Бен Элтон - Светская дурь

– Ну… Мы все беспокоимся, Анджела.

– Другим, но отчасти связанным с предыдущим происшествием является арест поп-звезды Томми Хансена. Значительная часть Вест-Энда была полностью парализована, когда он попытался устроить незапланированное выступление в театре «Астория». Слух о предстоящем шоу был намеренно пущен накануне, и огромная толпа собралась у восточного конца Оксфорд-стрит, создав невероятный затор. Опасаясь за общественную безопасность, полиция отменила представление и уверяет, что Хансен намеренно спровоцировал опасную ситуацию, выйдя из машины в толпу и позволив пронести себя на руках. Несколько девочек-подростков получили незначительные травмы и находятся в шоке, но, к счастью, серьезных жертв нет.

– Общественность чертовски рада видеть, что члены парламента не все такие ублюдки, как считается. Питер Педжет оказал всей палате неоценимую услугу.

– Да, но один Господь знает, через что ему сейчас придется пройти, бедняге. Я хочу сказать, я видел, как входила игла, наверное дюйма на два. Я все еще в шоке, а каково сейчас ему?

– Но держался он невероятным молодцом. Просто сказал: «Вытащи иглу». Не закричал, ничего такого, очень спокойно среагировал.

– Не знаю, смог бы я так.

– Ну, вокруг ведь были визжащие девки, так? Думаю, он не хотел напугать их. В смысле, они бы в истерике забились, и кто знает, кого бы еще могли насадить на иглу?

– Он и правда спас жизни этим девочкам.

– Да, и не забывай, что в игле было полно герыча. Такая доза и слона бы свалила.

Обсуждение наркотиков вдруг стало сексапильным. Все использовали слова типа «герыч», как будто много лет подряд были на линии огня.

– Господи, если бы большой палец этого наркомана надавил на поршень… Я даже такой мысли вынести не могу.

Качая головами в удивлении и шоке, члены парламента шли в зал заседаний. Премьер-министр назначил время сообщения о состоянии здоровья Питера Педжета. Следом за этим лидер оппозиции намеревался высказать свои самые искренние соболезнования и наилучшие пожелания Педжету и его семье. Лидер либерал-демократов собирался предложить представить Педжета к медали.

Милтон появился из мужского туалета как раз в тот момент, когда Паула выходила из женского. Он расцвел, завидев ее; крошечные кристаллы кокаина, растворяющиеся в его носовой мембране, привели его в нужное состояние, и он был рад еще немного поглумиться над потерпевшей поражение коллегой. Пауле, напротив, очень бы не хотелось потратить свой кокаиновый кайф на болтовню с такой мерзкой жабой, как Милтон.

– Паула! Наслаждаешься историей Педжета? Не очень, верно? Человек, которого ты чернила, вдруг оказался национальным героем. Наверное, это тяжелое испытание. Хреново тебе будет, когда придется изменять тактику. Но редактор настаивает на том, что Педжета нужно поддержать! Единственный человек, у кого хватило духу не только высказать мнение, но и реально действовать. Я порекомендовал, чтобы ты сделала большой обзор по его семье. Ну, поговорила с женой и дочерьми. Редактору очень нравится эта мысль, но он хочет, чтобы все было исключительно пышно и пафосно. Тебе нужно заставить весь мир полюбить их, как ты, должно быть, и сама их любишь, Паула, особенно своего старого противника по дебатам, его дочку.

Паула не удостоила его ответом. Вместо этого она как можно быстрее взбежала по ступенькам, оставив Милтона улыбаться за своей спиной. у него были все основания для ехидства. Паула была в шоке, когда обнаружила, что человек, которого она мечтала уничтожить, так высоко поднялся в общественном мнении. Когда узнала, что он запросто мог заразиться смертельным вирусом во время исполнения своих обязанностей. Несомненно, ей придется на время оставить свой план мести, возникший в засаде в гостиничном коридоре. Теперь явно неподходящий момент, чтобы объявить миру, что Питер Педжет, известный семьянин и защитник моральных ценностей, трахает свою ассистентку. Но время придет. Маятник всегда качается. Паула может подождать.

Сержант Сара Хоппер редко плакала. Специфика ее работы заключалась в том, что, позволь она себе плакать по мелочам, ей бы пришлось плакать каждую минуту своей жизни.

Но сейчас она плакала, не прячась. Плакали почти все собравшиеся. Сара была уверена, что Джо-Джо выживет. Казалось, она становилась сильнее, строила стену между собой и трагедией. Возможно, это должно было насторожить Сару и всех, кто пытался облегчить страдания Джо-Джо. Как можно построить достаточно высокую стену, чтобы забыть о таком ужасном насилии?

