Не отрывая взгляд от экрана телевизора (показывали передачу про акул, пожиравших зазевавшихся морских птиц), портье ткнул пальцем в плакат, на котором было написано:
«ОПЛАТА ТОЛЬКО НАЛИЧНЫМИ. КРЕДИТНЫЕ КАРТЫ, ЧЕКИ, ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЕ ТАЛОНЫ, ЛИЧНЫЕ ВЕЩИ НЕ ПРИНИМАЮТСЯ! НИКАКИХ ИСКЛЮЧЕНИЙ!»
– О, – Скраббс невозмутимо поднял брови, имитируя легкое удивление, – тогда я должен снять деньги в банкомате.
Портье, завороженно пялившийся на белую акулу, пытавшуюся целиком заглотнуть тасманского буревестника, – или это был бедняга-пеликан? – процедил:
– Дай-ка я взгляну на твою кредитку.
Скраббс приложил кредитку к стеклу с такой поспешностью, будто перед ним сидел не портье, а вооруженный до зубов пограничник.
– Ладно, только оставь мне сумку и бумажник.
Проблема была в том, что если бы Скраббс и вправду вздумал обратиться за помощью к банкомату, тот рассмеялся бы ему в лицо. На его счету не осталось ни цента. По этой причине ему очень не хотелось расставаться с оставшимися вещами: с девятью долларами в кармане далеко не уйдешь.
– А вы не могли бы позвать вашего менеджера?
Скраббс тут же сообразил, что в этом заведении совершенно бесполезно искать поддержки у старшего по званию: портье теперь полностью переключился на акул и незадачливых пеликанов.
– Угу.
Скраббс прикинул свои шансы. Похоже, они сводились к нулю. Ты влип, приятель, сказал ему внутренний голос.
– Ладно… Деньги мне вышлют… Завтра утром. Просто отдайте мне ключи от моего номера.
Портье замотал головой.
– Ничего не выйдет, приятель. Ты уже выехал.
– Правильно, и теперь я въезжаю обратно.
– Ни фига не выйдет.
– Это почему?
– Номер занят.
– Послушайте, что вы от меня хотите?
– Заплати за комнату, и все дела.
У Скраббса был один-единственный выбор: дождаться, когда портье загнется от рака легких.
– Разрешите мне позвонить, – сказал Скраббс. К нему вдруг вернулось его профессиональное самообладание. Оказавшись в трудной ситуации, проделайте отвлекающий маневр, чтобы выиграть время на обдумывание.
Скраббс не спеша приблизился к телефону-автомату, опустил в щель монетку, наугад набрал номер. Прислушался. Тишина. Даже никаких гудков. Ладно, неважно. Скраббс громко, специально для портье, заорал в трубку:
– Фред? Привет, это я, Нэйт. Как дела? Слушай, у меня тут маленькое недоразумение, можешь мне принести, погоди минутку, – прикрыв трубку ладонью, он крикнул портье: – Сколько я вам должен?
– Двести четырнадцать долларов.
– …Двести четырнадцать долларов. Так принесешь? Право, мне очень неловко… Принесешь? Здорово! Я в отеле «Маджестик», на десятой улице. Не волнуйся, найдешь. Это шикарный пятизвездочный отель. Здесь останавливается сама английская королева, когда приезжает в Вашингтон. Спасибо, Фред, ты настоящий друг.
Скраббс повесил трубку и с видом оскорбленной добродетели объявил:
– Сейчас мой друг принесет деньги. Вы довольны?
– А телефон-то сломан, – отвечал портье, не отрываясь от телевизора.
* * *
Банион проснулся на кушетке, мучаясь от похмелья и боли в шее. Давненько он столько не пил – можно сказать, с самого колледжа. Из окна открывалась чудесная панорама: парк Шенандоа, застывший в призрачном лунном свете. Но его больше интересовала панорама, открывшаяся ему через приотворенную дверь в соседнюю комнату: на постели раскинулась спящая Роз. Она была похожа на полуобнаженную мраморную статую, закутанную в простыни. Больше всего на свете Баниону хотелось оказаться рядом с ней. Надежда еще теплилась в его душе. Несмотря на идиотскую физиономию официанта, все прошло как нельзя лучше – даже потом, когда они, придя в номер, разговаривали через дверь, пока Роз нежилась в «джакузи». Может, так даже и лучше, размышлял он, может, так более романтично…
Он услышал, как Энди Кроканелли от души смеется над ним: «Эх ты, англосакс несчастный! У него в постели такая шикарная деваха, а он все вздыхает: „Ах, ох, это так романтично – затащить ее в номер и при этом ни разу не трахнуть!“»
* * *
– Я вовсе не пытался сбежать, не заплатив, – промямлил Скраббс, сидя в наручниках на заднем сиденье полицейской машины, – я только хотел найти банкомат…
– Слушай, ты, заткнись.
