— Сьюзан изменилась. Она получила постоянную работу — и семейный баланс снова был нарушен. Она стала деловой и высокомерной, и снова отталкивала тебя…
— Точно. Теперь, когда Сьюзан зачислили в штат, она говорила, что ее работа важнее, чем моя, поэтому я должен быть каждый день дома в четыре, когда Меган возвращается из школы. И она стала избегать близости со мной. Или бывало так, что в разгаре акта она отталкивала меня со словами: «Ты пустое место».
— Сильно.
— Да, сильно. Однажды ночью, когда мы занимали сексом, она обхватила мою голову обеими руками, заглянула мне в лицо и сказала: «Ты хотя бы понимаешь, насколько все это пресно?»
— А ты сам находил ваш секс пресным?
— Нет, но она все представила так, будто я потерял к ней интерес.
— Значит, она заставила тебя почувствовать себя и нежеланным, нелюбимым и все такое. И ты все равно ничего не заподозрил?
— Конечно, что-то я подозревал. Однажды ночью зашел к ней и спросил в лоб, нет ли у нее романа на стороне. И знаешь, что она ответила? «Я была бы рада».
— И ты по-прежнему — по-прежнему — верил ей?
— Я был наивен, признаю. А может, просто не хотел знать, что происходит на самом деле.
— И тогда в твою жизнь вошла эта студентка, Шелли?
— Шелли Саттон. Из Цинциннати. Исключительно одаренная девушка, не по годам развитая. Повернутая на кинематографе и очень симпатичная — если кому нравятся интеллектуальные натуры.
— Длинные черные волосы, маленькие очочки, как у Леннона, черные джинсы, черная кожаная куртка и убийственная родословная?
— Да. Для студентки колледжа Кру она была слишком яркая, хотя в средней школе, по ее собственным словам, не блистала.
— Наверняка она была на одной из твоих лекций, а потом подошла к тебе и заговорила о…
— О Фрице Ланге.
— Да уж…
— Послушай, не каждый день можно встретить очаровательную первокурсницу, которая знает все или почти все про «черное кино» Фрица Ланга.
— Выходит, это была coup de foudre?[134]
— Не совсем. Тем более надо учесть, что в наши дни во всех американских колледжах безумно строгие правила, запрещающие не только отношения между студентами и преподавателями, но и вполне невинные вещи вроде совместной чашки кофе. Нам в Кру даже присылали директивы от какого-то факультета по «сексуальной этике». Там говорилось, что, если в кабинет преподавателя зашла студентка, следует держать дверь открытой и всегда соблюдать дистанцию не менее трех футов.
— Неудивительно, что Америка сходит с ума.
— Как бы то ни было, после той первой лекции мы с ней зашли выпить кофе в cafe нашего кампуса — должен сказать, между нами сразу возникло взаимопонимание. Она, может, и была лет на двадцать с лишним моложе меня, но уже после нескольких встреч мне стало ясно: ее взгляд на мир куда более зрелый, чем обычно бывает в таком возрасте.
— Традиционное клише для женщины, которая значительно моложе мужчины: да, она только что закончила играть в куклы, но ее понимание Достоевского поражает своей глубиной.
— Согласен, в чем-то я повторил фантазии Гумберта…
— Но Лолита была подростком.
— И все-таки нам следовало соблюдать особую осторожность. Поэтому мы встречались в кофейне в центре города. Когда хозяйка заведения заметила, что мы слишком часто появляемся вместе, я сказал Шелли, что встречу ее на одной из улочек подальше от колледжа потом мы поедем в убогий городок под названием Толедо…
— Как Толедо в Испании?
— Толедо — шинная столица Америки.
— И когда у вас случился секс?
— Месяца через два после…
— Два месяца! — перебила она меня. — Почему ты тянул так чертовски долго?
— Я ужасно нервничал. Естественно, я увлекся ею, но в то же время понимал, что играю в опасную игру.
— Но ведь что-то тебя убедило переспать с ней?
— Сьюзан продолжала отталкивать меня, а Шелли все твердила, какой я замечательный… что мы должны «отдаться друг другу»… пусть даже это будет «всего один раз».
— И ты в это поверил?
— После двух месяцев кокетливой болтовни мне казалось, что я знаю про нее все… Проблема в том, что одновременно я пытался исправить ситуацию дома.
— Так что же подтолкнуло тебя к сексу?
