– А Валя? – проговорил он.
– Какая Валя? – поморщился Михаил Семенович. – Ты о чем? Мы с тобой сейчас о квартирах разговариваем.
– Так и я о них. Валя – это сестра моей жены. Они с мужем все свои деньги вложили в эти компьютеры. Вы понимаете? Мы заложили квартиры, а они отдали наличность. Все, что они получили от продажи своего дома. Поэтому, если вы вернете нам жилье и заберете компьютеры, Валя с Муродали все потеряют. Вы заберете их деньги. Вы понимаете меня?
– Да понимаю я, – недовольно вздохнул Михаил Семенович, который, разумеется, уже навел справки и знал, что даже предварительная стоимость партии компьютеров, застрявших на таможне, превышает цену заложенных в его фонде квартир. – А вот ты понимаешь, что я тебя сейчас спасаю? Ты что, со мной торговаться вздумал?
– Ну да, – пожал плечами Тетерин с неожиданной для него и удивившей его самого наглостью. – Торгуюсь…
Наблюдая за этим внезапным превращением робости и нерешительности в отчаянную храбрость, Михаил Семенович не смог удержаться от смеха. Он впервые видел, как эти качества не только способны уживаться в одном человеке, но и могут преобразить его в решающую минуту.
– Ну, ты даешь, – смеялся Михаил Семенович. – Кстати, ты мне еще спасибо не сказал за новую должность заведующего терапевтическим отделением.
– Спасибо, – приложил руку к сердцу Тетерин. – У нас, правда, в поликлинике терапевтического отделения нет, но все равно спасибо.
Михаил Семенович постучал пальцами по крышке стола.
– Ну, и сколько они там вложили, эта Валя со своим мужем? – спросил он после небольшой паузы.
Тетерин взял со стола карандаш, подвинул к себе чистый лист бумаги и написал на нем цифру. Михаил Семенович краем глаза взглянул на нее, хмыкнул и, наконец, улыбнулся.
– Да-а, – протянул он. – Повезло тебе, что ты меня встретил.
Тетерин кивнул, но все же не удержался:
– Так ведь и вам повезло, что вы меня встретили.
Он хитро подмигнул Михаилу Семеновичу, и оба они рассмеялись, довольные каждый собой и друг другом.
Томке было совсем не до смеха. Пригорюнившись, она сидела перед остывшим, как брошенный очаг, игровым автоматом и скорбно глядела на лягушек, волшебников и фей, которые так веселили ей сердце, но в итоге не захотели сложиться в победные комбинации. Томка ждала Степана.
Муж был вызван ею неизвестно зачем. Помощи Томке не требовалось. Однако, проиграв все, что у нее было, она почему-то набрала его номер и попросила приехать, как будто Степан, большой, родной и сильный, мог хоть что-нибудь изменить.
В самом начале игра у нее шла более-менее хорошо. Отыграв Юркины деньги, она потом немного проиграла, но тут же восстановила справедливость, обнаружив новый способ взаимодействия с автоматом. После третьей подряд неудачи она догадалась, что заклинание из старой советской сказки уже не работает, и перестала повторять свое «Лети, лети, лепесток, через запад на восток». Томка поняла, что автомат требует более дифференцированного подхода. Универсальная формула уже не работала.
И она начала искать этот подход.
Для пробы Томка погрозила автомату пальцем, украдкой показала ему купюру в тысячу рублей и попыталась его приструнить:
– Смотри у меня! – негромко сказала она. – Я тебя предупредила. Будешь выпендриваться – больше ничего не получишь.
Но автомат не испугался. Очевидно, он каким-то своим хитрым автоматическим умом твердо знал, что Томка не осуществит угрозу. И оказался прав.
Для второй стадии переговоров Томка избрала уже совершенно другой тон.
– Ну, ты чего? – дружески увещевала она своего мигающего приятеля. – Я что, тут с тобой до ночи сидеть буду? Мне домой надо.
Однако автомат не хотел отпускать Томку. Очевидно, даже «одноруким бандитам» бывает одиноко. Или он просто уже к ней привык.
На третьем этапе прений Томка вспомнила Николая и решила прибегнуть к дипломатии.
– Слушай, – зашептала она, склоняясь поближе к металлическому слоту, куда вставлялась купюра (ей почему-то казалось, что это отверстие должно быть ухом и что говорить надо как раз туда). – Давай договоримся… Ты мне даешь отыграться, а я тебе привожу новых клиентов… Согласен?
Она говорила с автоматом так тихо, что сидевшие рядом посетители казино даже не замечали всей этой разворачивающейся прямо у них под боком драмы.
– Согласен? – повторила Томка, и уже в следующую минуту автомат выдал небольшой выигрыш.