Джо-Джо определенно не смогла этого сделать, потому что однажды, когда этого меньше всего ожидали, она взяла нож из отцовского ящика с инструментами, налила в ванну горячей воды, села в нее и вскрыла вены у себя на запястьях. Она оставила записку, выражавшую такую общую для подвергшихся насилию людей эмоцию, отчаянное чувство вины.

«Дорогие мамочка и папочка. Мне очень жаль».

Разумеется, Джо-Джо не собиралась усиливать агонию родителей этой прощальной запиской, но именно этого она и добилась.

Когда комья мокрой земли тяжело падали на обитый белой материей и золотом гроб Джо-Джо, пошел дождь, усугубляя мрачную меланхолию. И с каждым глухим ударом решимость, которая росла, словно раковая опухоль, внутри коммандера Лемана, расширялась и уплотнялась.

Джо-Джо мертва. И это полностью его вина.

– Йединственнайа возможность бросить герыч – это резко завязать. Йа хочу сказать, посмотрим правде в глаза. Йединственный результат от этих методоновых программ – это то, что подсаживайешься на методон. Единственный способ бросить наркотики – это перестать их употреблять. Совсем. Ну, не сомневайусь, вы знайете, что это непросто. Отказаться от геройина – это не раз плюнуть, даже йесли лежишь под одейалом дома у мамочки, и у тебя под дверью спальни стойит тарелка с супом, на случай йесли захочется, и йесть чистый унитаз, куда можно блевать…

Но боже мой, попробуйте резко завязать в борделе, причем втайне. Попробуйте сделать это на чердаке с восемью наркошами и бандой здоровенных ублюдков, которыйе постойанно пичкайут тебя дурьйу и становятся очень подозрительными, когда отказываешься от хорошего большого косяка или дозы герондота. Попробуйте сделать это, когда работайете до десяти раз за ночь, и при этом считайется, что трахаться нужно с энтузиазмом или, по крайней мере, не сжиматься в дрожащий клубок пота и дерьма. Ну, именно так йа это и сделала. Клянусь вам сейчас тем, что йа жива и дышу. Йа и сама в шоке, что все йеще живу и дышу, и могу этим поклясться. Йа завязала очень жестко, навернойе, в возрасте семнадцати лет, одновременно продолжайа работать на сутенера, и, если бы йа попробовала въехать на Эверест на велосипеде со связанными ногами, все равно мне в жизни такойе ни с чем не сравнить.

Коммандер Леман объявил своей семье, что вскоре уйдет с работы.

– Если честно, я думаю, начальник полиции очень доволен. Я не думал уходить, но я уверен, что стал чем-то вроде занозы у него в боку.

– Что ты собираешься делать? – спросила Анна.

– Дело не в том, что будет делать папочка, а в том, что мы все будем делать. Скоро школьные каникулы. Устроим отпуск Поедем на месяц в Корнуолл.

Анна была настроена подозрительно. Обычно ее отца приходилось с воплями вытаскивать даже на выходные.

– Это как-то связано с тем, что случилось с Джо-Джо?

– Да, Анна. Это напрямую связано с тем, что случилось с Джо-Джо.

– Ты ведь знаешь, кто это сделал?

– Нет, Анна, я не знаю, кто это сделал.

– Но ты что-то знаешь, – настаивала Анна.

Леман не ответил.

– Если бы я знала, кто это сделал или по чьей вине это было сделано, – продолжила его дочь, – я бы их убила.

– Тяжелейе всего стало где-то через шесть дней, кажется.

Йа только что закончила свойу смену и старалась получше отмыться в импровизированном туалете с душевой кабинкой, котораиа служила мне и моим подругам душевой комнатой. Йа размышляла о том, хватит ли у меня сил продолжать. Йа вам говорю, ломка вгрызалась в каждуйу клеточку мойего тела… Желудок сжимался отломки, кожа стягивалась от ломки. Тошноту и понос было практически невозможно контролировать… Ну, полагайу, вам известно о проблемах с задницей, которыйе возникайут, когда употребляйешь геройин. – Пожилому мужчине, управлявшему магазином «Оксфам», это не было известно, но он убедил Джесси, что верит ей на слово. – Мне казалось, что случился какой-то ужасный катаклизм. Йа была не в состойанийи дожить до вечера, не говоря уже о том, чтобы обслуживать клиентов. Йа знала, что должно стать лучше, или йа умру. Йа знала, что просто не смогу больше терпеть такуйу боль.