- Да, Бахтияра, ты права. Мой следующий «подарок», для него точно не будет иметь такой ценности, как, надеюсь, для тебя.
София еще раз нырнула в карман своей кофты и протянула руку с чуть пожелтевшим от времени конвертом сложенным вдвое.
- Ма, это лучший для меня подарок. Он бесценен. Спасибо.
София удалилась, оставив практически взрослую дочь, которую, скорее всего, Иван до сих пор называл бы своей крошкой, наедине с «отцом». Бахтияра, как две капли воды была похожа на своего ангела-хранителя. Те же бездонные глаза, та же курчавая шевелюра черных волос, та же добрая душа и одно на двоих любящее сердце.
Прикрыв за собой дверь, София еще несколько минут не могла двинуться с места. Она за все эти годы так и не сказала дочке всей правды, просто не забывала в любом их разговоре упомянуть о ее отце и о том, как сильно он ее любил и любит. София всегда опасалась, что дочь не поймет поступка отца, так, как первое время не понимала она сама. Ей было безумно трудно смириться с реальностью, в которой один любимый ею человек пожертвовал собой ради другого. Это в кино и книжках все так легко и прекрасно, а в жизни слишком, иногда чересчур, невыносимо.
Когда дочь является точной копией мужа, которого больше никогда в своей жизни не обнять и не поцеловать, это невыносимо. Но в то же время, глядя на свое сокровище, София ни на секунду не прекращала благодарить своего Ивана за смелость. Она знала с первого дня их знакомства, что он настоящий мужчина – сильный, смелый, решительный, которых в наше время часто не хватает. Вот и сейчас, все эти годы, ей его так не хватает…
Стоя у дочкиной комнаты София продолжала бояться момента истины, который вот-вот наступит для их Бахтияры. Больше всего на свете эта сильная, повидавшая жизнь женщина, сейчас боялась одного – чтобы ее дочь не возненавидела себя за то, что она причастна к смерти любимого папы. До дрожи в коленях София боялась никогда больше не увидеть в дочкиных глазах огоньков любви и доверия. Любви к маме и папе. Доверия – ко всему миру.
Несколько раз перекрестившись и попросив у Господа и Ивана помощи, София отпустила свои мысли. Она целенаправленно зашагала в другую комнату, в которой юный Ваня, совершенно ничем не напоминающий ей ее Ивана, окончательно поможет ей унять тревогу. У малого непоседы это всегда получалось великолепно. Рядом с белобрысым мальчуганом с зелеными глазами София легко могла отвлечься от любых непрошенных мыслей. Это было еще одно маленькое солнышко в ее жизни – ее Ванька.
Когда она вошла в комнату сына, он смирно сидел на своей кровати и тщательно изучал новенький iPod. Любознательный малыш был полностью погружен в изучение неизученного доселе предмета. Он не заметил, как на пороге появилась мама и замерев, опиревшись спиной о стену, с глазами полными любви, тихонечко за ним наблюдала.
София нежно смотрела на мальчишку, к появлению на свет которого она совершенно не причастна. Она усыновила его четыре с половиной года назад. И ни разу не пожалела об этом своем решении.
Строго выполняя завещание мужа, она познакомилась с той самой Ириной Васильевной Карпышевой, которой он завещал свои почки. Как выяснилось впоследствии, ей никто не разрешил делать никаких операций по пересадке, в период беременности. Почки Ивана оказались ей бесполезны, но София не отказалась от желания мужа спасти чью-то жизнь. Все органы своего Ивана, которые срочно требовались нескольким больным, она им подарила. А вот с Ириной, которая некогда пыталась спасти их дочь, они стали лучшими подругами.
Спустя несколько месяцев их дружбы на свет появился маленький Ванька, названный в честь человека, который пытался спасти жизнь его маме. После родов Ира прожила еще полтора года. Гемодиализ, процедура во время которой происходило удаление из организма токсических продуктов обмена веществ, нормализация нарушений водного и электролитного балансов, поддерживал жизнеспособность ее единственной почки сколько это было возможным. И все бы ничего, она никогда не жаловалась, целиком и полностью счастливая утопала в своем втором материнстве. Ира совершенно не ожидала другого удара судьбы. Рак – то, против чего ей было не выстоять в отчаянной борьбе за жизнь.
