— Иди ты!
— Да я же говорю — по законам генетики, забыла, как называется!
— Эт бывает, — соглашалась оседлая цыганка Зина.
— Ну, дальше…
— А что дальше? Дальше она продолжает жить с мужем — теперь ведь нет резона признаваться, так? И парень растет, растет, вырастает и женится на хорошей девушке. Они уезжают в Петропавловск-на-Камчатке, работать по распределению после института. Ну… через пару месяцев он пишет родителям письмо — мол, счастливы, ждем ребенка… Проходит положенный срок. Нет писем и нет… Мать уж беспокоится — что там с родами? Наконец получают письмо от прокурора: так и так, мол, ваш сын осужден на пятнадцать лет за убийство жены!
— Чего это он?! — ахала вся палата.
— Чего!! Да она негритенка родила ему, вот чего! — Татьяна торжествующе замолкала.
— Нет, погоди… — возражала толстая Надя, человек хоть и сказочного склада сознания, но все же с критической жилкой. Щенков она еще допускала, но — негритенка?! — Это хрень какая-то, Танька!
— А я говорю — законы генетики!
— Эт бывает, — вздыхала оседлая цыганка Зина.
— Да за каким лешим ей страдать, бедной бабе, она-т при чем?!
— А представляете, девочки, — приподнималась на локте Маша, вагоновожатая, — он думает, что она ему изменила, а она-то, она-то, несчастная, знает, что ни с кем, кроме мужа, не лежала, и вдруг — родить черножопенького… Это прям не знаю!.. Это ж крыша у человека может съехать, а?
Женщины умолкали на мгновение, и опять по палате проносилось задумчивое и уважительное:
— Да-а-а-а…
В один из этих невыносимых вечеров, когда и заснуть не дадут, и читать нельзя, Ирина в который раз молча листала «Волшебные сказки» Шарля Перро. Она открывала книгу на любой странице и с медленным удовольствием рассматривала суховатые и изящные гравюры Доре или перечитывала «Нравоучения» в конце сказок:
Немного потерпеть, чтоб мужа приобресть,
А в нем — богатство, статность, честь,
Тому всегда найдешь примеры,
Но сотню лет прождать и спать притом без меры —
Уж больше не найти такой
Красотки сонной и простой.
К слову сказать, несчастье королевской четы в сказке «Спящая красавица» вполне было соизмеримо с проблемами героев палатных страшилок: и у тех и у других много лет не было детей…
Ирина пробежала глазами содержание, которое знала с детства чуть ли не наизусть. Да… Забавно…
Дождалась очередной многозначительной паузы и раздумчивого вздоха и проговорила, пока не перебили:
— Девочки, а хотите, я расскажу историю… действительно необычную?..
Бабы замолчали и насторожились. Впервые молчунья Ирина не только проявляла интерес к ежевечернему больничному декамерону, но и собралась сама в нем поучаствовать.
— Ну вот слушайте… У одной состоятельной пары много лет не было детей. Врачи им не оставили никакой надежды… Это и вправду были очень высокопоставленные люди…
— Так то была ее вина или его? — встряла дотошная Надя. — Если ее, так это еще полбеды. Сейчас ведь как: продувают трубы…
— Надька, да погоди ты со своими трубами! Дай послушать!
— Врачи делали все возможное, но ничего не помогало… — продолжала Ирина. — И вдруг, когда надежда покинула их дом навсегда, в один прекрасный день эта дама поняла, что ждет ребенка…
— От кого? — оживилась Маша.
— От мужа…
— Чего это вдруг? Всю жизнь не беременела…
— Шишки, поди, обкомовские… — пробормотала Надя. — Деньги есть… Может, искусственное оплодотворение… Сейчас в Америке каждой третьей бабе делают…
— Ну, так или иначе, родила она прекрасную девочку — здоровую, красивую… во всех смыслах — удачного ребенка… И решили они закатить банкет для родственников, друзей и знакомых, отметить эту большую радость…
— А вот это зря! — сурово заметила Маша. — Кто ж на такую кроху дает смотреть кому ни попадя! Враз сглазят! У нас в четвертом трамвайном была одна баба…
— Вот-вот, — подсекла ее Ирина, улыбаясь в сумерках… Электричество в палатах еще не зажгли, женщины на койках угадывались по белым простынным пригоркам разной величины. — Вот именно! Среди других гостей случайно затесалась одна дальняя родственница из деревни, бабка не простая, знахарка и, как теперь говорят, экстрасенс. Явилась позже всех, так что посадили ее не слишком удачно — в углу стола, в тесноте, да еще и прибора не хватило — вместо серебряных вилки и ножа положили ей из нержавейки… И так бабка разозлилась, так разобиделась, что, когда из спальни вынесли ребенка — показывать гостям, она пробормотала что-то себе под нос, только соседка ее слышала: мол, в один день уснет ваша краля и будет спать много лет… Успеете состариться и помереть, не дождавшись…
— От сука!! — ахнула Надя. — Это ж надо, кому мстила, гадина, — такой крохе!
