В то же время, в 1976 году, тридцатилетний Элиот готовил Илену к операции. Он выбрил ей голову и отключил искусственное дыхание. Чтобы обеспечить женщине возможность дышать при транспортировке, надел ей кислородную маску и как можно аккуратнее повез в операционную.
Саманта Райен уже ждала его. А вот двойника нигде не было видно. Неожиданно молодой Элиот услышал, как кто-то стучит в стеклянную дверь. Это был старый доктор. Хирурги натерли руки антисептическим средством, после чего надели халаты, маски и резиновые перчатки.
* * *
Они вошли друг за другом в операционную.
Элиот стоял на подхвате, предоставляя двойнику возможность руководить операцией. Старый врач чувствовал себя спокойным и сосредоточенным. Илену осторожно перенесли на операционный стол. Доктор знал, что у нее поврежден позвоночник, и не хотел ухудшить ситуацию неосторожным движением.
Операция началась.
Старый Элиот ощущал необычайное волнение. Уже два месяца он не оперировал. Хирург и не ожидал, что еще когда-нибудь в своей жизни возьмет в руки скальпель. Движения его были точными, руки не дрожали. Он знал, где надо делать надрез. И тут…
— Кто дал вам разрешение на операцию?
Появившийся вдруг Митчелл стоял в дверях красный от гнева. Он грозно смотрел по очереди на Саманту, Элиота и его двойника.
— А это еще кто? — спросил он, указывая на старого хирурга.
Тот же спокойно заметил:
— Вам надо продезинфицироваться, доктор Митчелл, и вы, кстати, упустили гематому у пациентки.
Вне себя Митчелл пообещал:
— Так просто это вам с рук не сойдет.
— Вам пора, доктор, — повторил Элиот, заставив рассерженного врача уйти в соседнюю комнату.
Операция проходила в тишине, в то время как на улице бушевала гроза и дождь с силой стучал в окна. Тридцатилетний Элиот с восхищением смотрел на своего двойника. Тот был полностью сосредоточен на работе. Он знал: если операция и пройдет удачно, гематома настолько велика, что у Илены почти нет шансов выжить.
Теоретически у Илены было пять шансов против ста.
И один против тысячи, что не будет тяжелых последствий.
Но за время своей долгой практики старый врач не раз убеждался: в медицине цифры относительны. Пациенты, которым врачи не прочили и двух месяцев, жили по десять лет. И наоборот: иногда обычные простейшие операции заканчивались смертью больного.
И тут в лицо ему брызнула кровь. Этого он и боялся. Венозная впадина перекрывала гематому. Кровотечение было сильным, но он успел предупредить Элиота и Саманту, и они осторожно промокали кровь из раны. Старый врач старался не волноваться и полностью сконцентрироваться на операции, не думая о том, что под его ножом лежит любимая женщина. Он знал, что, если будет думать о ней, руки его начнут дрожать и он не сможет закончить работу.
Все шло хорошо до тех пор, пока вновь не появился Митчелл в сопровождении охранника. Мужчины не стали заходить в операционную, а остались ждать врачей в коридоре, чтобы составить протокол о нарушении правил.
Чувствуя, что скоро исчезнет, старший Элиот повернулся к молодому:
— Твоя очередь.
Доктор снял халат, перчатки, испачканные кровью, и посмотрел на свои руки: они верно послужили ему, и даже дольше, чем он ожидал.
— Спасибо, — прошептал он, не понимая сам, к кому обращается.
Это была его последняя операция, самая важная в жизни.
Исчезая, Купер подумал, что завершил свою миссию на Земле.
И после этого уже не страшно умереть.
В 20 лет мы в центре жизни. В 30 — ходим в пределах жизненного круга. В 50 — по ее периметру, избегая оглядываться назад и смотреть вперед. А потом мы исчезаем навсегда.
Кристиан Бобен
Сан-Франциско
2006 год
Элиоту 60 лет
Когда Элиот открыл глаза, он увидел, что лежит на холодном кафельном полу своего кабинета. Он тяжело поднялся и поднес руку к носу, из которого фонтаном хлестала кровь. Его организм с трудом перенес последнее путешествие во времени, и понадобилось несколько ватных тампонов, чтобы остановить кровотечение.
Солнце уже встало. Элиота мучил лишь один вопрос: удалось ли ему спасти Илену?
Он включил компьютер и, как вчера, ввел в поисковик телефонного справочника слова «Илена Круз». Он расширил поиск на всю Калифорнию. Компьютер выдал адрес. Вефервилль, поселок, расположенный на севере штата.
