Она идет к танцполу и начинает так жечь, что вокруг нее невольно собирается публика и освобождается место. Лиза бежит следом, пытается соответствовать, мальчики тоже подтягиваются, и вскоре вся пятерка – в центре внимания.
Поодаль неумело танцуют Ю-Ю с Альбиной.
– Тебе не кажется, что это наши? – спрашивает Альбина.
Ю-Ю в танце подруливает ближе – и точно, фиксирует учеников.
– Я даже не знаю, что делать – самим от них прятаться или их отсюда выводить? – теряется Альбина.
Ю-Ю смотрит на нее непонимающе и решительно берет за руку Таню. Народ вокруг возмущается и свистит.
– Они несовершеннолетние! – говорит Ю-Ю и пытается вытянуть багрового от смущения Мартина прочь из клуба. Это выглядит очень смешно – Мартин на голову выше и в разы толще учительницы. – Ты мне еще потом спасибо скажешь!
На улице Таня говорит Ю-Ю:
– А ведь мы к вам так хорошо относились, Юлия Юрьевна. Даже прозвище вам дали доброе – типа в честь кошечки. Помните диктант про кошку? «Задние лапки в широких штанинах, хвост как ламповый ерш!»
– Какой еще ерш, Царева? – сердится Альбина. – Ваши родители знают, что вы по клубам ходите?
– Моя мама не против, – сообщает Таня, но все остальные нервничают. Никого не радует перспектива спалиться.
– Ну что, нам пора! – решительно говорит Мартин. – У меня еще английский не сделан.
Урок литературы в девятом классе.
– Семенова, ты прочла «Героя нашего времени»? – спрашивает пожилая учительница.
– А? Что? – Лиза крутит головой, не понимает, о чём ее спрашивают.
Учительница машет рукой, даже не пытается скрывать раздражение.
– Маргарита?
Длинная Маргарита отрицательно машет головой.
– Хорошо, – сдается учительница. – Как в первом классе – дети, поднимите руки! Кто прочитал «Героя нашего времени», заданного вам две недели назад? Я уж не говорю о том, что эта книга была в списке литературы на лето!
– Вы говорите об этом, – вдруг заявляет Ира Герман.
– Не поняла, Ирочка? – ласково переспрашивает учительница.
Ира краснеет, но упрямо повторяет:
– Вы сказали «я уж не говорю о том», а сами говорите.
Учительница не понимает, что происходит, улыбка сползает с ее лица.
– Итак, кто прочитал Михал Юрьевича Лермонтова?
Таня, не глядя вокруг, решительно поднимает руку.
– И всё? – ужасается учительница. – Ирочка Герман?
– Я не читала, – дерзко говорит Ира. – Можете ставить двойку.
Таня с Ваней оборачиваются к Ире – у них в буквальном смысле слова открыты рты.
– Ирочка, ты заболела? – участливо спрашивает учительница. – Давай я отпущу тебя сегодня с урока, у вас ведь последний, да?
Ира пожимает плечами и выходит из класса.
Вечером в квартире Германов после интеллигентного стука в Ирину комнату заходит папа с подносиком. На нем трясутся чашки с чаем. Ложка съезжает с подноса и падает на пол. Ира нажимает на кнопку пульта, но он ее не слушается.
– Ну что, Ирочка, есть прогресс? – весело спрашивает папа. Он ставит наконец подносик на стол. – Знаешь, всё-таки удивительно, что ты тоже поддалась этому… ммм… увлечению. Ты ведь выросла на классической музыке. Я водил тебя на лучшие концерты, в оперу. И мы с мамой всегда считали, что твое будущее – балет…
– Балет? – Ира смеется. – Никогда в жизни мне не нравился балет!
Папа берет с полки куклу в пачке и пуантах, показывает Ире.
– Ну и что, это просто кукла! А хип-хоп – это даже не танец, не музыка, это… Это способ жизни! У меня такое чувство, что я живу в каком-то дряхлом, тухлом мире! Все эти Моцарты, Шостаковичи! Пушкины! Всё это какое-то устаревшее!
– Ирочка, – мягко говорит папа. – Я понимаю, у тебя сейчас протестное поведение. Это соответствует возрасту! Но я всегда гордился тем, что ты не стремишься быть такой, как все. Мы с мамой пытались воспитать тебя личностью!
– Я и так личность, – говорит Ира. – Просто моей личности тесно в опере, в филармонии, в школе! Я знаю, что есть что-то еще в жизни, что-то очень главное, понимаешь?
– Понимаю, – говорит папа. – Ну что сделать, хочешь – танцуй. И я в юности танцевал рок-н-ролл. Давай по чашке чая? С бергамотом!
Ира ставит запись на паузу и садится рядом с папой. Маленькая балерина в пуантах грустно смотрит на них с полки.
И уже назавтра в школе Ю-Ю отчитывает Иру Герман:
– Ира, я тебя не узнаю. Что с тобой случилось? Мне маму вызывать?
