Далее меня постиг еще один удар — уволилась Лена Гусева. Она объяснила свой уход тем, что «устала и вымотана» и хочет отдохнуть. Действительно, у нас было несколько юрлиц, в том числе зарегистрированный в Волгограде и работавший в Петербурге Экссон, то есть две чистые фирмы и куча подставных («прокладок» или «поганок» или «помоек»), бухучетом и документальными взаимоотношениями которых ей приходилось заниматься. Я неоднократно предлагал ей взять помощников, простых бухгалтеров, офис-менеджерам вменялось в обязанность помогать ей, но она принципиально никому не доверяла и всю работу выполняла сама, приговаривая, что «эти уроды накосячат так, что за ними потом всё придётся переделывать, поэтому с самого начала всё надо делать самой». Она работала без выходных, и когда на неё легла ещё и розница — аптечные пункты — она не выдержала. Чего только я ей не предлагал, чтобы она осталась, но никакие уговоры не помогли.
К середине 2004 года из этой команды осталось шестеро: Ирина, Афанасий, Ренат, Марина, Максим, Павел. Кроме этих людей, находившихся на ключевых позициях, были рядовые сотрудники, которые также внесли свой вклад в развитие успеха компании, к сожалению, не могу описать здесь их всех, так как целью данной работы является раскрытие причин кризиса 2004–2005 гг, а на события этого периода влияли как раз вышеупомянутые руководящие работники.
Афанасий Тишин был принят на работу в Совинком в середине 1999 года по рекомендации Реваза Авазашвили, моего тестя. Тишин был универсальным помощником — отгрузки, таможня, получение лицензий, отношения с различными госструктурами, и так далее. Как простой водитель, сопровождал меня в командировках. Он был уникальным переговорщиком: за один визит решал вопросы в различных инстанциях, — такие серьезные вопросы, которые другие не могли решить по полгода, причем у него это обходилось практически задаром, без взяток, чисто за коробку конфет. Всем известно, что такое таможня, что такое пожарная охрана, что такое фармацевтическая лицензия и сертификация аптечного склада, поэтому можете представить, сколько средств мне сэкономил Тишин благодаря своему умению находить с людьми общий язык. Если ваш офисный шнурок начинает ныть, что налоговая инспекция не даёт нужную справку, потому что «все чиновники — волокиты, взяточники и уроды», знайте, что это он урод, а не чиновники, гоните в шею этого лоботряса и ищите такого, как Тишин.
Как уже было отмечено, на Совинкоме шел постоянный рекрутинг, вакансия сотрудника отдела продаж всегда была открыта. В несколько кадровых агентств были поданы заявки, и каждый раз, приезжая в Волгоград, я проводил собеседования (такая же система существовала в Петербурге на Северном Альянсе). Осенью 2000 года ко мне пришла симпатичная субтильная блондинка, в которой я узнал Ирину, бывшую жену моего бывшего компаньона Вениамина Штейна. Это была уже не та бесцветная затюканная особа, увиденная когда-то в его ростовской квартире (Штейн относился к категории «маленький фюрер» — не умея застраивать посторонних, отрывался на домашних; определенно, он подавлял жену, доминировал). Несколько месяцев без мужа, и какой прогресс! Она словно ожила после долгого анабиоза — стала ярче, увереннее. Сказав что-то невразумительное по поводу образования и опыта работы (судя по всему, у нее не было ни того, ни другого), она бодро сообщила, что рекомендована ЦГИ («Центр гражданских инициатив» — кадровое агентство), но пришла к работодателю тайком, поэтому комиссионные за нее платить агентству не нужно.
Я сомневался насчет ее способностей к продажам, но мне был нужен офис-менеджер, а на эту должность Ирина вполне годилась. И я принял ее на работу.
На Совинкоме никогда не было администраторов или заместителей с широкими полномочиями. Уехав в Петербург, я не оставил главного в офисе, кому бы все подчинялись. Каждый занимался своим делом, единственным руководителем была Римма Абрамова (тогдашний руководитель отдела сбыта), в чьем подчинении отдел продаж — шесть человек (цифра постоянно менялась — кто-то уходил, кто-то приходил, постоянных эффективных работников было трое); но кроме своих подчиненных, она никому не могла отдать приказание, только попросить. Даже выписать счет или отгрузить товар со склада секретарь и кладовщик были условно обязаны, — если что-то им не нравилось, могли набрать мне в Петербург и уточнить, как им действовать. Я постоянно находился на связи, был в курсе всего, что происходит на Совинкоме, и незримо присутствовал в своем волгоградском офисе. Я действовал по наитию, и сформировал такую структуру, в которой не могло быть никакого другого лидера, кроме меня. Все сотрудники конкурировали за право быть «первым после бога», а я одинаково всем улыбался, выдерживая одинаковую же со всеми дистанцию. Когда приезжал, беседовал с каждым по душам, и каждый сотрудник обязательно что-нибудь рассказывал по секрету, жаловался, выкатывал телегу на своих коллег. Мне удавалось виртуозно разруливать все эти междусобойчики, сотрудники могли злиться друг на друга, но на хозяина — никогда.
