Нортон участвовал в лыжном кроссе в Вермонте. Признаюсь, кот большую часть времени провел у меня на плече, хотя немного побегал вокруг кустов, идя по следу спортсменов. Я понял, что не прочь посмотреть Альпы, поэтому выходные мы решили провести в горах.
Замечу, развлечения Дженис исключают лыжи. В действительности любые развлечения моей девушки исключают мероприятия, во время которых вы можете переломать себе кости, ободрать кожу или вообще увидеть собственную кровь. Но даже она была очарована местечком Экс-ле-Бен на французской стороне гор.
Отсутствие снега в городе обнадежило Дженис. Я заметил, что катание на лыжах и, соответственно, снег имеют место несколькими милями выше. Мы собирались пробыть в Экс-ле-Бене два дня, но большую часть времени провести на спусках.
В этой части рассказа хотел бы прерваться и преподать бесплатный урок каждому читателю: ни при каких обстоятельствах не учите свою партнершу (жену) кататься на лыжах. Это еще хуже (намного хуже), чем учить ее ездить на машине с механической коробкой передач!
Думаю, достаточно сказать, что за первые три минуты урока Дженис упала четырнадцать раз. Больше всего падений пришлось на территорию перед заведением, где мы взяли напрокат снаряжение. Она так и не дошла до спуска для новичков. Через несколько секунд после очередного единения с землей Дженис сняла лыжи и пошла в теплый ресторан определяться, что ненавидит больше: лыжи или меня.
Даже Нортон меня покинул. Он был не в настроении веселиться на снегу, поэтому присоединился к Дженис, чтобы попить кошачьего аналога горячего алкогольного напитка.
Когда время аренды лыжного снаряжения истекло, я, к счастью, увидел согревшихся и расслабленных Дженис и Нортона. Они предпочли раклетт ссорам и перебранкам. Раклетт — важная составляющая любой поездки в Альпы. Это разновидность сыра, который продается большим брикетом. Когда раклетт подают в горах, его помещают в специальную печь, где сыр постепенно плавится слой за слоем. Пока раклетт тает, люди, используя все ингредиенты под рукой, начиная с хлеба, лука, корнишонов и заканчивая крошечным печеным картофелем, вычерпывают расплавленный сыр и едят его. Добавьте к трапезе хорошее пиво или холодное белое вино, потрясающий вид заснеженных Альп, и вы получите незабываемое впечатление от обеда.
Нортон был вполне доволен своим первым опытом с раклеттом. Коту также понравился владелец ресторана — мужчина постоянно заманивал моего друга на кухню. Каждые несколько минут мы слышали «кис-кис», видели хозяина через небольшое отверстие кухонной двери, откуда он знаками звал кота. Нортон спрыгивал со стула, исчезал на несколько минут, а потом возвращался, довольно облизываясь.
Когда год пребывания за границей подошел к концу, книга «Необыкновенный кот и его обычный хозяин: история любви» начала появляться на прилавках магазинов. Издатели со всего света приглашали Нортона в гости для знакомства с читателями.
Нортон не мог поехать в Англию, потому что в стране был ужасный шестимесячный карантин для животных. Но британцы по крайней мере знают английский язык и понимают большинство ссылок и сносок в повествовании. А у японского переводчика возникли небольшие проблемы.
Мы были в Голте, когда я получил письмо из Японии:
Уважаемый господин Гитерс!
Мне выпала честь переводить книгу. Не могу поверить, что у Вас живет такой поразительный кот Нортон. Я всегда любила собак, а кошек боялась с детства, но Ваша книга изменила мое отношение. Теперь я могу подойти к кошке, почесать ее (его) шейку. Я с удивлением обнаружила, насколько красивы и элегантны эти животные.
В процессе перевода рассказа о Нортоне на японский язык я прочитала много фраз и встретила много имен собственных, смысл которых не могу понять. Буду признательна, если вы ответите на следующие вопросы…
Затем следовал список непонятного. Ознакомившись с вопросами, я удивился, как могла понравиться книга, неужели переводчик поняла смысл. В конце концов я начал сомневаться в собственной вменяемости и чувстве юмора.
