– Оля!
Я сделала вид, что внезапно оглохла.
– Ольга! Да подожди ты!
Я шла не останавливаясь, словно ничего не видела и не слышала. Кто бы знал, как тяжело давалось мне это показное равнодушие! Олег догнал меня в два шага. Взял за плечи, повернул к себе лицом. Он больше не улыбался.
– Ну не веди себя, как капризный ребенок! Давай поговорим.
– Зачем? И о чем?
– Пожалуйста. Это необходимо.
Сказал вежливо, но прозвучало это не как просьба, а как констатация факта. Когда говорят таким тоном, отказать довольно сложно. Я вспомнила удаляющуюся по аллее спину и отрицательно помотала головой.
– У меня нет на это времени.
– А я думаю, что есть. Всего полчаса, и ты свободна. Где тут можно посидеть спокойно?
– За углом. В кафе.
Сказала и сама себе удивилась. Зачем я так быстро капитулирую? Зачем собираюсь идти с ним в эту забегаловку? Кафе было совершенно ужасным, маленьким, грязным и абсолютно не подходящим для беседы тет-а-тет. Но Олег уже перехватил мою сумку и взял меня властным движением под руку.
– Идем.
– Подожди. Не надо туда. Пошли в другое место, здесь вполне приличное бистро есть всего в двух кварталах.
Мы молча пошли рядом. Я знала, что Олег разглядывает меня на ходу, но упорно смотрела только вперед.
– А ты изменилась, – отметил он неожиданно. – Стала совсем взрослой. Тебе идет.
– Что? – возмутилась я. – Что именно мне идет? Быть старше?
– И это тоже. Не заводись. Я же вижу, ты специально себя заводишь. Зачем? Неужели я тебе так неприятен?
– Почему ты захотел меня увидеть? – прямо спросила я. – Почему именно сейчас, а не раньше?
– Оль, я в городе всего два месяца! – ответил он обескураженно, будто это все объясняло.
Мы дошли до бистро. Поднялись на три ступеньки вверх. Олег галантно придержал мне дверь. Внутри было светло и достаточно просторно. Я заняла ближайший столик и вытянула усталые ноги. Тренировка сегодня была тяжелой.
– Что тебе взять? – поинтересовался Олег, пристраивая на стул мою сумку.
– Просто сок. Яблочный или апельсиновый. Он принес сок, кофе и два пирожных. Сел напротив меня и снова улыбнулся. Улыбка была радостной и светлой, как будто он что-то искал очень долго и наконец-то нашел.
– Что ты так на меня смотришь?
– Ты очень красивая. Я когда увидел тебя там, в ресторане, глазам своим не поверил.
– Неужели? Так почему же ты ко мне не подошел?
– А ты этого хотела?
– Я и этой встречи не хотела.
– А вот я понял, что без этого уже не смогу. Просто не смогу. Я о тебе все эти годы думал. Видел репортаж с твоей свадьбы, в прессе это событие широко освещали. Твой муж настоящий красавец. Тот самый, с которым ты тогда в Италии познакомилась? Это он тебе сережки подарил?
– Да, он, – сказала я упавшим голосом.
– Дочка у тебя очаровательная. Я читал интервью в «Домашнем очаге», там иллюстрации были.
– А ты читаешь такие журналы?
– Вообще-то нет, но твоя фотография была на обложке, вот я и купил.
Олег говорил со мной так открыто, так бесхитростно, что меня дрожь пробирала. Моя жизнь в отличие от его была построена на лжи. Целиком и полностью на лжи, с того самого момента, как мы расстались. И выдернуть хоть один кирпичик неправды, хоть чуть-чуть раскрыть истину, означало рискнуть всем. Я не имела на это права. Но говорить с ним о дочери? О нашей общей дочери?! Это было выше моих сил! Надо было менять тему разговора.
– Олег, расскажи лучше, как у тебя дела? Для меня твое появление тоже оказалось большим сюрпризом. Я полагала, ты служишь где-то в провинции.
– Так и было. Только это была очень далекая провинция. Крайний Север. А недавно меня перевели в Питер.
– Ты женат? Дети?
– Нет. Я все еще волк-одиночка, – он горько засмеялся. – Так и не встретил женщину, похожую на тебя. Дурак я тогда был. Самовлюбленный эгоист. Не сумел тебя удержать, потом каялся.
Ох, мамочки! Из огня да в полымя. На эту тему я тоже не в состоянии была говорить. Ну почему, почему я не была в свое время мягче, уступчивей? Почему не захотела пойти на компромисс? Не догнала его там, в парке, не объяснила все, не рассказала о ребенке? Ведь все могло бы быть иначе! Вся жизнь могла сложиться по-другому.
«К чему сожалеть о минувшем? – строго пожурил меня близнец. – Не увлекайся воспоминаниями! Что ты вообще тут делаешь?» А и правда, что? Просто разговариваю со старым другом. Просто наслаждаюсь близостью человека, в которого так долго была влюблена. До сих пор влюблена. И влюбляюсь все сильнее. Нет, пора заканчивать весь этот разговор!
