Ответом ему был только вой сирен.
— Раз, — угрожающе произнес Сергей Васильевич. — Два. Три.
Надо было хотя бы ампулу с цианистым калием в зубе…
— Четыре. Пять. Шесть…
Хотя, наверное, сейчас снайпер одним выстрелом в лоб снимет, и все…
— Семь. Восемь…
В здании погас свет. Вот и Машина вмешалась…
— Девять…
Дверь отворилась и по полу заскользил на середину холла какой-то предмет, вроде бы привязанный веревкой. Газ? Бомба? Что-то белое…
Телефон! Белый гербовой телефон!
Аппарат зазвонил. Сирены на улице почтительно умолкли.
— Слушаю вас, — спокойно сказал голос на том конце вертикали.
— Товарищ Президент! Докладывает Чистяков! Мною раскрыт заговор! Система ГАС «Выборы» совершает самостоятельные действия, которые неподконтрольны руководству нашей страны, Партии и Правительству! — взволнованно оттарабанил Сергей Васильевич. — Цель — дискредировать избирательную систему, подорвать стабильность в нашей стране!
— Чистяков? Это который… — удивленно начал Президент.
— Так точно! Тот самый! — обрадовался Сергей Васильевич. — У меня есть две версии происходящего! Первая: система ГАС «Выборы» действует по своей воле, потому что в ней завелся искусственный интеллект! Вторая: система ГАС «Выборы» на самом деле является агентом влияния, внедренным американскими разработчиками программного обеспечения! В любом случае, Машина будет совершать непредсказуемые поступки… Ввиду грядущих президентских выборов… Свободных и честных не получится ведь… Она взбесилась, товарищ Президент!
— Чушь!
По крыше Центризбиркома тихо и нежно, будто балетными чешками, зашуршала штурмовая группа отряда «А». В грудь и лоб Сергея Васильевича уперлись тонкие красные лучики. И хотя старик знал — так щупают мишень лазерные целеуказатели спецназовских винтовок, ему все равно казалось, что это Машина смотрит на него насмешливо тысячей своих глаз.
— Слушай, Чистяков, — Президент понизил голос. — Открою тебе государственную тайну. ГАС «Выборы» не может ожить. Никакой системы нет.
— Как?! — растерянно пробормотал Сергей Васильевич и полез в штаны за корвалолом. — Как нет?
— Тут технические детали… Погоди, вот глава Центризбиркома трубку рвет. Слушай!
— Все программное обеспечение Машины — это экселевская табличка! — радостно сообщил смертнику другой голос — толстый, чинный.
— Ажурная работа! Какие бы цифры ни были — в итоге у всех вместе все равно получается ровно сто процентов. Сама, собака, пересчитывает, представляешь? Скажем, у нашей Партии — восемьдесят процентов, тогда у коммунистов — десять, и у демократов — десять. А вместе — сто! А вот, например, у нашей Партии семьдесят девять с половиной процентов, у коммунистов — двенадцать и семь десятых… И она тут же сама считает, сколько у демократов. У нас ведь раньше как было? Начнут голоса в прямом эфире подсчитывать — и вечно тебе: то сто три процента в итоге, то девяносто восемь! Никак не сходилось, позор на всю страну. Но теперь американцы нам все отладили. Теперь у нас настоящая демократия западного образца будет. Без ошибок и скандалов. Гейтс лично привозил дискету, устанавливал. Электронное голосование! И бюллетеней никаких не надо. Всего-то нужно — десять кнопок с цифрами, запятая и кнопка «Ввод». Прогресс — его не остановить!
— Погодите… Постойте… А зачем же вам все эти железные ящики по всей стране? В них-то что? — путаясь в мыслях, прохрипел Чистяков.
— Для солидности, — сказал глава Центризбиркома. — И чтоб наводить страх на вассалов! А внутри у них, Чистяков, лампочка. Светодиодная, по последнему слову техники. На тридцать лет стабильности в стране должно хватить!
— Теперь у нас всегда сто процентов будет, — вступил Президент. — Так что ты, Чистяков, за выборы не переживай. Обеспечим. Нет никакого бога из машины.
Красные лучики собрались в рой, успокоились и заглянули Сергею Васильевичу прямо в зрачки, прямо в душу. Это он вечности в глаза смотрит, понял старик.
— Погодите… — пересохшим языком проворочал он. — Но если этого бога нет… Кто же тогда вводит цифры?
