Джон Грин - Уилл Грейсон, Уилл Грейсон

я: умоляю, скажи, что он краденый.

тайни с некоторым недоумением на лице поднимает пакет из магазина.

тайни: это?

я: нет. мерс.

тайни: а. да. я его угнал.

я: правда?

тайни: ага, у матери. в баке моей тачки бензин почти кончился.

какая странная фигня. все время, что мы разговаривали, обменивались эсэмэсками или переписывались в мессенджере и так далее, мне представлялось, что у тайни дом как у меня, школа как у меня, тачка как у меня когда-нибудь, может, будет – примерно такого же возраста, как и я, которую мы с мамой купим у старухи, которой уже запретят водить самой. но тут я понимаю, что все совсем не так.

я: и дом у тебя большой?

тайни: достаточно, чтобы я уместился!

я: я не об этом.

я даже не понимаю, что делаю. я настолько все затормозил, а ведь при том, что он сейчас стоит передо мной, все должно быть не так.

тайни: ну, иди ко мне.

на этих словах он опускает пакет на землю, открывает передо мной свои объятия, а улыбка такая широкая, что я был бы козлом, если бы не ответил на этот призывный жест. когда я к нему прижимаюсь, тайни наклоняет голову и легонько меня целует.

тайни: привет.

я тоже целую его.

я: привет.

ладно, вот какова реальность: он приехал. он настоящий. наши отношения настоящие. его машина не должна меня беспокоить.

когда мы входим в дом, мама уже без фартука. и хотя я предупредил ее, что он размером со штат юта, все же увидев тайни во плоти, она на миг удивляется. но он, наверное, к этому привык, или, может, ему все равно, но он скользит прямо к ней и начинает говорить все правильные слова о том, как он рад встрече, как здорово, что она еды наготовила, какой красивый дом.

мама приглашает его присесть на диван и предлагает чего-нибудь попить.

мама: у нас есть кола, диетическая кола, лимонад, апельсиновый сок…

тайни: о, лимонад я обожаю.

я: это не настоящий лимонад. просто кристал лайт со вкусом лимона.

и мама, и тайни смотрят на меня так, словно я сраный гринч.

я: что, я просто не хотел, чтобы ты ждал настоящего!

я не могу не видеть наше жилище его глазами – да и всю нашу жизнь его глазами – и вся она такая… убогая. пятна от воды на потолке, выцветший коврик, телик, которому уже несколько десятков лет. и весь дом пропах долгами.

мама: садись рядом с тайни, а я принесу тебе колы.

я принимал утром таблетки, клянусь. но такое чувство, что они подействовали на ноги, а не на мозг, и я ну никак не могу обрадоваться. я сажусь на диван, и как только мама выходит из комнаты, тайни накрывает мою руку своей и потирает мне пальцы.

тайни: уилл, все нормально. мне тут нравится.

я знаю, что у тайни была трудная неделя. знаю, что все складывалось не так, как он хотел, и он переживает, боясь, что постановку ждет провал. переписывает тексты каждый день («кто знал, что добавить любви в четырнадцать песен окажется так сложно?»). я знаю, что он ждал этой встречи – да я и сам ее ждал. но теперь мне пора перестать заглядывать в будущее и посмотреть на то, где я в настоящем. а это трудно.

я прислоняюсь к его мясистому плечу.

невероятно, что меня заводит нечто, что я называю «мясистым».

я: сейчас просто сложный этап. так что жди хорошего. оно скоро настанет, обещаю.

когда входит мама, я все так и сижу. она не вздрагивает, не замирает, она как будто не против. поставив наши напитки, она опять убегает на кухню. я слышу, как открывается и закрывается духовка, потом лопатка скребет по листу для выпечки. через минуту мама возвращается с тарелкой миниатюрных хот-догов и миниатюрных яичных рулетов. и даже есть две небольшие чашечки, одна с кетчупом, вторая с горчицей.

тайни: вкуснота!

мы принимаемся есть, тайни рассказывает маме о том, как у него прошла неделя, расписывает мюзикл в таких подробностях, что мама в полном недоумении. он болтает, а она стоит, возвышаясь над нами, и я наконец прошу ее сесть. она придвигает стул и слушает, и сама даже съедает рулетик-другой.

ситуация уже начинает казаться более естественной. то, что тайни здесь. что мама видит нас вдвоем. что я все время какой-нибудь частью тела его касаюсь. мы словно почти что снова оказались в миллениум-парке и продолжаем тогдашний разговор, и как будто сюжет именно так и должен развиваться. вопрос, как всегда, один – испорчу ли я все.

