— Тут рядом ЛЭП есть.
— Высоковольтная?
— Да. Мощная. И ещё здесь на поляне большие камни и скала из земли торчит в самой середине. Скала невысокая — метра четыре высотой.
— Так. Там на опорах обозначения должны быть.
— Я не смогу дойти до опоры. Вокруг — бродячие собаки. Здесь целая стая. Я на скалу забрался, но они на меня нападут, если я спущусь.
— Будьте на связи. Я постараюсь что-нибудь придумать. Сразу после отбоя мне позвонили уже из полиции. Меня снова расспрашивали о том, где я нахожусь. Я повторил всё, сказанное оперативнику и ещё добавил, что позвонил Нечипоренко. Тогда меня попросили назвать его номер. Маховик закрутился, система пришла в движение. Оставалась только дождаться полиции и не позволить съесть себя любимого собакам. Собаки не исчезли. Они перестали выть и отошли подальше от скалы, но всё ещё продолжали кружить поблизости, периодически мелькая среди деревьев, подойти они не решались. Тяжесть холодного лома в руках придавала уверенность, но я по-прежнему не решался спуститься на поляну. Холода я не чувствовал, несмотря на то, что холодной была не только моя промокшая одежда, но и моё тело. Но холодным был не только ночь, одежда и я вместе с ними. Холод пронизывал мою душу, даже мысли в голове были кристально чистыми и холодными. Я думал о Милане и её отце, я думал о юных Пинкертонах, которые разыскивали Еву, я думал о самой Еве, смерть которой стала для меня состоявшимся ужасным фактом, но больше всего, я думал о тех извергах, которые так жестоко убили девушку и цинично поглумились над телом. Им нет прощения. Я понял, что не успокоюсь пока не покараю этих уродов.
Теперь я стал одержим не желанием разыскать пропавшую девушку, а чувством справедливого возмездия, которое должно настичь её убийц. Уже под утро послышался стрёкот тракторного двигателя. Потом я услышал ещё звуки другой, спешащей на помощь, техники. Первым выполз на поляну небольшой жёлтый грузовик с широкой красной полосой по бортам и приплюснутой мордой, за ним следом действительно появился трактор. В считаные минуты поляна оказалась освещена ярким светом фар и прожекторов. На больших машинах мигали проблесковые маячки. Я поднялся и пошёл им навстречу. Меня усадили в какой-то фургон. Человек в синей куртке промывал и перевязывал мне израненные руки. Мои голые плечи укрыли тёплой курткой, а из термоса в кружку налили горячий чай. Предсказуемо появились худосочный Нечипоренко и скуластый оперативник. Меня подробно расспрашивали о произошедшем под запись диктофона, я показал полицейским откуда я приехал, рассказал про напавших собак, продемонстрировал пострадавший за меня велосипед и скалу на которую взобрался, также я продемонстрировал щель, через которую я попал в подземный ход. Никто не решился лезть под землю в узкую дыру. Через некоторое время появилась машина МЧС и люди в специальной форме спустились в тоннель. Вскоре приехала машина скорой помощи, ещё две машины МЧС и несколько автомобилей с полицейскими. Отбойными молотками стали расширять проход в подземелье, а меня увели в машину скорой помощи. Учитывая, что после осмотра меня увезли в знакомую дежурной часть, моему здоровью ничего не угрожало. В полиции меня продержали до вечера. Здесь сразу троим оперативникам я давал подробные объяснения о том, что вечером поехал кататься на велосипеде, но застигнутый непогодой постарался укрыться в лесу и заблудился. Пока искал дорогу, чтобы выбраться из леса, наткнулся на линию электропередач и пошёл по ней. Затем увидел собаку. Подумал, что собака с хозяином и пошёл за ней. Хозяина у собаки не оказалось, но зато она меня вывела на стаю, которая напала на меня. Я отбивался велосипедом, а потом мне удалось забраться на скалу, откуда я швырял в собак камни. В результате я раскопал щель и попытался укрыться там от непогоды.
Страшная гроза, ливень и удар молнии в дерево на краю поляны могли напугать кого угодною. Таким образом, я провалился в старый подземный ход, по которому дошёл до пещеры с фонарём и саркофагом. Я показал на фотографиях места, где нашёл фонарь и подобрал лом.
Единственного чего я не мог объяснить, так это почему я решил, что труп девочки-подростка принадлежит Еве. Объяснения выглядели криво, но правдоподобно с некоторой натяжкой.
