Возможно, в человеке по имени «я» что-то искажено, перекручено и неправильно, думал он. Возможно, как и сказала Белая, под моим «внешним» лицом таится другое, какого не увидеть и в страшном сне. Нечто вроде обратной стороны Луны, которая всегда в темноте.
«Так, может, на какой-то другой ветке Времени я действительно изнасиловал Белую – жестоко, по-звериному и окончательно угробил ее бедную психику? И тогда же, из той темноты показал ей свое второе лицо?»
Тут Цкуру сообразил, что собирается перейти улицу на красный свет – услышал визг тормозов и ругань разъяренного таксиста.
Вернувшись домой, он переоделся в пижаму, забрался в постель, поставил будильник на двенадцать, выключил свет. И тут ощутил, что его член вдруг очнулся и рвется в бой. Просто каменный лингам, а не живой человеческий орган. До сих пор Цкуру даже не представлял, что такое вообще возможно. Вот же усмешка судьбы… Он горько вздохнул в темноте. Слез с кровати, зажег свет, взял с полки бутылку «Катти Сарк», налил виски в стакан, раскрыл наугад какую-то книгу…
Во втором часу ночи за окном хлынул дождь. Поднялся штормовой ветер, и тяжелые косые капли забарабанили по стеклам снаружи, пахнуло сыростью.
Итак, якобы именно в этой квартире я надругался над Белой, подумал он вдруг. Подпоил ее саке с каким-то зельем, а потом раздел и зверски изнасиловал. А она оказалась девственницей. Адская боль, жуткое кровотечение. Дикий случай, изменивший ему полжизни.
Слушая, как стучат капли по стеклу, он вдруг ощутил вокруг странную, непривычную пустоту. Как будто квартира его была живым существом со своими волей и сознанием. И в ее стенах Цкуру уже не мог разобрать, где настоящая правда, где нет. Согласно одной правде, он и пальцем не тронул Белую. Согласно другой – жестоко над ней надругался. Чем дольше он размышлял, в какой из двух правд ему следует находиться, тем хуже что-либо понимал. И заснуть сумел только в половине третьего.
По выходным Цкуру ходил в бассейн неподалеку от дома, всего в десяти минутах езды на велосипеде. Там он плавал кролем в строго определенном режиме: полторы тысячи метров за тридцать две или тридцать три минуты. Всех, кто быстрее, пропускал вперед. Плавать с кем-то наперегонки – не в его характере. Вот и в тот день, как всегда, он нашел пловца примерно одной с ним скорости – худосочного парня в черном костюме, черной шапочке и очках для плавания – и поплыл за ним.
В бассейне Цкуру снимал накопившуюся за неделю усталость, разминал затекшие мышцы. Именно в воде ему было спокойней, чем где-либо. Два получасовых заплыва в неделю помогали выстраивать отличный баланс тела и психики. А кроме того, на плаву очень здорово думалось. Как при дзен-медитации: когда задаешь телу нужные движенье и ритм, в голове начинают рождаться весьма любопытные мысли. Спускаешь их с поводка, точно гончих, – и пускай себе носятся в чистом поле.
– Плавание – самое приятное занятие после полетов в небе, – сказал он однажды Саре.
– А ты что, летал когда-нибудь по небу? – уточнила она.
– Пока еще нет, – ответил он.
Плавая тем утром, он много думал о Саре. Вспоминал ее лицо, ее тело, которое он не смог ублажить в их последнюю встречу, ее мысли, произнесенные вслух.
«В тебе словно что-то застряло, – сказала Сара. – И тормозит тебя изнутри».
Возможно, она права, думал он. Человек по имени Цкуру Тадзаки плывет по жизни без особых забот. Выпускник престижного вуза, «белый воротничок» в крупной железнодорожной компании. Работает от души, в фирме на хорошем счету. Начальники прислушиваются к его мнению. Не бедствует – отец после смерти оставил ему наследство, а также двухкомнатную квартиру в элитной многоэтажке недалеко от центра Токио. Банкам не должен. Не курит, почти не пьет, на развлечения денег не спускает. А если точнее – вообще их почти не тратит: не то чтобы экономит, просто не кутит, потому что вообще не очень хорошо представляет, на что можно потратить большие деньги. Машина ему не нужна. Два-три костюма есть – и ладно. Иногда покупает книги и компакт-диски, но эти суммы и тратами не назовешь. В рестораны почти не ходит, готовит дома. Белье себе и стирает, и гладит сам.
Не очень-то многословный, не особо общительный, но и затворником не назовешь. Нет-нет да и выходит на люди. На личном фронте приключений не ищет, но в партнершах для секса – из тех, с кем встречался до сих пор, – недостатка нет. Холостяк, не урод, выглядит обычно и опрятно. На такую приманку какая-нибудь рыба всегда клюнет. Особенно из одиноких дам, с какими его временами знакомили. Сара как раз из таких.
