– Я на горку шла, тяжело несла, уморилась, уморилась, уморилася…
Да, вы, наверное, забыли, что наши переговоры с Соломоном Марковичем носили двухуровневый характер. Он – с мостовой Савельевского переулка, а я – из окна на пять этажей выше. Поэтому я бы даже с большой натяжкой не смог назвать их конфиденциальными. Учитывая современные реалии, гласность полностью овладела Савельевским переулком и частью Остоженки. На звуки свежего голоса из окна напротив высунулось неустановленное лицо ментовского майора Сергея Михайловича Шепелева. Оторвался от русифицированной версии «Камасутры» токарь-универсал Семен Петрович Кузичев. Выполз из-за «Парикмахерской» недострелянный арбатский загноиш. Сделали паузу в своих бесконечных абстинентных шатаниях Штопор и Консервный Нож. Остановились на пути от Зинки в неведомое обнявшиеся Сюля и Пончик. С полиэтиленоваым пакетом с водкой. А что им делать с Зинкой, когда все уже сделано? А водочка – вот она, в полиэтиленовом пакете. Нетерпеливо ждущая своего потребителя. А с потребителями водки у нас в стране проблем нет. С водкой бывают. А с потребителями – нет. Я-то вот уже сколько… а водка – всегда. Вдруг ко мне невзначай Веничка Ерофеев заглянет? Или Володя Высоцкий мимо с песней? А у меня уже все. Не стыдно. Чать, не в Саудовской Аравии живем. Так что Сюля с Пончиком ничего не потеряли. А Зинка… Что – Зинка? Она одна, а их двое. Они ж не музыканты какие, чтобы бабу вдвоем пользовать. А уж с водкой в наших местах они беспременно кого-никого женского да отыщут. Если захотят. Но это вряд ли. После Зинки.
И вот все столпились на мостовой Савельевского переулка, ожидая развития событий, направленных на удовлетворение потребностей моего тела и духа в исполнении Люси и Софи. Гармония – очень нужная в нашей стране вещь. А то я вот что заметил. Как-то, лет пять назад, смотрел я телевизор. Там одна молодая интеллектуалка от «Па-де-де» долбила двух чувих бальзаковского плюс-минус пять лет возраста тезисами о повышенной, прямо-таки патологической духовности русского народа. А пять лет за развратные действия с малолетними – это просто кочка на пути к вершинам духовности. Я из этой передачи понял, что как кто-то начинает долбить о вершинах духовности, значит, есть проблемы с низинами телесности.
Так что я уже начал склоняться к синтезу Люси и Софи, понимая, что второй такой возможности у меня не будет. Только вот с башлями как?.. Нету их в реальности.
– Соломон Маркович, – крикнул я вниз, – а в долг никак?..
Соломон Маркович Кляр с густым шипением сдвинул мехи баяна и крикнул мне вверх:
– Вы знаете, Михаил Федорович, как я вас уважаю. И Фира, моя жена, вас уважает, а детишки мои, Миша и Федя, названные в честь вас – Миша в честь имени, Федя в честь отчества, просто без ума от вашего мультика. Как это там у вас… Бык бросается на руки Волку. Тот ему…
– Сынок!!! – хором крикнул Савельевский переулок.
– А Бык ему…
– Папаня!!! – откликнулся хор.
– Ну вот, а то все…
– Мама, мама, – завершил хор.
Я купался в славе. Но после слов Соломона Марковича: «А в долг, Михаил Федорович, займитесь мастурбацией», вынырнул из нее.
Соломон Маркович растянул мехи баяна и хотел было запеть, но из окна напротив неустановленное лицо ментовского майора Сергея Михайловича Шепелева громко и спокойно, очень спокойно, бесконечно спокойно (вот ужас-то) сказало:
– Значит, игнорируем социальную ответственность бизнеса. Не помогаем развитию искусства, любимого детьми и взрослыми. Посредством Люси и Софи. Завтра жди проверки налоговой, пожарной, санитарной, эпидемиологической служб и антитеррористического центра. Так что, гражданин Кляр, завтра твои девицы будут обучать бальным танцам сто двадцать восемь официальных лиц на безвозмездной основе. И еще за недосмотр по Чимкенту ответишь. А ты, Федорыч, перемогнись до завтра. Будешь понятым.
И неустановленное лицо ментовского (а может, и не ментовского) майора (а может, и не майора) скрылось в окне. Через секунду в Савельевский переулок въехал танк Т-90 с надписью «ДПС» и забрал Соломона Марковича для выяснения обстоятельств и недопущения воспрепятствования следственным действиям.
На некоторое время в Савельевском переулке образовалось затишье. А потом Сюля снизу спросил:
– Страдаешь, Федорыч?
– Да есть немного…
– А то мы с Пончиком к тебе Зинку пришлем… Она к тебе всегда с большим уважением…
– Да что вы, ребята, – всполошился я, – перебьюсь как-нибудь. А то вам самим мало…
– Зинки никогда не мало, – веско сказал Пончик и обратился к Сюле: – А может, вернемся?..