– Вам бы следовало арестовать эту сволочь портье. Это его крысы сожрали мои деньги. Две тысячи долларов. Они там, у меня в номере. Это вещественное доказательство!
После нескольких часов, проведенных под хмурым взглядом портье, который по ходу дела отпускал язвительные замечания вроде «а твой дружок-то, должно быть, отдал концы по дороге сюда», Скраббс решил, что больше не в силах это терпеть. В тот миг, когда портье нажал на кнопку звонка, чтобы впустить кого-то, он сделал стремительный рывок по направлению к открытой двери. К несчастью, входивший оказался не постояльцем «Маджестика», а сотрудником полиции по борьбе с распространением наркотиков.
– Если ты сейчас же не заткнешься, я прысну тебе в морду перечным газом, а потом скажу, что ты оказал сопротивление при задержании.
Скраббс никогда прежде не оказывался в камере лицом к лицу с дюжиной отъявленных негодяев. Он где-то читал, что лучший выход в подобной ситуации – не показывать страха. Но глядя на мрачных типов с невозмутимыми рожами, Скраббс понял, что этот совет, мягко говоря, непрактичен.
– Ну что, мордашка, позабавимся?
Не показывать страха!
– Иди сюда, мордашка, позабавимся.
Скраббс вспомнил один приемчик из каратэ – аккуратненький такой тычок двумя пальцами в адамово яблоко. Он наверняка сумел бы вывести из строя их главаря; но его больше волновала дюжина сокамерников, хихикавшая за спиной. Им может не понравиться то, как их дружок будет, задыхаясь, валяться на полу. С другой стороны, подумал Скраббс, быть избитым до смерти предпочтительнее, чем быть изнасилованным двенадцатью дюжими ублюдками.
– Пошел ты, – ответил Скраббс.
Не показывать страха! Ни в коем случае не показывать страха!
* * *
Они уже долго молотили его ногами по почкам и прочим жизненно важным органам, когда вдруг раздался скрежет ключа в замке и голос охранника над его ухом произнес:
– Ты Скраббс?
Скраббс пробулькал в ответ нечто нечленораздельное.
– Можешь идти.
Когда он, скорчившись от боли, забирал у дежурного сержанта свои веши, тот проинформировал его, что все обвинения сняты, и протянул ему небольшой конверт. Скраббс открыл его. Там была страница из утренней газеты с биржевой сводкой новостей. Никакой записки не прилагалось.
– Кто дал вам это?
– Он не назвался.
Скраббс изучил биржевую сводку. Некоторые буквы и цифры были обведены синими чернилами. Прошло несколько минут прежде, чем Скраббс догадался, в чем дело.
МД122442044
Телефонный номер.
Он позвонил из круглосуточной кофейни в нескольких кварталах от полицейского участка.
Жизнерадостный женский голос, – так некстати в этот ранний час! – приветливо ответил:
– Вы позвонили в компанию «Творческий подход». Чем я могу вам помочь?
– Это Скраббс.
– Не вешайте трубку, пожалуйста. – Скраббс приготовился ждать. Звонивших в МД-12 не баловали классической музыкой или прогнозом погоды. Спустя некоторое время она осведомилась:
– С какого номера вы звоните?
Скраббс назвал номер таксофона. В трубке что-то щелкнуло.
– Повесьте, пожалуйста, трубку и подождите.
Через минуту зазвонил телефон. На этот раз Скраббсу ответил мужской голос – усталый и раздраженный оттого, что его разбудили в такую рань, но сухой и требовательный, привыкший отдавать приказы.
– Это агент «ноль-ноль-семь»?
– Кто говорит? – спросил Скраббс.
Голос зевнул.
– Два несанкционированных похищения известного телеведущего, несанкционированный вынос казенного имущества, неявка на службу без уважительной причины, а теперь еще это – попытка удрать из дешевого отеля, не заплатив за номер. Мы тобой гордимся, Натан.
– Вы сами объявили мне бойкот. Я подумал…
– О, нет, нет, только не произноси в одном предложении «я» и «подумал». Это не твой случай.
– Что же я, по-вашему, должен был делать?
– Не прикидывайся идиотом! Ладно, слушай. Ты должен был связаться с нами по коммуникатору через свой ноутбук. Да, кстати, где он? У тебя с собой его нет.
Откуда ему это известно?
– Надеюсь, ты не заложил его? Скраббс, ты меня слышишь?
– Нет.
– Тогда где же он?
– У меня дома.
– Врешь. Кончай пудрить мозги, иначе так мы далеко не уйдем.
Значит, они уже побывали у него на квартире.
– Зачем вам понадобился этот чертов компьютер?
– Не догадываешься? Потому что это государственная собственность. Это часть оборудования, которая в данный момент по твоей милости болтается непонятно где. И вообще, здесь я задаю вопросы.