Ему тридцать шесть, и одинокой жизнью он не тяготится. Крепко сложен, ничем серьезным сроду не болел. «Летит по жизни, как птица по небу», – так думает о нем, наверное, большинство окружающих. По крайней мере, мать с сестрой считают именно так. «Ты слишком легко живешь, чтобы стремиться к женитьбе», – повторяли они. И со временем даже перестали обращаться к брачным агентам в надежде подобрать ему достойную пару. Да и все его сослуживцы, впрочем, того же мнения.
И действительно, жизнь Цкуру Тадзаки до сих пор можно назвать полной чашей. Ни разу еще он не горевал от того, что не мог добиться желаемого. Как, впрочем, никогда не радовался чему-либо добытому с большим трудом. Самым ценным во всей его жизни были, пожалуй, те четверо друзей юности. Но даже их он не выбирал себе сам; скорее, их можно назвать подарком Небес. Но подарок тот давно потерян. Или же Небеса просто забрали его обратно.
Сегодня же самая большая ценность для него – пожалуй, Сара. Он не был уверен в этом окончательно, однако именно эта женщина, пускай и старше его на два года, притягивала его гораздо сильнее других. Каждая встреча с нею согревала ему душу надолго. Ему казалось, он готов пожертвовать очень многим, чтобы добиться ее. Настолько глубокое чувство посещало его в жизни нечасто.
И тем не менее – хотя с чего бы? – что-то между ними было не так. Что-то мешало их отношениям развиваться свободно и естественно. «Не нужно никуда торопиться, – сказала она. – Я могу и подождать». Но если бы все было так просто! Каждый день люди движутся, куда-то перемещаются. Что случится с ними уже завтра – не знает никто…
С этими путаными размышлениями в голове Цкуру проплыл по двадцатипятиметровой дорожке туда и обратно, ритмично дыша: пол-лица над водою – резкий вдох, снова в воде – долгий выдох. Вскоре дыхание стало автоматическим, а число гребков туда и обратно сравнялось. И тогда он отдался этому ритму и стал считать только развороты.
Внезапно Цкуру заметил, что у парня, плывшего перед ним, уж очень знакомые ступни. Просто вылитый Хайда, один в один. От удивления он выдохнул – и сбил дыхание. В нос набралась вода, сердце заколотилось как бешеное, и выровнять общий ритм на плаву удалось далеко не сразу.
Ну, точно, продолжал думать он. Это же ноги Хайды. Тот же размер, те же формы. Так же двигаются, и буруны пены поднимают такие же. Взмах плавный, скупой и расслабленный. В студенчестве, плавая вслед за Хайдой, Цкуру постоянно видел эти ноги перед собой и уж их-то особенности запомнил, наверное, на всю жизнь.
Прервав заплыв на середине, Цкуру выбрался из воды, сел на стартовую тумбу и стал ждать, когда Хайда доплывет до конца дорожки и вернется.
Но это оказался совсем не Хайда. Из-за шапочки и очков Цкуру не разглядел лица, но парень был явно выше Хайды, шире в плечах и крепче шеей. А также слишком молод. Наверно, еще студент. Хайде же должно быть сейчас за тридцать.
Но даже выяснив, что обознался, Цкуру никак не мог успокоиться. Пересев на пластиковый стул у самого бортика, он пристально следил за незнакомцем. Плавает парень технично, никаких лишних движений. Точь-в-точь как Хайда. Ни брызг, ни шума. Руки взмывают в воздух одна за другой – и без малейшего всплеска входят пальцами в воду. Он никуда не спешит. В каждом движении – внутреннее спокойствие. И все-таки, несмотря на поразительную схожесть в воде, это был не Хайда. Наплававшись, парень выбрался из воды, снял очки, шапочку, вытер короткие волосы полотенцем и куда-то исчез. Лицо тяжелое, угловатое. Вообще ничего общего с Хайдой.
Решив, что на сегодня хватит, Цкуру зашел в раздевалку, принял душ и оделся. Вернулся на велосипеде домой. И уже готовя себе простой завтрак, вдруг подумал: «А ведь Хайда, пожалуй, один из тех, кто до сих пор тормозит меня изнутри…»
Отпуск для поездки в Финляндию Цкуру получил без особых хлопот. Неиспользованных отгулов у него накопилось, как снега на зимней крыше.
– В Финляндию? – только и спросило у него начальство, слегка ошарашенно.
Он объяснил, что хочет повидаться со школьным другом, который переехал в Финляндию. Иной возможности увидеться с ним в обозримом будущем, похоже, не подвернется.