Сюля кивнул, и поручик Голицын с корнетом Оболенским… А чего там… Полиэтиленовая сумка с водкой – вот она, родимая, тут. Стакан-другой… глядишь – Зинок уже две. И нет никаких моральных сомнений типа «мы ж не музыканты какие».
Я шлепнулся в кресло. Снизу под баян донеслось: «Мама, мама, это я дежурю…»
Вот загноиш! Притырил бесхозный баян.
Не соскучишься жарким летом в Москве.
Ну и что дальше? Кого мы будем использовать в качестве заменителя резиновой женщины?
– А собственно говоря, Михаил Федорович, – подал голос задремайший было Герасим, но уловивший во сне ход течения моей мысли и придавший ей оформленное состояние, – а почему нужно использовать суррогат резиновой женщины?.. Вместо настоящей, живой, теплой резиновой женщины. Где-то у вас должен быть телефон магазина интимных услуг…
– А почему он у меня должен быть? – удивился я.
– Ну как почему? Вспомните. Три года назад…
– Вспомнил!.. Как не вспомнить…
У приятельницы моей, редактора моего ненаглядного, заслуженной динамистки российского кинематографа, был года три назад день рождения. Собственно говоря, у нее и два года назад был день рождения. И год назад. У нее вообще каждый год бывает день рождения. Такое вот устройство организма. Много лет я мучился в поисках подарка. Хотелось чего-то необычного. И вот однажды, как я уже говорил, года три назад, я покупал в аптеке «Софрино» на Кропоткинской (ныне Пречистенке)… не помню чего. Если половина жизни у тебя проходит в покупках лекарств, то ты вправе забыть о покупке одного отдельно взятого лекарства. Возвращаясь домой, я наткнулся на магазин для взрослых «Интим». Как я мог на него наткнуться, если он находился в прямо противоположной стороне от моего дома, не знаю. Но вот ведь наткнулся! Судьба! И, подчиняясь внезапно вспыхнувшей интуиции, зашел в него и увидел каучуковый фаллос, двадцать пять сантиметров длиной и шесть-семь сантиметров в обхвате, на подставке. Он выглядел как живой. Словно просился куда-то. В какие-то неведомые дали и глубины человеческого естества. И я его купил. Взяв у девушки-продавщицы телефон заведения, если возникнет какая-либо надобность.
Когда я собрался идти на день рождения, позвонил мой дружочек Санек и попросил от его имени купить редактору-динамистке цветы. Зная, что денег за цветы я от него не дождусь, потому что не известно, когда мы встретимся, я купил один цветок. И у меня возникла гениальная идея. Из ботинка я добыл гвоздь и…
…Я позвонил в дверь моей подружке. Она открыла. В одной руке я держал цветок, а в другой – каучуковый фаллос.
– От Санька, – сказал я, – цветок. А от меня – хуй! (Оцените игру слов.)
Затем вставил в проткнутую гвоздем из ботинка уретру цветок и добавил:
– А все вместе – ваза!
С тех пор ваза стала украшением ее праздничного стола.
А на следующий год в том же магазине «Интим» я ей купил кружевное белье. Так что свое семидесятилетие она встретила во всеоружии. Что не помешало ей продинамить всех присутствующих.
А вот и телефон этого интим-салона.
Мне ответила та же самая девушка:
– А-а-а, это тот старый фетишист, который купил кружевное белье, чтобы дрочить на него каучуковым фаллосом?
У девушек из интим-салонов профессиональная память на безлошадных кобелей.
– Такси за мой счет, – сказал я ей, – блондинку лет тридцати, шантретку 90-60-120 и Барби в одежде школьницы.
– Шантреток таких параметров в настоящий момент нет. Поставщики подводят. Могу предложить модель рыжего окраса.
– Пожалуй, соглашусь на рыжий окрас. – И я пропел: – Люблю я девок рыжих, нахальных и бесстыжих. Ах, рыжая девчонка игривее котенка!
– Извините, игривых котят ожидаем в следующем квартале.
– А Барби?..
– Насчет Барби советую обратиться в магазин для детей. Мы не хотим иметь дело с УК РФ. А для ролевых игр могу предложить хлыст, намордник и «Педигри».
– Ладно, – согласился я, – тогда блондинку и шантретку. И хлыст на всякий случай. А на намордник и «Педигри» у меня башлей не хватит. И обязательно инструкцию по применению. Чтобы не было передоза.
Переулок мой подзатих. Токарь-универсал Семен Петрович Кузичев прекратил свои тантрические забавы, неустановленное лицо ментовского майора Сергея Михайловича Шепелева надело чехол на отравленный зонтик для Чубайса, арбатский заблевыш разминался перед очередным куплетом, Сюля и Пончик согласились не кромешить из-за Зинки друг друга: куда уж, и так живого места не осталось. Только тихо брел в сторону набережной индифферентный рыжий кот. Куда торопиться – чать, не март месяц.
