— А если мы займемся фермерством?
— Боже, верно. Точно, выпустим на выпасы Торо, который поимеет любую стельную телку, которую ему подведут, пойдут телята. В горах разведем овец. И весной у нас на лугах начнут резвиться ягнята.
— Хорошо, Персиваль, мы еще поговорим об этом.
— Сэр, позвольте сказать, я рад, что вы об этом заговорили.
Идут дни, Бладмон играет с Бароном в шахматы. Я жду, чтобы сыграть с победителем. Перелистывая целыми днями большие тома в кожаных переплетах, расставленные у стола. Барон перед тем, как деликатно поднять и переставить фигуру, каждый раз встряхивает манжетами. Бладмон сначала наклоняется над доской, затем выпрямляется и приподнимается со стула. Как только можно, берет фигуру. Быстро убирая с доски ладью или офицера Барона. В ответ тот медленно и с расстановкой произносит всего три слова.
— Ах, вот есть как.
Путлог и Эрконвальд приходят в библиотеку похмурится, пошептаться и покачать головами. Бладмон и Барон сражаются вовсю, но три последние партии заканчиваются вничью. Входит Франц с лампочкой шахтера во лбу, оставляя грязные следы запачканными глиной ботинками на ковре, который Шарлен недавно привела в божеский вид. От сигар и сигарет вьется дымок. Четвертая партия заняла всю ночь. Персиваль на следующее утро открывает ставни, а эти двое все так и сидят, обхватив головы руками.
Г-жа У Д С вышла из заточения. Ее вынесли в где-то найденном портшезе три экс-зэка и Указующий Добрый Свет. Группа медленным размеренным шагом приближалась ко мне в холле. Я быстренько нырнул в ближайшую комнату. Приложив ухо к двери, пока они не прошли мимо. В одном из последних писем ее адвокаты сменили тон. Предложив достичь решения на встрече в месте возникновения причин разных недовольств.
А однажды необычно тихим вечером по каменной тропинке с пляжа пришел Блай вместе со своими хористами, каждый из которых нес свечку. Они образовали светящуюся извивающуюся змейку, медленно ползущую в ночи по холму. Высоко на бастионе стояли в ожидании обитатели замка. Мягкий спокойный вечер с искрящимися звездами. Через ворота и главный вход они вошли в большой зал. Поднялись по парадной лестнице и по коридору прошли в часовню. Персиваль толкнул меня в бок.
— Сэр, уверяю вас, что Шарлен никогда ничего подобного в своей жизни не видела.
Я сидел слева от прохода. Эрконвальд и Франц в первом ряду, справа. Бладмон и Барон сели вместе. Найдя время, выбраться из библиотеки, где они сидели, закрывшись, уже шестнадцатую игру подряд. После пятнадцати ничьих. Приехали Макфаггеры. Глаза Гвоздя ярко загорелись при виде трех голубоглазых пышногрудых поющих сестренок. Под предводительством пышногрудой голубоглазой матушки. Веселое сборище вело себя кротко и смиренно.
Было слышно, как перекрывая хор, во всю орет Роза. Персиваль с четырьмя слугами стоит на коленях у ограждения на галерке, где над клавишами и ножными педалями органа потеет Путлог. Тим не дает свечкам потухнуть. Проход перекрыт экс-зэками и г-жой У Д С в портшезе, за которым стоит Указующий Добрый Свет в полных боевых доспехах. А детские голоса песней взлетают вверх.
И внизу в долине
И на небесах
Поем мы песенку
Марширующим войскам
При этих словах Клементин поворачивает голову, чтобы посмотреть назад. Это может быть сигналом повстанцам. Поймал рыжего Макфаггера на месте преступления. Стоящим слишком близко к грудастой мамаше. А Шарлен стоит у каменной купели на входе в часовню, волосы покрыты черной кружевной мантией. Дети поют, разевая впалые щеки. Открывая щербатые рты. Таращась широко раскрытыми глазами. На странную, закутанную в саван фигуру в портшезе. Вон у того мальчика дрожат сложенные ручки. Щечки у всех красные, мордочки чистые до блеска. Моя чернокожая медсестра Апрель сказала, ты вылечился. У алтаря вижу ее улыбающееся лицо. Смерть может придти и сейчас. Посреди этого концерта. Незаметно. И уложить меня в могилу позади гранитных стен. Там на мысе. Где белые волны бьются о берег морской. Среди
Дикого уединения. И душу мочит влажный ветерок.
После песнопения умиротворенная ассамблея спускается в первую парадную комнату рядом с большим залом на чай. На столе печенье и сэндвичи. Мед в сотах и сливовый джем. Бладмон и Барон трут глаза. Наливают виски. Блай, улыбаясь, принимает поздравления. Крепко сплетя руки и кивая головой.
— Было очень впечатляющее.
— Спасибо, г-н Клементин. Пришлось с ними много поработать. Рад, что это дало результаты.