– Мама на гастролях, – дерзко отвечает Ира. – Могу предложить папу.
– Ты как разговариваешь, Герман? – взрывается Ю-Ю. – Ты ничего не перепутала? Посмотри сюда – по всем предметам двойки! Все учителя на тебя жалуются! Ты же была гордостью школы, Ира!
– Всё течет, всё изменяется, – глухо говорит Ира.
– Тебе надо поговорить с психологом. Зайди прямо сейчас к Ольге Васильевне. Давай-ка я тебя провожу.
Ира понуро идет в кабинет психолога – мимо Доски почета. В этот самый момент Маргарита Зуева снимает с нее фотографию улыбающейся Иры.
Психолог жует шоколадку, хрустит фольгой.
– Здравствуй, Ира. Не хочешь кусочек?
– Спасибо, я уже пообедала, – ядовито говорит Ира.
– Ирина, – торжественно произносит психолог, начав было речь, но Ира тут же перебивает ее:
– Ираида.
Психолог хмурится, не понимает.
– Меня зовут не Ирина, а Ираида. Это совсем другое имя. А ту маленькую девочку, которая рыдала у столовой, пока вы ели свои котлетки, ту маленькую девочку звали Соня. Вы бы хотя бы выучили наши имена, прежде чем лезть к нам в душу.
Психолог надувается, как жаба. Не знает, что сказать.
– Вы хотите спросить, почему я стала хуже учиться? Почему начала грубить учителям и прогуливать уроки? Да потому что я не могу быть вечно лучшей и не хочу этого! И отстаньте от меня со своей психологией и со своим шоколадом, ясно?
Ира выбегает прочь, едва не сбивая с ног Ю-Ю.
Психолог говорит:
– Для первого раза, я считаю, неплохо. Можно даже сказать, у нас прогресс. Девочка сразу раскрылась. Не хотите шоколадку?
Таня собирается на войну. Готовится к баттлу. Тренируется в пустом зале, за окном – темно. Она отрабатывает одни и те же движения перед зеркалом. Наконец в дверь заглядывает Лева:
– Танька, пойдем домой.
Ира готовится к баттлу дома. Маленькая кукла-балеринка подпрыгивает на полке от громких звуков музыки. Ростропович приносит Ольге Борисовне мокрое полотенце, она лежит на диване и страдает – в ногах неразобранная дорожная сумка.
– Боже, я этого не вынесу! – жалуется певица, прикладывая полотенце к вискам. – Жуткие звуки! Никакой гармонии. И она говорит как будто на иностранном языке: баттл! шаффл! вакинг! Кач снизу!
– А вот я уже выучил этот язык. Сейчас переведу. Баттл – это соревнование. Битва. Кто кого перетанцует. Война, Олюня, война!
Вечером Батаня сидит с Таней на диване, подложив подушки под голову.
– Батань, ты как представляешь себе типа удачу?
Бабушка удивленно смотрит на девочку, потом говорит:
– Как кошку. Красивую, пушистую, нравную. У меня была такая кошка Серафима. Придет в гости хороший человек, она ни в какую к нему не идет! Еще и шипит, и царапает! А заглянет на минутку случайный, неприятный тип – Сима тут как тут. Мурлычет, ластится. Он на нее ноль внимания – а Сима просто из шкурки вылезает. Удача – как кошка – сама решает, с кем быть.
– А помнишь, Батаня, ты мне рассказывала про Томку Черкасову? Которая была как пенек, а сейчас в Германии?
– Помню, конечно.
– Знаешь, ты была права. Одному человеку и правда не может всё время везти. И удача от него отвернется – как кошка, которой он надоел. Она уже отворачивается!
Бабушка встревоженно смотрит на Таню, но тут в дверь заглядывает мама:
– Полуночницы, ложитесь спать! Завтра баттл, а они сидят, болтают.
– Я обязательно выиграю завтра, Батаня, – говорит полусонная Таня. – Главный приз – айпад. Мне он очень нужен. Вот бы кошка помогла!
Война началась.
В большом зале спортивного центра – столпотворение ярко одетого народа. Кто-то, пользуясь случаем, разминается, повторяет танцевальные движения. Кто-то мрачно жует бутерброды. Есть даже такие, кто спит с открытым ртом, прислонившись спиной к «козлу». Ира – ее не узнать в яркой майке, с необычной прической, в новеньких кедах, волнуясь, высматривает в толпе знакомых. Вот мелькнул Мартин. Вот Лиза Семенова и Таня. Вот папа, в джинсах и пиджаке, поправляет на носу очки – такой милый, нелепый. Вот тренер из данс-школы. Иру никто не узнает – кроме папы, разумеется, но он делает вид, что не видит ее – они так договорились.
В центре зала на стульях перед аппаратурой сидят судьи – их трое. Высокий негр с волосами, заплетенными в косички. Очень загорелая, красивая блондинка с нерусским выражением лица. И чуть полноватый юноша в широченных штанах и серьгой в ухе.