– Олег, к чему говорить все это сейчас?
– Я просто хотел, чтобы ты знала.
– Это очень любезно с твоей стороны. А теперь мне пора идти.
Мы поднялись практически одновременно. И я снова поразилась тому, насколько он высок. Немного я встречала в своей жизни мужчин, на которых мне приходилось смотреть снизу вверх. Олег коснулся моей щеки, так нежно и мимолетно, что я не успела этому помешать. Я вздрогнула.
– Вот видишь… – одними губами выговорил он. – Мы по-прежнему не чужие.
Мне стало смешно. Как мы можем быть чужими, если у нас есть дочь? Если мы родители самого прекрасного ребенка в мире? Ах, Олег, Олег! Если б ты только знал!
– Мне пора, – отстраняясь, мягко напомнила я.
– Ты даже пирожное не попробовала, – в его голосе была детская обида, прямо как у Алисы, когда ее желания исполняются не в полной мере. – Мы можем еще увидеться?
– А зачем?
Я выскользнула за дверь и быстрым шагом пошла прочь по улице. Подальше отсюда. Подальше от этого человека, который в состоянии – и я чувствовала это как никогда прежде – перевернуть всю мою жизнь!
Любовь, что сводит нас с ума
«Жизель» не такой красочный балет, как допустим, «Щелкунчик» или «Синдбад-мореход», на который я недавно ходила с Иришкой, но мне он нравился больше других. Не столько исполнением, сколько содержанием. Впрочем, сюда мы пришли не ради балета. Я помахала в ответ знакомому диджею, расположившемуся через две ложи от нас в компании с симпатичной девушкой, улыбнулась депутату, гордо восседавшему рядом с грузной немолодой женой, и повернулась к Николаеву.
– Спасибо, что пригласил меня сюда.
– Да не за что! Следовало, конечно, в царскую ложу билеты достать, да поздно спохватились!
– Прекрати. Там какая-то правительственная делегация восседает. А нам и отсюда все прекрасно видно.
– И что немаловажно, нас тоже видно, – наставительно поднял палец вверх Николаев. – А то меня уже коллеги по работе спрашивать стали, не променяла ли ты меня на кого-нибудь помоложе. Надо поддерживать репутацию сердцееда!
Его глаза смеялись. А мимические морщины и легкая проседь на висках совсем его не старили, только придавали шарма.
– Они просто тебе завидуют, – убедительно поведала я. – Ты стоишь их всех вместе взятых. Виктор не был падок на лесть, но я знала, что и ему приятно слышать подобный комплимент.
– Давай смотреть, начинается.
В зале раздались аплодисменты. Свет потух. Затянутые в белое воздушные фигуры летали по сцене. Я наслаждалась красочным зрелищем, волнующей музыкой и почти позабыла о собственных тревогах. Виктор протянул мне бинокль, ехидно поделившись:
– Издалека красота неописуемая, а погляди поближе! Балерины тощие, страшные, размалеваны, как клоуны.
– Не будь столь циничным! Майя Плисецкая, к примеру, выглядит намного привлекательнее заурядной домохозяйки того же возраста. При том, что всю жизнь провела у станка. Или Анастасия Волочкова, я с ней много раз встречалась на тусовках, она в «Зазеркалье» ко мне захаживала, весьма стильная и симпатичная девушка.
– Да, в этом ей не откажешь.
Я удовлетворилась своей маленькой победой, понимая в душе, что во многом Николаев прав. Среди балерин редко встречаются писаные красавицы. Посмотрим, кто танцует здесь. Бинокль у Виктора был незаурядный, с двенадцатикратным увеличением, видно все было превосходно. Ленты на пуантах, кружево балетных пачек, макияж действующих лиц. Кстати, о лицах… Одно из них показалось мне почему-то знакомым. Где же мы виделись? Странно, девушка вроде бы знакомая, но вспомнить, где я ее видела, не могу. И тут до меня дошло. Да это же та самая блондинка, что сидела с Олегом за столиком! Точно! И он наверняка тоже тут. Я перевела бинокль на партер. Первый ряд, второй, а вот и он. В форме, голубчик! А вчера что-то твердил мне о том, что не может меня забыть. Ух, врун несчастный! Я вернула бинокль Виктору и сжала кулаки. Что ж, в антракте мы обязательно встретимся, я об этом позабочусь. Девушка я видная, не заметить меня будет сложно. Поглядим тогда, дорогой Олег, какой у тебя будет вид!
Я и сама не знала, из-за чего так разозлилась. Вроде бы причин нет, Олег мне ничего не должен. Так почему же я ревную? Бешенство накатывало волнами, перехлестывало через край. Балет мне окончательно разонравился, смотреть на подпрыгивающую блондинку было противно. И хоть она танцевала не первую партию и давно уже затерялась среди прочих фигур в белом, в каждой танцовщице я теперь видела ее.