«Первый вопрос: Эрик — ваш старший брат или младший? Мне необходимо знать, поскольку в Японии существует два разных слова для определения старшего и младшего брата». Слава Богу, что я решил выучить французский, а не японский. «Следующий вопрос. Что такое татин, перевернутый яблочный пирог? Как произносится это слово?» Я снова почувствовал себя счастливчиком, поскольку жил во Франции, а не в Японии. Далее по списку: «Страница двадцать — Билли Дэвис, Уилли Уилсон, Уилли Мейс. Кто эти люди? Пожалуйста, объясните. Страница двадцать. Кто такой Роджер Доджер Стобах? Доджер — это прозвище? Кто такой великий вознесенный чародей? Поясните смысл слова „жратва“? Еда для кошек? Кто такой Тэд Банди? „Севен Сантини бразерс“? Джон Готти? Это реальный или придуманный персонаж? Кто такие самцы? Почему они воняют? Пожалуйста, объясните. Что продается в магазине „Виктория сикрет“? Расскажите о музее „Либерас“ в Лас-Вегасе. Я не понимаю выражение: „Личный ад Джека Ла Ланна“. Кто такой Джек Ла Ланн?» Могу продолжить, но, думаю, общий смысл понятен. Интересно, была ли когда-нибудь опубликована хоть одна книга со ссылками на Уилли Мейса, Тэда Банди, «Севен Сантини бразерс», слово «жратва», «Викторию сикрет»? Скорее всего нет, что, может, и к лучшему. [27]
Голландцы столкнулись с некоторыми проблемами. Они тоже не понимали, зачем я упоминаю великого вознесенного чародея — естественно, в повествовании я ссылался на свой любимый фильм «Месячник», благодаря которому, кстати, Нортон получил имя, не знали Лауру Петри из шоу Дика Ван Дайка и Оскара-подхалима из «Улицы Сезам». Тем не менее жители Голландии слышали об Уилли Мейсе, что несколько подняло мне настроение. К счастью, я никогда не получал писем от итальянских, немецких или шведских переводчиков. Думаю, граждане этих стран смотрят фильмы студии «Сантини» и заказывают продукцию фирмы «Виктория сикрет».
Накануне выхода книги нас пригласили в Голландию. Несколько лет назад мы с Нортоном приезжали в Амстердам вместе с Полански. Тогда кот умудрился очаровать всех и каждого. В этот раз мой друг снова взялся за старое.
В день нашего приезда издатель, милая женщина по имени Ханка Леппинк, директор компании «Луитинг Сиитхофф» (не переживайте, я тоже не в состоянии произнести название), устроила настоящий праздник в зале заседаний. Сотрудники издательства пришли познакомиться со мной и пожать лапу коту, который побывал в Париже. Мы пили шампанское, ели голландские деликатесы, а звезда вечеринки, вислоухий шотландец, сидел в центре комнаты и смаковал специально для него приготовленную селедку, время от времени принимая поглаживания и почесывания от поклонников.
После праздника Ханка с коллегами отвезли Дженис, меня и Нортона в ресторан на ужин.
Нортон, съевший достаточно много сырой селедки, практически не притронулся к индонезийскому рисовому столу, но вечер пришелся коту по душе.
Следующие два прошли в фотосессиях, интервью голландским, бельгийским газетам и журналам. Местные журналисты напоминали американских коллег. Однако наши представители средств массовой информации никогда не задавали один-единственный вопрос, который каждый уважающий себя голландский журналист считал долгом задать. Другими словами, репортеров очень интересовало, что я буду делать, когда Нортон умрет.
Сначала я онемел от вопроса и самой темы, потом начал запинаться, заикаться и нести чушь. На третий или четвертый раз, несмотря на внутреннюю готовность, я так и не смог ответить ничего вразумительного и правдоподобного. Я решил говорить то, что чувствую. В любом случае уход Нортона предстоит пережить, но единожды, и сейчас не время думать об этом, тем более не время начинать переживать. Вполне возможно, мой друг проживет еще по меньшей мере лет десять. Кто знает, что произойдет через десять лет? Может быть, меня уже не будет на земле.
Я не могу думать о смерти Нортона. Знаю, это случается с лучшими. На своем веку я переживал смерть самых близких и любимых людей. Однако с котом все по-другому. Думаю, вполне возможно это объяснить отсутствием вербального общения, формального единого языка, на котором мы можем выразить любовь или сожаление. Когда ваш старенький отец или мать умирает, достаточно сказать (если, конечно, вы не британец): «Я люблю тебя», — и вы намного легче переносите утрату и боль расставания. Возможно, словесное общение смягчает вину и горе, возможно, это просто один из способов выразить чувства.
С животными все по-другому. В общении с ними слова утрачивают смысл, действие — вот что принимается в расчет. Несмотря на выбранную профессию, именно такой подход мне импонирует. Я не очень верю словам, поскольку ими легко манипулировать. В этом смысле животному тяжело сообщить о горе и страдании и, соответственно, гораздо труднее его пережить, смириться и принять.