Ложный след?
Есть только один способ узнать это.
Элиот вышел из кабинета, спустился вниз и, купив чашку кофе, отправился на стоянку к машине. Он рассчитывал, что доберется до Вефервилля через шесть часов. Его «жук» был уже не новым, но доктор надеялся, что в столь важный момент автомобиль его не подведет.
Было еще раннее утро. Вчерашний дождь выкрасил небо в темно-серый цвет. Элиот выехал из Сан-Франциско по шоссе 101 и быстро преодолел первые двести километров.
После Леггета съехал с трассы на узкую дорогу, извивающуюся вдоль побережья и огибавшую мыс Мендосино. Мимо проплывали крутые прибрежные скалы, дорога становилась все более извилистой, но вскоре Элиот выехал на шоссе 299, пересекающее горы с востока на запад.
Пять часов пути, и вот он в Вефервилле — маленькой горной деревушке. Припарковав машину на главной улице, Купер вошел в аптеку, чтобы спросить адрес Илены Круз. Ему указали на лесную дорожку, ведущую из деревни. Двадцать минут быстрой ходьбы, и доктор увидел маленький деревянный домик. Слышался шум водопада. Элиот замедлил шаг и спрятался за старой секвойей. Сощурив глаза, он искал силуэт женщины…
Она сидела на скамейке перед домом и смотрела вдаль на прекрасные заснеженные горы.
Элиот видел женщину со спины, но ни секунды не сомневался: это была Илена.
Тридцать лет они не виделись. А сейчас их разделяло всего лишь тридцать метров.
На мгновение у Купера возникло острое желание подойти к Илене, рассказать свою историю, сжать в своих объятиях и хотя бы на секунду почувствовать запах ее волос.
Но было слишком поздно: перемещения во времени и переживания последних дней отняли у него слишком много сил. Купер чувствовал, что жизнь уходит от него.
Присев на ствол поваленного дерева, Элиот любовался Иленой издалека.
Было тихо и хорошо в этом спокойном, отдаленном от цивилизации месте, и он впервые почувствовал себя освобожденным от бремени страданий.
Первый раз за последние тридцать лет у него
было спокойно на душе.
* * *
Сан-Франциско
1976 год. 9 часов утра
Элиоту 30 лет
Два дня прошло после операции Илены. Она вышла из комы немного раньше, чем ожидалось. Но было еще неясно, выживет ли она.
Обстоятельства, при которых происходила операция, вызвали недоверие и толки среди медицинских работников. Несколько часов начальство решало, как повести себя в данной ситуации. Следовало ли заявить об инциденте, рискуя подорвать престиж клиники «Ленокс»? Директор больницы и заведующий отделом хирургии слишком дорожили репутацией, чтобы жаловаться в полицию на то, что операцию проводил «явившийся ниоткуда мужчина, который затем исчез у всех на глазах». Было принято соломоново решение — на два месяца отстранить от работы Элиота и Саманту.
Купер уже собирался уходить из больницы, когда его окликнула медсестра.
— Вам звонят, доктор, — сказала она, протягивая ему трубку.
— Алло?
— Я тут недалеко, — прозвучал голос двойника. — Подойди, поговорим.
— Где именно?
— В кафе «У Гарри». Тебе что-нибудь заказать?
Элиот повесил трубку и вышел на улицу.
Из-за густого тумана почти ничего не было видно. Кафе, оформленное в стиле 50-х, находилось напротив больницы. Элиот толкнул дверь и увидел несколько знакомых врачей и медсестер, которые на скорую руку завтракали перед работой.
В глубине зала сквозь дым сигарет он заметил старшего двойника. Тот спокойно пил кофе.
— Ну? — спросил Элиот, садясь за столик рядом с ним.
— Она выжила!
— Ты видел Илену в будущем?
Купер кивнул. Элиот недоверчиво посмотрел на него, а потом спросил:
— А последствия?
Двойник проигнорировал вопрос.
— Послушай, малыш, она жива! Мы спасли ее!
Несколько минут оба молча смотрели друг на друга, испытывая ликование от того, что все получилось.
У обоих были уставшие лица и синие круги под глазами. Оба были изнурены нехваткой сна и сильным нервным напряжением последних дней. Они бросили все свои силы на то, чтобы побороть судьбу, и вышли из сражения победителями.
Элиот не выдержал, и слезы усталости и облегчения показались у него на глазах. Он потер веки и отвернулся к окну. На улице сквозь туман не было видно ни тротуаров, ни людей, ни проезжающих машин.