— Однажды вечером я пришел домой из колледжа, подошел к Сьюзан, обнял ее и сказал, как сильно люблю ее, как хочу, чтобы между нами все наладилось. И знаешь, что она ответила? «Если ты думаешь, что я когда-нибудь снова захочу трахаться с тобой, то не стоит питать иллюзий».
— Супер.
— Что угодно, только не это. На следующий день я увиделся с Шелли в кафе. Она взяла меня за руку и сказала, что хочет меня, к черту осторожность, и…
Я замолчал.
— Куда вы поехали? — спросила Маргит. — В отель?
— Мрачное местечко под названием «Мотель-6» в Толедо. Есть такая гостиничная сеть в Штатах, номер там стоит всего двадцать четыре девяносто девять, если освобождаешь его до шести вечера. Двадцать четыре доллара девяносто девять центов — эту сумму я мог заплатить наличными, тем более что мне совсем не хотелось засвечивать в мотеле свою кредитку. Нам было плевать, как выглядит это место, мы просто хотели…
— Трахнуть друг друга.
— Это слишком грубо сказано, но…
— Абсолютно точно.
— Абсолютно.
— И секс был хорош?
— Я был влюблен в нее. Знаю, это покажется безумием — и, возможно, вновь заставит тебя говорить о кризисе среднего возраста, — но это правда. Я был без ума от Шелли — а она от меня. Сказать по правде, такое со мной было впервые… я никогда не испытывал ничего подобного… Ладно, назову это… полное единение с другим человеком. Да, она была намного моложе меня, но между нами никогда не возникало ощущения пропасти. Она была чертовски умна — и не только в том, что касалось кино, джаза, книг и всего прочего, о чем мне было так интересно болтать с ней. Она настолько мудро смотрела на вещи…
— Очень трогательно, — заметила Маргит.
— У тебя было когда-нибудь, чтобы ты настолько увлеклась человеком, что не мыслила своего существования без него?
— Однажды, — тихо произнесла она.
— Золтан?
— Нет, другой.
— И что произошло?
— Ты не забыл, что мы слушаем твою историю? Итак ты был безумно влюблен в свою студентку. И вы продолжали встречаться два раза в неделю в том самом autoroute[135] мотеле?
— Нет, после той первой встречи в Толедо я покончил с этим.
— Из чувства вины?
— Именно. Как бы я ни был увлечен Шелли, я понимал, что, раз переступив черту, необходимо остановиться. Потому что…
— Ты боялся за свою работу, карьеру?
— Да, и это тоже. Но была и еще одна причина. Я постоянно пытался убедить себя в том, что отношения между мной и Сьюзан со временем наладятся… что ее безразличие ко мне — всего лишь одна из временных трудностей, с которыми сталкиваешься за долгие годы брака.
— Но почему ты не мог устроить так, чтобы тайно встречаться со своей студенткой несколько раз в неделю. Ведь она этого хотела, не так ли?
— После того как у нас случился секс, Шелли буквально снесло крышу. Она не могла понять, почему я больше не стану спать с ней. Я пытался объяснить — много раз — что просто не могу оставаться ее любовником… что, несмотря на мои чувства к ней, у нас нет будущего…
— Она, конечно, сильно расстроилась.
— Разве можно обвинять ее? Тем более что именно я повел себя глупо. Для мужчины вообще непростительно… Два месяца я поддерживал роман с незаурядной девушкой, а потом — когда дело дошло до секса — резко все оборвал.
— Но почему ты считаешь, что это так уж глупо? Хорошо, допустим, ты наслаждался псевдоплатоническими отношениями с этой своей студенткой. Потом вы оба решили стать любовниками. Но ты решил, что неразумно продолжать любовную связь. Разумеется, если бы она была более зрелой в эмоциональном плане, она бы приняла твое решение…
— Все дело в том, что ей было всего восемнадцать…
— Среди восемнадцатилетних тоже встречаются эмоционально зрелые. Но твоя девушка явно не из их числа.
— Все эти месяцы, пока мы держались за руки в кафе, влюбленно глядя друг другу в глаза, я понимал, что, если наши встречи продолжатся, добром это не кончится. Беда в том, что мне была невыносима сама мысль о том, чтобы не продолжать их.
— Это потому, что ты был влюблен. Именно поэтому оборвал ваши отношения — зная, что, начав спать с ней регулярно, ты уже не сможешь остановиться.