И, принимая на работу Ирину, у которой, несмотря на хрупкую наружность, присутствовал характер, я понимал, что могу нарушить гармоничный биоценоз, поэтому не дал ей четкую должностную инструкцию, как и не дал ей никого в подчинение. Просто конкретные задания — взаиморасчеты со всеми контрагентами (особенно с кардиоцентром, по которому сложилась путаница — куча оплаченных счетов, по которым не всё отгружено, и в тоже время множество счетов, по которым отгружено чуть ли не вдвое больше, и этот перегруз не оплачен, путаница с возвратами, и т. д.); помощь Лене Николовой в обработке заявок, ежедневная пересылка в Петербург информации по всему, что творится на фирме (приход денег, расходы, складские остатки, и т. д), плюс комментарии. Главной идеей было разобщить информационные потоки, чтобы отдел сбыта никак не контактировал со снабженцами. Если sales-менеджеры будут владеть всей ситуацией, им, собственно говоря, уже и фирма не нужна — тому пример возникновение компании Экссон на базе фирмы Базис-Степ.
Беря Ирину Кондукову на работу (она вернула девичью фамилию), я и представить не мог, какие могут быть последствия. За первую неделю работы она проанализировала движение товарно-материальных ценностей, свела все взаиморасчеты и обнаружила крупную недостачу. Во время разбирательства она выглядела довольно невозмутимо, как мальчик из сказки, сказавший, что король голый, она смело называла вещи своими именами и была явно горда тем, что разворотила муравейник. Лица сотрудников стали похожими на желтые розы печали, когда я приступил к люстрациям. Несколько человек было уволено, в том числе тогдашний главбух.
С места в карьер Ирина развила бурную деятельность — наняла кладовщика, упорядочила отчетность, разобралась в путанице, царившей во взаиморасчетах с кардиоцентром. И она идеально подходила на должность менеджера по работе с клиентом № 1 — кардиоцентром. Во-первых, она не предаст и не станет открывать свою контору (я как-то сразу почувствовал в ней верного человека). Во-вторых, Елену Николову, занимавшуюся кардиоцентром с самого начала, прекрасно принимали в отделениях и в аптеке, но, как вчерашнюю медсестру, не принимали всерьез в администрации. Она приятная обходительная девушка, чрезвычайно трудолюбивая, добросовестная, но попадая к начмеду или главврачу, сразу терялась, опускала глаза, говорила «Да, слушаюсь…», и в смятении удалялась. Она привыкла ставить этих людей намного выше себя и никогда не смогла бы заставить себя говорить с ними на равных. Ирина же знала только одного хозяина, поэтому могла уверенно отстаивать интересы фирмы у руководства кардиоцентра. В-третьих, ее внешность и манера одеваться. Ирина умела преподнести себя как бизнес-вумен — подтянутая, в деловом костюме; в то время как Лена, хоть и проработала столько времени на фирме, до сих пор разгуливала по кардиоцентру в своем медсестринском халате и шлепанцах. В-четвертых — и это был решающий фактор — главврач кардиоцентра Халанский высоко оценил Ирину, сказав:
— Наконец, Андрей Алексеевич, ты нашел себе надежного заместителя, на которого можно оставить хозяйство, пока уезжаешь в Петербург на учебу. И запомни: никогда не бери на такие должности мужиков. Они либо сопьются, либо проворуются. Женщины гораздо надежнее и трудолюбивее.
(он всегда путал отчество и называл меня «Алексеевич» вместо «Александрович», и если называл по имени-отчеству, то разговаривал на «ты», а если называл просто Андреем, то разговаривал на «вы». Что касается «учебы» — так я первое время после убытия в Питер оправдывал своё отсутствие в Волгограде).
Многие сотрудники, включая руководителя отдела продаж, намекали и прямо спрашивали насчет обслуживания клиента номер один, кардиоцентра (гарантированные продажи), но я сразу дал понять, что этот вопрос закрыт. За исключением избранных, никто из работников Совинкома не имел права выходить на сотрудников кардиоцентра. Нарушение каралось немедленным увольнением. То же самое с остальными корпоративными клиентами — казанская больница № 6, ОКБ (Волгоградская областная клиническая больница), горздравотдел, и другие.
