другими изощренными способами».
В гламурном мире бабушка – если она не Коко Шанель – не водится, и поделом: не будет же бабка набрасываться на новую помаду, «неощутимую на губах и поражающую игрой переливов и отблесков», а если старухе взбредет помыться, то она возьмет да и потрет себе спину мочалкой, как люди, а не совершит «ритуал принятия ванны», не будет обзывать ее «голубой лагуной» и не будет изумляться «волнующему благоуханию» перламутровых тальков и мыла с ароматом иланг-иланга, так как еще и не такое видала за долгую жизнь, Господи Спасе.
Впрочем, поправочка: мыло пахнет фрезией, а иланг-иланг – это надо вдыхать во время рейса, если вы боитесь упасть вместе с самолетом. Именно так: если вас беспокоит, что вся эта махина возьмет да и хряпнется в «глубокую синеву южных морей», то надо надеть темные очки и вдыхать иланг-иланг или мелиссу. Если же и это не поможет, то знайте: «лучшее лекарство от депрессии – это окраска волос от хорошего специалиста».
Отметим, кстати, разницу: человек простой красит волосы «у» специалиста, гламурный – «от».
Нежные, гламурные авиафобы в облаках ароматов водятся исключительно («эксклюзивно») на страницах глянцевых журналов. В мусорной прессе они будут помянуты, только если они и вправду разбились. В гламурной прессе девушки прогуливаются среди пустынных пейзажей, на негаснущем закате. В мусорной, на подмосковных прогулках, они наступают на «круглоротых и кольчатых червей», на «296 наименований членистоногих». (В гламуре членистоногое допустимо лишь тогда, когда оно изготовлено из платины с бриллиантами и сапфирами.)
В гламуре популярные певцы не вылезают из ресторана «Максим». В мусоре – те же персонажи идут на Никулинский продовольственный рынок (как это сделал певец Юрий Антонов), где ввязываются в драку с другими ценителями тонкой кухни, в результате чего им на лицо и тело накладывают швы. В гламуре сын актера Антон Табаков «с супругой» (слово «жена» в гламуре не используется: у жены труба пониже и дым пожиже) сияет улыбкой на приеме у Валентина Юдашкина; зал только что заслушал приветственную телеграмму Черномырдина, причем «просто иначе и быть не могло». В мусоре – проснувшись ночью, тот же Антон подвергается нападению крысы, кусающей его за палец. Телеграмм не поступило, даже от Жириновского ни слова.
Гламур – высшее, разреженное, лучистое, эфирное, запредельное состояние бытия. В гламуре гражданин, а тем более гражданка уж не сеет, не жнет, не собирает в житницы. Все в ней гармония, все диво. В гламуре нет ни прыщей, ни вросших ногтей, ни кишечных колик, ни заусенец, ни храпа: все это преодолено на более ранней стадии развития, на полпути превращения из свиньи в серафима, в малом глянце, в журналах «для секретарш». В гламуре нет заплаканных глаз, хлюпающего носа, уныния, отчаяния, наплевательства, ответственности, тревоги за родственников, наконец, нет смерти, в лучшем случае – «неумирающая легенда».