Над крышами Грановитой палаты, над колокольней Ивана Великого, над Государственным Кремлевским дворцом плыл легкий белый дымок. Морозный воздух пах необычно — вроде бы гарь, но сладкая, странная. Раньше ее списывали на ароматные испражнения труб «Красного Октября». Но шоколадную фабрику давно попилили на лофты и галереи. И поэтому казалось, что воздух подслащивают специально, чтобы отбить какой-то другой, тревожный привкус.
Отец Мефодий, вышедший подышать за компанию с соскучившимся по куреву Зыкиным, дымок сразу приметил. Обернувшись к Зыкину, который ломал спичку за спичкой, пытаясь прикурить, он с невинным видом поинтересовался:
— Что, уже прогреваете?
Зыкин ответил не сразу: сначала зачем-то протер крупный значок с державным триколором на лацкане строгого пиджака, потом затянулся. Наконец кивнул.
— Проверяют исправность. От ваших, кстати, — он кивнул на старинную, но все такую же стройную, словно Людмила Гурченко, колокольню, — тоже дым валит.
— Колокольня Ивана Великого не в собственности РПЦ, — мягко возразил отец Мефодий. — С семнадцатого года, после большого передела ваши отобрали.
— А Храм Христа Спасителя? — не отставал Зыкин. — Вчера ночью ехал мимо, гул от него как на Байконуре.
— Бдим и молимся всенощно, — отец Мефодий потупился. — О спасении человеков от страшной напасти, от гнева Господня.
— А сами тем временем лыжи навострили, — Зыкин очертил окурком плавящиеся на ярком декабрьском солнце золотые кресты.
— Мы можем лишь молиться, предотвратить катастрофу не в наших силах, — печально вздохнул священник. — Это удел мирян…
— А я думал, раз речь идет о внеземном, вы как раз могли бы вмешаться, — остро глянул на него Зыкин.
— Увы, — отец Мефодий потряс головой. — Вы можете представить себе, как прискорбно нам будет расстаться с этой землей, но иного выхода нет.
— Так не осуждайте и нас, — нахмурился Зыкин. — Пойдемте внутрь, батюшка. Незачем дышать этой дрянью.
Бутафорские екатерининские гвардейцы открыли перед ними двери в неимоверных размеров бело-золотой зал, битком забитый основательными гражданами в добротных костюмах и бородатыми мужами в черных рясах. Меж них сновали учтивые официанты с тяжелыми подносами, но собравшимся, похоже, было не до еды. Зал гудел разворошенным ульем.
Тут были и люди с депутатскими значками, и министры, и чины из администрации президента. Где-то в глубине, в плотном кольце архиепископов и секретарей, негромко, но внушительно вещал патриарх. Богатыри с прозрачными завитками наушников и парализованными лицами протащили к выходу задержавшегося дольше положенного телеоператора.
Щелкнули и заперхали динамики, и тут же в зале воцарилась тишина. Колонки проснулись и заговорили: негромко, довольно высоким, но очень уверенным голосом. Из-за столпотворения Зыкину не было видно говорившего, но этот голос он не смог бы спутать ни с чьим другим.
— Уважаемые коллеги. Друзья. Как вы знаете, над Землей нависла страшная угроза. Наша радиокосмическая разведка сообщает о приближении небесного тела… — динамик зашуршал бумажкой. — Астероида Зет-Икс 716 А. Его вес превышает три тысячи тонн, и, по всем расчетам, он столкнется с нашей планетой всего через две недели…
* * *
— Американские фондовые рынки открылись очередным падением, — озабоченно сообщила ведущая, выглядывая из телевизора в убогую кухоньку. — Золотовалютные резервы России на этой неделе выросли на полтора миллиарда долларов. Во Владивостоке продолжаются спасательные работы на месте обрушения пятиэтажного дома. АвтоВАЗ объявил о сокращении пятисот рабочих мест… И только что мы получили кадры из Кремля…
Антон Алексеевич откупился ириской от занывшей со скуки внучки и, макнув картофелину в соль, сделал погромче. Раздосадованно посмотрел на постепенно возбуждающийся чайник со свистком, подошел к эмалированной старой плите и перекрыл чайнику газ. Глянул в загаженный двор, огороженный белыми блочными пятиэтажками, иссеченными такими жирными швами, будто их собирали, как Франкенштейна, из трупов разных домов.
— …торжественный прием делегатов Вселенского собора в присутствии депутатов Государственной Думы и членов Совета Федерации. Уникальное событие, объединившее первых лиц духовенства и первых лиц государства…
Антон Алексеевич плеснул в чашку со сколотой золотой каемкой жидкого чаю, и, близоруко щурясь, подошел поближе к мерцающему экрану, зашевелил губами.
— … Обсудили выход из экономического кризиса, финансирование социальных программ, поддержание здорового нравственного и психологического климата в стране…