Всю правду я рассказать не решился. Сотрудники правоохранительных органов могли неправильно истолковать мои рассказы про сон о пропавшей девушке и мистическую собаку, которая появляется в самых неожиданных местах, а я уже не сомневался, что собака появляется неспроста. Я испугался, что за правду меня отправят в психушку. В дежурную часть приезжали и уезжали сотрудники полиции и люди в гражданском. Свою историю я пересказал несчётное количество раз полностью и по частям то одним, то другим, то третьим. Насколько я понял, проблема была в том, что труп девушки был неопознанным. В конце концов, я стал говорить, что не знаю что это за труп. Оперативники удовлетворились этим полуправдивым рассказом и опустили меня уже поздним вечером. Велосипед остался в дежурной части в качестве вещественного доказательства. На раме, седле и покрышках остались отметины от боя с собаками. Я шёл домой по мокрым вечерним улицам. Солнце опустилось за горизонт, небо темнело, а фонари отражались в неспокойных лужах.
Ноги сами несли меня к дому. Мокрая одежда лежала в старом дырявом пакете, а на мне красовались древний ватник с чужого плеча и спортивные брюки с прожжённой дырой в районе колена. А на душе у меня было пусто. Я, вообще, ничего не чувствовал. Наверное, так бывает, когда умирает душа или она просто уходит из тела, а может быть, моя душа потеряла сознание от горя или просто бережёт меня от непереносимой горькой муки, ведь я потерял человека, неожиданно ставшего мне удивительно близким. Дома я долго стоял под тёплым душем. Состояние онемевшей души не проходило. Может, мне было бы легче, если Лиля и дочки были бы дома.
Спать совершенно не хотелось, несмотря на усталость и подавленное состояние. Не зная чем заняться я, приготовил себе кучу еды, перегладил все свои рубашки, почистил костюм и отполировал туфли.
Ночь тащилась медленно как улитка по травинке. Я не знал, что мне делать. Острое желание найти и покарать убийц тоже замерло в онемении и собственной беспомощности. Где я и как я их буду искать? Рассвет застал меня за уборкой квартиры. Любая деятельность сейчас для меня была спасением от гибели во внутренней пустоте. С улицы уже доносился шум просыпающегося города. Я оделся, вызвал такси и поехал на работу. В это понедельник я появился в нашем офисе первым. Технички ещё только начинали уборку перед началом рабочего дня. На работе мне заметно полегчало. Всё-таки сотрудник на работе — это, в некотором роде, часть общего механизма — автомат, исполняющий свою трудовую функцию. Сработал условный рефлекс и сам собой запустился мой внутренний автомат-работоголик. Меня мгновенно нашли множество неотложных дел, которые требовали моего личного участия. Но мой трудовой порыв практически сразу забуксовал потому, что отчёт об исполнении бюджета не обновляли с прошлой недели, но в субботу всё равно проводились платежи, а в пятницу должны были гасить дебиторку самые крупные должники, и стоило дождаться выписок из наших банков. Без договорников я не мог понять, в какой стадии у нас находятся новые контракты, а продажники, так и не выложили в сеть предварительный отчёт о выполнении плана продаж. Снабженцы срочно требовали проведения двух тендеров, которых не было заложено ни в бюджете движения денежных средств, ни в плане закупок.
Рекламщики и маркетологи совсем обнаглели, выкатив смету с кругленькой суммой для проведения совершенно непонятной, но очень креативной рекламной кампании. Я с сомнением отложил недочитанную презентацию рекламной кампании и подумал, что нужно на них безопасников натравить. Пусть они как следует потрясут наших откатчиков. Мысли с безопасников перескочили на полицию, а потом и снова вернулись к ночным событиям. Я усилием воли заставил себя переключится на рабочие вопросы, и практически заставил себя написать план работы на день, а затем на неделю, постепенно я перескочил к написанию общего плана работы компании, с которого ушёл в глобальную стратегию компании с перспективой на развитие. Внезапно у меня случилось озарение или я услышал голос с небес, но я теперь ясно как на ладони видел, всю работу нашей компании.
Невероятная контрастность полученного осознания позволяла в динамике видеть все процессы, которые происходят по всем направления бизнеса.
Я видел узкие места и скрытые резервы, видел излишнее дублирование отдельных функций, понимал степень перспективности каждого из проектов. Именно понимал проекты, видел их внутреннюю суть и связи, тянущиеся из совсем неожиданных направлений. Боясь, что забуду увиденное откровение как сон, я в спешке начал переносить своё прозрение в электронную форму, создавая на компьютере документ за документом. С фантастической быстротой росли и множились, таблицы, диаграммы, графики, описания. Когда ко мне заглянула Женя, я предупредил, что для всех я очень занят. Появление остальных сотрудников на рабочих местах ознаменовалось хвалебным и поздравительным спамом, посыпавшимся на служебную электронную почту. Кто писал из уважения, кто из каких-либо корыстных побуждений, а кто-то и просто так на всякий случай. Все они восхищались, поздравляли, выражали свою признательность, бессовестно и грубо льстили. Может быть, ещё неделю назад я упивался бы славословием в мою честь, но сейчас всё это было мне, по меньшей мере, безразлично.
