Закончив уборку, выключаю компьютер. Экран монитора гаснет, осиротив мое рабочее место. В этот момент раздается звонок телефона. Этого только не хватало: клиенты в такое время звонят только с проблемами, а совсем не с желанием пожелать тебе хороших выходных или осуществить покупку, за которую тебе капнут хорошие комиссионные. Я нехотя поднимаю телефонную трубку. Сейчас она словно раскаленный брусок железа в моей руке.
- Да? – спрашиваю я.
На том конце провода секретарь Марина.
- Ты закончил?
- Почти. Кто-то из клиентов беспокоит?
- Нет-нет, что ты. Это я просто интересуюсь.
У меня отлегает от сердца. Пытать меня сегодня уже никто не будет, слава богу.
- Хорошо, а то я думал, что кто-то желает меня озадачить на выходные. Для тебя – я свободен.
- Вот и славно. Я тоже уже закончила. Сейчас без пяти шесть, давай через пять минут тогда на ресепшн подходи.
- Не хочу ждать эти пять минут, подойду сейчас.
- Вас разве за это не ругают? За то, что уходите раньше времени?
- Ругают, но мне все равно. Что-то я устал сегодня.
- Ну смотри, как знаешь.
- Ага. Пока ты собираешься, покурить схожу.
- Давай.
Марина кладет трубку, я тоже. Беру свои вещи и иду к вешалке. Одеваюсь, потом прощаюсь с коллегами. Пожимаю руку несостоявшемуся моряку Коле, машу рукой девчонкам, киваю начальнице отдела – Софье.
- Уже пошел? - спрашивает она.
- Ага. Конец недели все-таки.
- Ну, тогда пока.
- До свидания. Хороших выходных!
- И тебе.
Я знаю, Софья ничего мне не скажет по поводу того, что я ушел на пять минут раньше. Мы в хороших отношениях, да и повода ругать себя я не даю. Один из лучших менеджеров отдела, ее зарплата во многом зависит и от моих продаж. Поэтому она промолчит и, если надо, прикроет меня перед вышестоящим начальством. Но вообще уходить раньше положенных шести часов у нас запрещено: это решение принято на уровне головного офиса в Москве и по идее должно четко блюстись, для чего даже создана специальная система штрафов. Но Питер – не Москва, человеческие отношения здесь пока что еще стоят чуть выше денег, и поэтому система штрафов в нашем офисе работает не столь исправно, во многом за счет лояльности Софьи.
На ресепшене замечаю, что Марина сосредоточенно собирает свою сумку. Я легонько улыбаюсь ей и иду дальше – курить. Марина задумчиво кивает и продолжает что-то укладывать в сумку. Не представляю, что она умудряется в ней таскать, и желания узнать у меня не возникает.
В курилке все та же картина: в воздухе висят клубы дыма, на площадке не протолкнуться. Такое ощущение, что все эти люди никуда отсюда и не уходили. Стояли тут и трепались со времени моего прошлого перекура. Возможно, все так и было.
Тематика их разговоров за время моего отсутствия не изменилась, поэтому я пропускаю эти слова и звуки мимо ушей. Это все шелуха, а я уже далеко от их реалий, от пропитанного никотином и дешевым кофе однообразия офисной жизни. Моя душа уже летит в выходные, в безумный угар бессонных ночей и светлую безоблачность беззаботных дней.
Жизнь – мышеловка, и все мы давно и надолго завязли в ней. Если мы обречены тратить свою энергию на унылое сидение в офисе и прочие бессмысленные вещи, то надо хотя бы научиться хорошо отдыхать. Потому что иначе мы автоматически становимся рабами безысходности. В том смысле, что мы будем воспроизводить ее снова и снова – сначала в себе, затем в своих детях.
Древние греки хорошо просекли эту штуку и потому придумали театр. Дионис – бог виноделия, пьянства и разврата – не зря стал заодно и покровителем театрального лицедейства. Только представление, вино и выпущенное на волю либидо способны разрушить безысходность. А значит, дать человеку столь необходимую передышку на его разрушительном пути к забвению.
Выходные – это песня свободе или же крик в пустоте, это отрыв отчаявшейся души от сковывающих ее цепей обыденности. Пусть будут эти два скоротечных дня, пусть будет упоение иллюзией освобождения. Мы – армия офисных клерков, ежедневно глотающая пыль в своих загончиках, проговаривающая тысячи бессмысленных слов по телефону, отправляющая километры предложений по электронной почте; мы заслужили этот краткосрочный привал. Я докуриваю и пою про себя оду выходным.
В итоге в бар отправляются пять человек: секретарша Марина, сисадмин Кирилл, скромный парень из сервис-отдела – Макс, менеджер Юля и я – от отдела продаж. По общему решению мы идем в недорогое заведение поблизости от метро, расположенное в цоколе жилого дома.