Дальше – больше, и скоро дело пошло. Томка ставила то на одни картинки, то на другие, и всякий раз они послушно выстраивались в линии, подтверждая Томкины догадки о том, что в казино деньги заработать легко, и только дураки сюда не приходят. Когда набежавшая сумма стала довольно внушительной, Томка попросила у одного из служащих калькулятор. Ей надо было понять – хватит ли еще и на ту кожаную сумку, которую она присмотрела уже две недели назад и на которую, учитывая текущие финансовые обстоятельства, у Степана просить было стыдно. Томка защелкала кнопками калькулятора, складывая стоимость сумки, деньги, отданные сыну, и ту сумму, которую надо было вернуть отцу. Общий итог до сумки слегка недотягивал.
С изящной улыбкой Томка вернула калькулятор служащему казино и на вопрос, будет ли она снимать выигрыш, небрежно ответила:
– Нет. Я продолжу.
Это и было ее роковой ошибкой. Если бы она сняла выигрыш, то на сумку потом можно было у кого-нибудь перехватить. Да и Степан легко добавил бы недостающие несколько сотен, но Томка была гордой женщиной. В этот раз она хотела всего добиться сама, что, как известно, зачастую приводит к плачевным последствиям.
Сначала она два раза подряд проиграла небольшие ставки, и, чтобы вернуть их, не теряя при этом времени, она сделала одну большую ставку, которая тоже была проиграна. Томка восприняла эти поражения всего лишь как досадную нелепость и опять увеличила ставку, чтобы все разом вернуть. Ставка опять проиграла. А дальше все было как в кошмарном сне. Томке казалось, что это не она, а кто-то другой, глупый, чужой и с негнущимися пальцами, нажимает на кнопки, толкает купюры в автомат, а потом, когда они кончились, идет на деревянных ногах к окошку обмена и меняет доллары на рубли.
Сидя теперь у притихшего автомата, Томка ошарашенно прислушивалась к себе, пытаясь понять – откуда в ней взялся этот чужой и противный человек, который спустил все семейные деньги.
– Все проиграла, – заплакала она, когда к ней, наконец, подошел Степан. – Такая вот дура.
Степан, который по ее звонку сорвался из дома и примчался сюда как на пожар, еще не мог понять масштабов случившегося. Ему было невдомек, что Томка, оказавшаяся вдруг азартным игроком, утащила все деньги, отнятые у Николая.
– Ладно, пошли, – насупившись, буркнул он и взял ее за руку.
– Степа, мне отыграться надо, – всхлипывала Томка.
– Совсем, что ли, сбрендила, – зашипел он. – Тоже мне нашла время! Знала бы, что там дома творится! Пошли, кому говорю.
Но Томка, сама не понимая почему, сопротивлялась. Степан тянул ее за руку, а она цеплялась скрюченными пальцами за автомат, успевая постукивать по нему ногой.
– Кончай пинать его, – ощутимо повысил голос Степан.
Привлеченные колоритом этого необычного любовного треугольника, к ним подошли двое охранников.
– Хулиганим? – поинтересовался один из них.
– Нарушаем, – констатировал второй.
– Мужики, мы без вас разберемся, – заверил их Степан.
Однако охранники, узнав старого знакомого, уже взяли его под руки, из-за чего ему пришлось отпустить жену.
– Руки убрали, – вежливо попросил Степан.
– В зале могут находиться только играющие, – объяснил ему один из охранников.
– А я кто? – Степан вырвал правую руку из цепкой хватки и вынул из кармана сто рублей. – Видал? Куда тут пихать?
– Сюда, – пискнула Томка, указывая мужу на сверкающий слот.
Степан вставил туда купюру и повернулся к охранникам.
– Так что валим, ребята! – торжествующе сказал он, хлопнув по кнопке «Старт».
Охранники пожали плечами и удалились, а Степан снова склонился к Томке. Разумеется, он скормил сотку алчному автомату лишь для того, чтобы отвязаться от нудной охраны и спокойно поговорить с неожиданно обалдевшей женой. Безумие, охватившее Томку, казалось ему в этот момент чем-то совершенно незначительным и глупым. Он был уверен, что достаточно цыкнуть – и все сразу встанет на свои места. За исключением проигранных денег, конечно. Впрочем, и этот аспект пока не очень беспокоил Степана. Он, как уже было сказано, во-первых, не знал, сколько было проиграно, а во-вторых, деньги были халявные – дед мог так и не вспомнить, куда прятал свои заначки, так что в любом случае потеря была невелика. Другое дело – Томкино поведение. Степан, пожалуй, впервые за всю их вполне приятную и понятную ему совместную жизнь столкнулся с открытым неповиновением. Жена отказывалась ему подчиняться, и даже теперь, когда он так аккуратно решил проблему с охраной, продолжала цепляться за этот долбаный автомат, заглядывая Степану через плечо, как будто ждала чуда.