Ее единственную практически отказавшуюся выполнять все свои функции почку, было уже не спасти, как и саму Ирину, когда ей поставили страшный диагноз. Все случилось быстро, но не настолько, чтобы женщина не успела достойно попрощаться и все порешать.
Так, тоже по «завещанию», которое было сравнимо только с Ивановым, Ира оставляла своего сынишку Софие. Свое тело – медицинским учреждениям, нуждающимся в новых поступлениях. Хотя, Ирина шутила, что кроме костей, вряд ли что-то из ее внутренностей кому-то принесет пользу – «То, что не съели болезни, уничтожено лекарствами».
Ира болезненно, но спокойно покидала эту землю. Она знала – ее сын будет в надежных руках, а большего ей и не нужно.
Так, окружающими ее смертями за довольно не долгий период, София измеряла жестокость и несправедливость всей жизни. Она вдоволь насмотрелась на то, как люди умирают еще в те времена, когда вместе с Иваном боролась за жизнь собственного ребенка. Но то, что она неоднократно видела смерть, совершенно не означало, что ей этот процесс стал понятным и привычным. К этому нельзя привыкнуть. А вопрос «за что», просто не выходил из головы.
С начала это «за ЧТО?», звучало после гибели Ивана. Она не могла понять, почем Господь не смог сохранить жизнь обоим дорогим ей людям. Затем, этот же вопрос разрывал ее мозг после смерти Иры. Сколько раз она пыталась понять - почему столько бед свалилось на голову одной хрупкой, но такой доброй и жизнелюбивой девушки? Но ответа найти так и не смогла. Видно судьба у Иры такая, как и у ее Ивана. Других объяснений у нее не было.
Так, не принимая прямого участия в рождении ребенка, в один миг София стала матерью, что было лишь в радость. Она все еще хранила верность своему единственному супругу и не собиралась больше замуж - никогда. А вот против детей ничего не имела, жаль от святого духа не рождаются. «Ванька, это, пожалуй, последний мужчина которого сможет по-настоящему любить мое сердце» - часто ловила себя на мысли София, когда ее душа наполнялась теплом глядя на несмышленого карапуза. Как сейчас, когда ее Ванюша был так сосредоточен на новой игрушке.
Руки Бахтияры пробирала дрожь, как, собственно, и все тело. Она всегда чувствовала, что уход папы не был банален. С первой минуты своего прихода в сознание после последней операции, будучи ребенком, она чувствовала сильнейшую связь с отцом. Бахтияра любила папу так сильно, что отказывалась верить в его смерть очень долго. Она изредка фантазировала, что ее папа стал моряком и вот-вот возвратится к ней на белоснежном теплоходе, уверенно рассекая морскую гладь, спеша к своей принцессе. Но, это только в сказках бывают чудеса воскрешения, а в жизни…
Первое время из ее глаз невольно текли слезы. Бесконечные потоки воды которые, казалось, никогда не исчерпаются. Она не понимала с чем это связано, но ей все время хотелось плакать, а еще сильнее увидеть отца, который ни с того ни с сего исчез. Мама все время твердила что у папы срочная командировка, ведь нужно оплачивать огромное количество счетов, а для этого нужно зарабатывать деньги. И Бахтияра первый месяц верила. Но все равно не прекращала плакать.
Сначала это были слезы обиды. Затем – слезы страха. По выписке из больницы, когда мама сообщила что отца не стало – слезы боли и гнева. Она не верила в то, что папа, пообещав ей однажды никогда ее не покидать, впервые в жизни не сдержал слова. Бахтияра отказывалась верить, что ее папочка мог оставить свою маленькую принцессу вот так, без «прости» и «прощай». Но изо дня в день рядом была мама, которая делала все, чтобы развеять боль и тоску своей малышки и спустя какое-то время ей это удалось. Но не до конца.
Бахтияра ежедневно и ежесекундно была окутана любовью сполна. Мама просто растворилась в ней, и она не могла не отплатить ей тем же. Мама любила ее за двоих, а она подарила всю свою любовь ей. Не было и дня, чтобы они не признались друг другу в своих чувствах. А еще, мама всегда проговаривала Бахтияре на ушко и слова любви за папу. Она ни на миг не позволяла дочери забыть того, кто подарил ей жизнь. Хотя, даже если бы случилось так, что мама не напоминала о нем, Бахтияра все равно никогда бы не смогла забыть того, кого ежедневно видела в собственных отражениях зеркал.
