— Миссис Шимфизл, может ли быть, что из-за плохого самочувствия вам только почудилось, что вы вышли из палаты? — вмешался Спраг, подглядывая в щелочку, что делается в коридоре.
— Я рассказываю то, что помню наверняка, я ведь под присягой. — Элнер смерила взглядом мисс Паккер. — Вы санитарка?
— Нет, мадам, я помощник юриста.
— Родственница моего покойного мужа Уилла в Маунт-Стерлинге, Кентукки, работала санитаркой и дослужилась до заведующей сувенирным магазином при больнице. Меньше чем за два года — неплохо?
— Очень неплохо, — кивнула мисс Паккер.
— А дальше? — Спраг метнул нетерпеливый взгляд на свою помощницу.
Мисс Паккер повторила:
— А дальше, миссис Шимфизл?
«Лучше бы она не спрашивала, — вздохнула про себя Элнер. — Придется выбирать из двух зол меньшее. Что страшнее — солгать под присягой или нарушить слово, данное Норме?»
В конце концов Элнер решила следовать правилу «меньше знаешь — крепче спишь» и, умолчав о своих встречах, сразу перешла к концу:
— Дальше я плыла по воздуху над больницей.
Кейт подняла взгляд от блокнота: уж не ослышалась ли она?
— Над больницей?
— Да. Зависла в воздухе, точно колибри.
Кейт взглянула на Спрага круглыми от удивления глазами:
— И это тоже записать?
Тот кивнул и поторопил:
— Дальше.
Элнер продолжала:
— Смотрю я вниз и думаю: кто потерял на крыше ботинок?
— Можете описать? — спросила Кейт.
— Крыша как крыша, серая, плоская, с карнизом, кое-где замазана дегтем.
— Не крышу, а ботинок, миссис Шимфизл.
— Обычный ботинок — старый, коричневый, кожаный, валялся в углу, возле квадратной трубы.
— Мужской или женский? — уточнила Кейт.
— Мужской или для женщины с огромными ножищами. У другой племянницы Уилла, Мэри-Грейс, были очень большие ноги, обувь для нее шили на заказ в Сент-Луисе. Такие ножищи, что в комнате не помещались!
— Что-нибудь еще? — спросила Кейт.
— Попробую припомнить… Да я не особо рассматривала, занята была полетом. Подошва, кажется, с шипами. Вроде гвоздиков.
Мисс Паккер была поражена:
— Как на ботинках для бейсбола? Или для гольфа?
— Хватит о ботинке, — перебил Спраг. — Что было дальше?
— Дальше? — повторила мисс Паккер.
— Очнулась я в палате, а рядом — Норма и остальные. Я и думаю: «Вот обозлится Норма, что я на дерево полезла!» Так и вышло. Норма вся в мать, обидчивая. Хотя она права, конечно. Зря я ее не слушалась. Ой, вспомнилось кое-что — пожалуй, стоит записать.
Кейт подняла глаза:
— Что?
— Один мой кот прожил двадцать пять лет.
Уже в коридоре мисс Паккер, страстная поклонница «Стар Трек», спросила:
— Может быть, она попала в другое измерение?
Спраг посмотрел на нее как на сумасшедшую:
— У меня всего один вопрос: она свихнулась еще до больницы или после падения?
11:30
Норма вышла из кабинета слегка растерянная. Мистер Пикстон, конечно, сама любезность, но с чего это ему вздумалось показывать ей проекты новых корпусов, которые будут строить в 2012 году? Когда Норма вернулась в палату, тетя Элнер сидела на кровати с пультом в руках, переключая каналы.
— Похоже, кабельного телевидения здесь нет, — сказала она. — Хотелось поймать канал «Дискавери», а он не ловится.
Норма составила Элнер компанию, пока та обедала. Элнер была на седьмом небе от счастья: заказала три желе и две порции мороженого, и — удивительное дело! — ей принесли и то и другое. Норма не спускала с Элнер глаз, следила, все ли с ней в порядке, но та вела себя как обычно, болтала с каждым, кто входил в палату. Тревога Нормы понемногу рассеивалась, однако, оставшись с тетушкой наедине, Норма на всякий случай спросила:
— Тетя Элнер, вы точно никому больше не говорили о вашем… путешествии?
— Нет, родная, — успокоила Элнер племянницу. — Только тебе.
У Нормы отлегло от сердца. А Элнер продолжила:
— И тем, кто брал у меня показания.
Норма всполошилась:
— Что? Господи помилуй! Кому?
— Рыжему адвокату с девушкой.
— Когда?
— Только что, пока тебя не было. — Элнер опять взялась скакать по каналам. — Да ты не волнуйся, про твою маму и Соседку Дороти я молчок, только рассказала, как летала над больницей и видела на крыше ботинок.