когда закусок уже не осталось, мама собирает тарелки и говорит, что через несколько минут будет готов ужин. как только она выходит, тайни поворачивается ко мне.

тайни: я в нее влюблен.

да, пожалуй, тайни влюбчивый человек.

я: да, она ничего.

когда мама снова приходит и говорит, что ужин готов, тайни подскакивает с дивана.

тайни: ой! чуть не забыл.

он вручает моей маме пакет, который привез с собой.

тайни: подарок для хозяйки!

мама реально удивлена. она достает из пакета коробку – с ленточкой и всеми делами. тайни снова садится, чтобы она не стеснялась, тоже могла сесть и открыть коробку. мама очень аккуратно развязывает ленту. потом осторожно приподнимает крышку. внутри черный поролон, а под ним – что-то завернутое в пупырчатую пленку. с еще большей осторожностью она разворачивает пленку и достает совершенно обычную стеклянную миску.

до меня поначалу не доходит. ну, простая стеклянная миска. но у мамы перехватывает дыхание. она моргает, чтобы удержать слезы. потому что это не просто стеклянная миска. она идеальная. понимаете, гладкая и безупречная, и мы все сидим, смотрим на нее какое-то время, пока мама медленно вращает ее в руках. даже в нашей убогой гостиной она сверкает.

маме уже тысячу лет никто ничего подобного не дарил. а может, и никогда. ей таких красивых вещей не дарят.

тайни: я сам выбирал!

он себе даже не представляет. вообще не понимает, что только что сделал.

мама: ой, тайни…

она дар речи потеряла. но я-то вижу. по тому, как она держит эту миску. по тому, как она на нее смотрит.

я знаю, что велит ей разум, – сказать, что это слишком, что она не может принять такой подарок. даже при том, что она и не хочет отказываться. при том, что она в нее просто влюбилась.

так что я говорю:

я: красота. большое спасибо, тайни.

я его обнимаю в знак благодарности. потом мама ставит миску на кофейный столик, который она натерла до блеска. встает, разводит руки в стороны, и тайни ее тоже обнимает.

я никогда не позволяю себе мечтать о таком.

хотя, разумеется, только об этом и мечтал.

сказать честно, почти всю курицу с пармезаном съедает тайни, как и говорит по большей части он. в основном мы обсуждаем всякие глупости – почему мини хот-доги вкуснее больших, чем собаки лучше кошек, почему кошки оказались так популярны в восьмидесятых, когда сондхайм на несколько кругов обгонял ллойда уэббера (в этом обсуждении ни мама, ни я практически не участвуем). в какой-то момент тайни замечает на холодильнике мамин магнит с картиной да винчи и интересуется, бывала ли она в италии. и она рассказывает ему о своем путешествии на первом курсе колледжа с тремя друзьями, и в кои-то веки это оказывается интересная история. тайни замечает, что ему неаполь понравился даже больше, чем рим, потому что там люди очень колоритные. и говорит, что даже для мюзикла сочинил песню о путешествиях, но в окончательную версию она все же не попадет. и поет несколько куплетов из нее:

впервые, за сколько я себя помню, мне кажется, что маме искренне весело. она даже подпевает. и когда тайни умолкает, она хлопает от души. мне кажется, пора заканчивать этот фестиваль любви, пока тайни с мамой не сбежали от меня и не сколотили группу.

я предлагаю помыть посуду, мама делает вид, что она от этого в полном шоке.

я: да я постоянно мою.

мама серьезно смотрит на тайни.

мама: правда.

а потом начинает хохотать.

это меня не особо радует, хотя я понимаю, что все могло пойти куда хуже тысячей различных способов.

тайни: а я хочу посмотреть твою комнату!

и это не означает, что у него ширинка расходится! когда тайни говорит, что хочет посмотреть твою комнату, это значит, что он хочет посмотреть… твою комнату.

мама: идите. посудой я займусь.

тайни: спасибо, миссис грейсон.

мама: энн. зови меня энн.

тайни: спасибо, энн!

я: да, энн, спасибо.

тайни хлопает меня по плечу. наверное, он хотел легонько, но мне кажется, что мне в руку только что въехал «фольксваген».

я веду его к себе и даже произношу «та-да!», открыв дверь. тайни встает в центре комнаты и осматривает все вокруг, непрестанно улыбаясь.