— Мало того! — подхватила Ирина. — Она еще добавила — вот разве что найдется дурак, кому охота придет в это бревно влюбиться…
Теперь уже молчала вся палата, ожидая развития сюжета. Даже юная Катя впервые заинтересовалась тем, что происходило вокруг, приподняла голову, подперла кулачками подбородок… Ирина рассказывала медленно, так нащупывают в темноте леса тропинку. И сюжет «Спящей красавицы» вдруг ожил, сошел со страниц книги, обретая вполне житейские очертания, увлекая, пожалуй, и саму рассказчицу.
— Шло время… девочка росла такая красивая, такая умница, и характер приветливый, милый, — родители дышать боялись на свое счастье…
— Вот повезет же людям, — сказала Надя, — такие небось и знать не знают, где школа находится. А я к учителям каждый месяц с подарками бегаю — лишь бы моего балбеса в девятый перетянули…
На Надю зашикали, она притихла.
— Вот как раз в девятом классе учеников повезли на экскурсию в деревню. Изучать уклад крестьянской жизни и попутно разыскивать для школьного краеведческого уголка старинные предметы быта. Конечно, поехала и… наша девочка.
— Как звали-то ребенка?
— Не помню имени. Она была такая нежная, деликатная, что и друзья и учителя называли ее Принцесса… Так вот. Приехали юные краеведы в деревню, разошлись по избам… Кому вышитую салфеточку подарят, кто старинный ухват углядит и выпросит. А Принцесса шла, шла… выбрала самую темную, самую низенькую избу, заглянула туда и увидела старушку, которая сидела на скамье и пряла шерсть. Девочка никогда в жизни не видела прялки. Она поздоровалась и спросила:
— Что это вы делаете, бабушка?
— Пряжу пряду, милая, — ответила та.
— Ой, как здорово! — воскликнула Принцесса. — А можно я попробую?
Схватила прялку и вскрикнула: сильно укололась… И буквально через час у нее поднялась температура, и девочка потеряла сознание.
— Столбняк?!
— Менингит, — предположила Надя, — у нас во дворе одна семья жила…
— Нет, какой-то редчайший малоизвестный науке вирус, поражающий нервную систему… Человек впадает в длительную кому, и в девяноста пяти процентах случаев болезнь кончается летальным исходом… — Ирина, никогда ничего не смыслящая в медицине, старалась изобрести диагноз, которому поверила бы вся палата.
— Девочку еле довезли до больницы… Вызвали обезумевших от ужаса родителей, и закрутилась карусель… Каким только профессорам в каких только странах не показывали больную! Девочку перевозили из одной лучшей клиники Швейцарии в другую лучшую клинику Германии, и никто из врачей не давал гарантий, что когда-нибудь она придет в сознание…
— Эт бывает, — пригорюнилась оседлая цыганка Зина.
— Вот ужас-то! Богатые люди, единственный ребенок, долгожданный… Да еще девка такая мировая! Рехнуться можно!
— Они и заболели с горя, — подтвердила Ирина. — Спустя год отец умер от инфаркта. А мать тоже тяжело заболела и еще через год скончалась. И хотя они оставили после себя значительные средства, но близких родственников у них не оказалось, так, какие-то дальние тетушки, которые походили-походили, да и сдали девочку в какую-то загородную больницу для хроников…
— Слышь, Катька, какое горе в жизни бывает! — окликнула девушку Надя. — А ты здесь из-за шматка нерожденного вторую неделю убиваешься…
— Да погоди ты! — оборвала ее Маша. — Ир, рассказывай, что дальше-то было. Неужто она так и захляла в приюте?
— Ну, слушайте… В этой больнице санитарами подрабатывали студенты медфака. Оплата, конечно, грошовая, работа адова. Выдерживали только парни покрепче. Как правило, приезжие из глубинки, у которых мамы-папы далеко… Ну, и один такой парень, студент второго курса, нанялся туда через сутки дежурить. В первый же день, как вошел в палату с шестью лежачими, как увидел девушку, так и остолбенел.
— Да она ж сколько так лежала? — подала голос Танечка, учительница младших классов. — Там, поди, от нее ничего не осталось, от красоты. Знаем мы эти больницы. Кормят через капельницу да как придется… кому они вообще нужны, хроники?!