Норму передернуло. А вдруг эта история просочится в газеты и вся семья попадет на растерзание журналистам? «Боже! — подумала она. — Может быть, они уже вынюхивают наши семейные тайны!» Задыхаясь, Норма кинулась к раковине и подставила лицо под ледяную воду.
Элнер проследила за ней взглядом.
— Та девушка взяла с меня клятву говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Норма? Ты бы хотела, чтобы я солгала под присягой?
— Да! То есть… нет!
Норма стремглав бросилась в кабинет Франклина Пикстона, на бегу делая дыхательные упражнения, и спросила у мисс Хэмптон, можно ли увидеть его сию же минуту.
***
В кабинет Норма вошла на подкашивающихся ногах, с дрожащими коленками.
— Мистер Пикстон, простите за беспокойство… — Норма огляделась, понизила голос: — Мне очень неловко, но хотелось бы вас расспросить о… показаниях.
Пикстон сделал вид, что не понял.
— Показаниях?..
— Тетя сказала, что ваш адвокат взял у нее показания.
— Ах, вон вы о чем! — отозвался Пикстон. — Совсем запамятовал. Пустяки, миссис Уоррен. Это для нашего архива, не стоит беспокоиться.
— Я просто хочу объяснить, что тетя… м-м… пока что не в себе. Если она рассказывала… гм… как летала по воздуху, о каких-то ботинках и так далее… надеюсь, это ей не повредит и не попадет в газеты.
Франклин поспешил ее успокоить:
— Нет, что вы, миссис Уоррен! Показания совершенно секретны, а если она что-то говорила о полетах, ничего страшного. Предсмертные галлюцинации — дело обычное.
Норма переспросила:
— Простите, что?
— Предсмертные галлюцинации. Людям чудится, будто они парят в воздухе, видят свет, говорят с умершими родственниками, святыми, и так далее и тому подобное. Сплошь и рядом.
Норма чуть успокоилась.
— То есть такое часто бывает?
— Конечно. Что-то вроде видений, вызванных острым кислородным голоданием мозга, выбросом эндорфинов. Но это к делу не относится.
— Ясно. Значит, огласки не будет и в газеты не попадет?
— Обещаю, миссис Уоррен. Если на то пошло, отчего бы и не вычеркнуть все это из показаний? Сию же минуту позвоню Уинстону, не волнуйтесь.
— Спасибо большое! А то я слегка перепугалась.
— Не беспокойтесь, вычеркнем.
Норма рассыпалась в благодарностях и ушла с легким сердцем.
Франклин не знал, что записано в показаниях, да и знать не хотел. Ясно одно: Уинстон Спраг считает, что у старушки не все дома. Судя по всему, у племянницы с головой не лучше.
15:10
Линда в тот день успела проработать с обеда до вечера. А дома навстречу ей выбежала радостная Эппл с вопросом:
— Где киска?
Нянечка, взглянув на Линду, объяснила:
— С тех пор как вы уехали, у нее только и разговоров что о кошке.
У Линды упало сердце. За два дня в суматохе она начисто забыла, что обещала дочке привезти кошку. Раньше Линде казалось, что ей и без кошки забот хватает — работа, ребенок, — однако теперь отступать некуда, она дала слово. Расстроенной Эппл она пообещала: завтра пойдем в Общество защиты животных за котенком. Как-никак тетя Элнер всегда твердит: что за дом без кошки? Позже, за ужином, Линде пришла в голову счастливая мысль. Она отвечала за социальные программы у себя в компании и обдумывала следующий проект. Теперь они с Эппл не просто возьмут котенка, нет, — завтра она объявит апрельскую акцию «Кошки ищут хозяев». У них в компании восемьсот пятьдесят с лишним сотрудников, и кошек заведут многие. То-то будет радости тете Элнер, что она не зря упала с дерева, — столько котят попадут в хорошие руки!
* * *
Мэкки вернулся из аэропорта в больницу около половины четвертого и вместе с Нормой просидел у Элнер до шести. По пути домой довольный Мэкки сказал:
— По-моему, она молодцом. Правда? Сама говорит, что чувствует себя прекрасно.
Притихшая Норма ничего не сказала в ответ.
Мэкки взглянул на нее:
— Все ведь замечательно, разве нет? И кости целы, и голова работает.
Норма вздохнула:
— Кто знает…
— Ты о чем?
— Ну…
— Что значит «ну»?
— Я не хотела ничего рассказывать, Мэкки, но у меня душа не на месте.
— Отчего?
— Мэкки, если я тебе расскажу, клянешься никому ни слова?
— Само собой. В чем дело-то?
— Тетя Элнер говорит, что гостила на небесах.
— Что?