Внутри – гибрид классического бара и узбекского кафе. Длинная стойка с круглыми стульями, пирамида из бутылок, какие-то цветастые занавески и восточные орнаменты по стенам. Безумная северная эклектика, постмодернистская выжимка из недорогой безвкусицы и сдобренной бодяжным пивом непритязательности. В общем, эталонный бар для клерков из ближайших бизнес-центров.
Мы заказываем пива - каждому по бокалу – и гренки. Пока ждем, когда принесут заказ, достаем сигареты и закуриваем. Разговор крутится вокруг работы, зарплаты и начальства. Все достаточно предсказуемо. Мое участие в нем ограничивается ролью слушателя.
Смахивая пепел в прозрачную пепельницу с логотипом марки сигарет «Мальборо», я смотрю по сторонам. Кроме нас в зале сидит еще одна компания из четырех человек и несколько парочек. Большинство столиков пусты. Над барной стойкой склонился мужчина лет сорока, он вертит в руке стакан с виски и о чем-то разговаривает с барменом – видимо, местный завсегдатай.
До меня долетают обрывки разговора, поддерживаемого в основном Мариной и Кириллом. Звучат знакомые фамилии, в основном московских начальников, какие-то цифры. Честно говоря, я не совсем понимаю, зачем собираться после работы, если приходится обсуждать опять же ее. Лучше бы о футболе поговорили или о музыке. Но, кажется, так несовершенно устроен мир: даже вне офиса разговор вновь и вновь будет возвращаться в офис, и ничего тут не поделаешь.
Наконец приносят пиво, мы разбираем бокалы. Также на столе оказываются две коринки с гренками и чашка с соусом.
- Ну, давайте, за сходнячок, - Кирилл первым поднимает свой бокал.
- И за окончание рабочей недели, - добавляет Марина.
- Давайте уже пить, - просто говорит Макс, и я с ним солидарен.
Стукаемся бокалами и пьем. Вопреки моему предубеждению, пиво подали неплохое. Если его тут и бодяжат, то, по крайней мере, не злоупотребляют этим. Во рту приятная горечь, неизменно ассоциирующаяся с выходными.
Гренки, правда, суховаты и соус тоже – так себе. Но пиво хорошее. Так что в целом я ставлю заведению положительную оценку.
Смотрю на своих коллег. Они хрустят гренками и делают глотки из бокалов. Нашу компанию я тоже оцениваю достаточно высоким баллом. В общем-то, неплохие ребята. Со своими интересами и заморочками, конечно, но тем не менее. Большинство – приезжие, может, поэтому понятна их тяга к компании, так как в Петербурге у них попросту мало друзей и знакомых.
Достаю сигарету из пачки и закуриваю. То же самое делает менеджер Юля. Ее бокал уже опустошен наполовину, даже я не проявляю такой прыти. Видимо, она больше всех ждала этого вечера. Так мне кажется, по крайней мере.
Марина по-прежнему болтает с Кириллом, Макс преимущественно молчит. Молчу и я, делая глубокие затяжки.
Вообще мне нравится Марина. Что-то в ней есть. Сама Марина родом из Пскова, по образованию учитель русского языка и литературы, но в школе никогда не работала: сразу после выпуска переехала в Петербург и устроилась секретарем. Логика здесь простая: секретарям платят больше, чем учителям, даже с теми коррективами, которые внес кризис. Хотя оплата аренды жилья в Питере плюс транспортные расходы в какой-то степени нивелируют эту разницу в зарплатах, но Марина не унывает: как и большинство приезжих девушек, она ставит своей главной целью поиск принца на белом коне, желательно с питерской пропиской.
Последний факт ничуть не уменьшает мой интерес к марининой персоне. Желание встретить местного красавца абсолютно естественно для приезжих девушек Марининого возраста. Через год-два проживания в Петербурге оно обычно сменяется трезвым расчетом и, в конечном счете, союзом с таким же приезжим молодым человеком, съемной квартирой с туманной перспективой переезда в собственное жилье, купленное в ипотеку. Все более-менее стандартно. Бывают, конечно, тяжелые случаи, когда поиск принца становится самоцелью, но они, как правило, заканчиваются полным фиаско, разочарованием в жизни и возвращением домой, к маме, - здесь я все-таки уповаю на Маринино благорассудие. Почти наверняка такой же тактики, со своими нюансами, конечно, придерживается и менеджер Юля…
Я ловлю Юлин взгляд. В нем читается интерес охотницы. Возможно, я не совсем прав насчет нее. Она не из тех, кто будет долго тешить себя девичьей мечтой, ей больше свойственен жизненный прагматизм. Надо бы проработать эту тему более основательно…