— Да, действительно.
— Можно вас, теперь, попросить о небольшой слуге. Я тут пообещал детям морскую экскурсию. В лодочном ангаре есть гребная шлюпка. Можно ей воспользоваться и сходить с детьми в море на веслах, если погода будет хорошей.
— Конечно, если она пригодна к плаванию.
— Большое спасибо. По профессии я пивовар. И теперь жалею, что у меня не нашлось времени поговорить с вами. В чужом доме чувствуешь себя немного скованно. Не раз я подумывал уйти. Но никак не мог найти вас, чтобы попрощаться. При таком количестве гостей вокруг полагал, что лучше не путаться под ногами. Хотел бы принести извинения, что не смог справиться с быком. Мне всегда говорили, что я достаточно силен, чтобы свалить одного.
Указующий Добрый Свет бряцает своими латами. Стоит между Блаем и Клементином, выплевывая семечки из открытого забрала шлема, украшенного пурпурными перьями.
— Я перешел на семечки. Отказался от красного мяса. Да, г-н Клементин, вы пробудили во мне такую жалость к вам, вокруг вас столько дикарей-мясоедов. Лук продлевает жизнь, предупреждает закупорку сердца. Укрепляет глаза, устраняет головокружение и понос. Чеснок улучшает работу кишечника, улучшает эрекцию, повышает упругость яичек и белизну глазных белков. Я рад тому, что после взрыва грубость, богохульство и блуд значительно уменьшились. Брякну здесь, брякну там, брякну всем вам. Хотелось бы пройтись, бряцая, и в Прадо.
— Послушайте, У Д С, г-ну Клементину совсем не интересно все это слушать. Послушав пение невинных детских голосов, хотелось бы услышать что-нибудь возвышенное.
Долгое молчание внутри доспехов. Г-жа УДС лакомится, сидя в своем переносном кожухе. Роза, на противоположном конце комнаты, благосклонно улыбается Бладмону. Боже, это может привести к еще одному взрыву. Со взбитыми сливками, разметанными от пола до потолка. Блай нервно теребит руками. На верхней губе выступил пот. Закованная в латы рука УДС поднимается, показывая на Блая.
— Я таких, как вы, знаю, вы, как и Эрконвальд, только и мечтаете засадить Розе по самый корешок. Ради вашего же любопытства, я мог бы определить истинный размер моими кронциркулями до миллиметра, чтобы вы знали, достаточный у вас или нет. Но не буду. Потому что вы — фикция. Необразованный производитель пива.
— Что за херню ты несешь, УДС. Вот уже херня, так херня.
— Я — фирболг.
— Ты — мелкий, вшивый смутьян, вот ты кто.
— В монашьи проходы, Блай. Вызываю тебя на перетягивание яиц, как фирболги. Проигравшего выкинут из туннеля в море.
— Ой, не смеши меня, да я тебя елочных игрушек накручу и продам оптом.
— Блай, идолопоклонник.
— Да, я более религиозный, черт побери, чем ты со своей женой, сбывающие свои сраные реликвии туристам в городе. Господи, простите мне мой язык, г-н Клементин. Но такие как он просто приводят меня в ярость.
— Вызываю тебя на дуэль в монашьих проходах, ты, хрен моржовый.
— Боже, и все это должны слышать уши невинных детишек. Ну, теперь все знают, что я его предупреждал. И еще как.
Пышногрудая голубоглазая мамаша стоит с чашкой и блюдцем в руке и, храбро улыбаясь, слушает все эти гнусные излияния. Не для ушей детей и женщин. Персиваль разливает мадеру. Оскар набивает рот печеньем и допивает остатки из бутылок за дверью соседней комнаты. Шарлен и Имельда ходят с подносами среди гостей. Леди Макфаггер стряхивает пепел с сигареты, с открытым ртом наблюдая за происходящим. Спросила меня, нельзя ли ей осмотреть замок. Посмотреть стеклянные и гипсовые изделия с геральдикой. И может быть прославленный ночной горшок из мейсенского фарфора, украшенный первоклассной цепочкой из трех яичек.
Указующий Добрый Свет, Гладиатор, переходит, бряцая латами, из парадной комнаты в большой зал, за ним следует Блай, откусывая булочку с черносливом и попивая мадеру. Две фигуры остановились у раскопок. Блай быстро крестится. УДС поднимает руку в обвинительном жесте. Подает голос из шлема.
— Прыгай туда, ты толстый придурок.
— Сам прыгай.
— Думаешь, если перекрестишься, то Бог тебе поможет? Ты к боли готов? Ты, урод из жопы ноги.
— Можешь говорить обо мне, что хочешь, но не трогай Бога. И предупреждаю тебя, не упоминай деву непорочную.
— Дева непорочная.
— Ах так. Все же упомянул. Сделаешь это еще раз и тебе конец.
