— Не смеши меня! Ну какой из Николаева бизнесмен? — сердито оборвала его Лёля. — Если и попробует, обязательно прогорит. Остается лишь надеяться на то, что предложат хорошую должность за границей. Вроде бы ему еще раньше обещали. Ведь уже дважды собирались снимать.
Как показало дальнейшее, счастливая звезда сестры еще не закатилась, и ее зятю, незадолго до окончания отпуска предложили почетную должность представителя России в международной организации в ранге посла. И Лёля, уже бывшая вдовой главного редактора центральной газеты и тещей федерального министра, отправилась за рубеж в качестве члена семьи посла великой державы.
Что касается надежд на положительные сдвиги в работе правительства, которые принесет бурная деятельность Ченцова, то они не оправдались. Он, правда, пытался осуществить крупное мероприятие — в целях экономии средств пересадив всех членов правительства и чиновников с дорогостоящих иномарок на отечественные «Волги». Вокруг этого было много шума, но могучая бюрократия взяла верх, и все осталось по-прежнему.
* * *
По «закону подлости» в жизни Наумовых началась очередная черная полоса, и семейное несчастье отодвинуло на задний план беды, испытываемые российским обществом. Будучи врачом, Варя редко болела, ибо, когда нездоровилось, принимала профилактические меры. Но ведь недаром в народе шутят про «сапожника без сапог». У нее, гинеколога, образовалась опухоль, которую она сама и обнаружила. Артём Сергеевич долго об этом ничего не знал, но, когда потребовалась срочная операция, разумеется, все открылось.
Варю удалось положить в одну из лучших клиник, где ее стали обследовать и готовить к операции. Второй раз за их совместную жизнь Артём Сергеевич испытал панический ужас перед тем, что уготовила судьба. Характер опухоли могли определить только после всех анализов в больнице, и заключение врачей было равносильно приговору трибунала. Из-за постоянного беспокойства и мрачных мыслей он потерял аппетит и сон.
— Это самое худшее, что могло случиться, — пожаловался Наумов Царевым, которые зашли выразить ему сочувствие. — Не знаю, друзья, как буду жить, в случае… — он умолк, не в силах вымолвить роковые слова.
— Но почему нужно думать о худшем, — запротестовала Нина, готовившая ему по просьбе Вари еду на три дня. — Такие опухоли чаще всего не злокачественные.
— Я заключил это по тому, как Варя обеспокоена, — угрюмо объяснил Артём Сергеевич. — Она опытный гинеколог и прекрасно в этом разбирается. Если бы не опасалась, то вела бы себя иначе.
Забросив все другие занятия и забыв обо всем на свете, он все дни курсировал между домом и больницей, окружив жену вниманием, на какое только был способен. И разумеется волнуясь, нетерпеливо ожидал приговора врачей. Он буквально осаждал завотделением, профессоршу, лично готовившую Варю к операции, и изрядно ей надоедал.
— Ну нельзя же так волноваться. Для этого пока нет причин, — вежливо, но с досадливой миной урезонивала Наумова моложавая профессорша. — У вашей жены обычная опухоль, и окончательно гистология станет ясна после операции. Но можно позавидовать тому, — кокетливо улыбнулась, обнажив ровные зубы, — как сильно вы ее любите.
И вот наконец операция была произведена, Варя перенесла ее хорошо, и профессорша пригласила Артёма Сергеевича для объявления результата. Можно представить, с каким крайним волнением зашел он в кабинет заведующей, чтобы услышать из ее уст приговор судьбы. Наверное, Иисус был спокойнее, поднимаясь на Голгофу! Ему показалось, что остановится сердце, когда эта статная женщина поднялась ему навстречу.
«Все кончено. Сейчас она скажет, что слишком поздно обратились, — мелькнула у Наумова фатальная мысль, и он почувствовал, как на глаза навернулись слезы и внезапно ослабли коленки. — Выдержать бы, не упасть!»
Но к его неописуемой радости, строгое лицо профессорши расцвело улыбкой и, выйдя из-за стола, она протянула Артёму Сергеевичу руку.
— Вот теперь я могу поздравить вас с тем, что супруга отлично перенесла операцию и ее здоровью ничего не угрожает, — с чувством удовлетворения мягко произнесла она и, не отнимая руки, которую он горячо поцеловал, добавила: — Надеюсь, что вы с ней будете так же счастливы еще долгие годы!
Артём Сергеевич был ошеломлен, но, как известно, радость не убивает, и он быстро опомнился.
— У меня нет слов, чтобы выразить вам признательность за все, что вы для нас сделали, — с жаром произнес он, еще раз целуя ей руку. — Готовясь к худшему, я пришел, как говорится, с пустыми руками. Но все же надеялся, что судьба вновь нам улыбнется. Вас ждет огромный букет. Разрешите, я мигом!
И, не дожидаясь согласия, Наумов поспешно направился к выходу, чтобы забрать из машины букет алых роз и сувенирный набор Гжели, который заранее приготовил для профессорши, узнав, что она ее коллекционирует. Отблагодарив хирурга, он пошел в палату к Варе, где поздравил и одарил цветами не только жену, но и ее соседку, тоже перенесшую опасную операцию.
На этот раз гроза прошла стороной.
* * *
Немного оправившись от волнений, связанных со здоровьем жены, Наумов вновь окунулся в круговорот событий, которые никого не могли оставить равнодушным. Несмотря на миллиардные внешние займы, экономическое положение страны продолжало ухудшаться, и стало ясно, что ни искушенность в аппаратных интригах, ни пресловутая «непотопляемость» премьер-министра Черномырдина не помогут ему удержаться на своем посту.
Неплатежи во взаиморасчетах предприятий и задержки заработной платы рабочим и служащим достигли небывалых размеров. Повсеместно возникали стихийные забастовки и массовые акции протеста. Было похоже на то, что даже сам президент не знал, как расходуются бюджетные средства и иностранные кредиты. На вопросы корреспондентов он лишь беспомощно разводил руками: мол, черт знает, куда все девается.
— Это он ваньку валяет. Ведь отлично знает, что все разворовывается его окружением и связанными с ним дельцами, — непримиримо осуждал президента Царев. — Поэтому ни на что не остается денег.
— Это правительство их транжирит. Но почему у предприятий нет денег на зарплату? Даже у тех, чья продукция нарасхват, — недоумевал Наумов. — Разве те, что добывают уголь и плавят металл, не самоокупаемы? И малый бизнес во всем мире приносит наибольший доход.
— Доходные производства тоже нуждаются в инвестициях, а малый бизнес — в поддержке государства кредитами, — объяснил Владимир Иванович. — Но помощи никто от правительства не получает. И иностранцы боятся вкладывать деньги в нашу промышленность. А внешние займы исчезают, незнамо куда!
— И правильно иностранцы боятся. У нас нет защиты не только для зарубежных, но и для собственных вкладчиков. Не раз нас обманывали девальвациями рубля и финансовыми «пирамидами». И думаю, что всех бессовестно надуют еще не однажды.
Царев согласно кивнул, но друзьям тогда и в голову не могло прийти, что это произойдет так быстро. А события развивались стремительно. В ответ на массовые протесты против губительной экономической политики правительства Ельцин применил свой излюбленный прием, сделав очередную ошеломляющую «рокировочку». Он заменил дискредитировавшего себя Черномырдина совсем еще молодым министром Кириенко.
Новый премьер-министр, маленького роста, был незнаком широким массам, и народ насмешливо окрестил его «киндер-сюрпризом», по имени шоколадного яйца, внутри которого детей ждала неизвестная крошечная игрушка. И очень скоро Кириенко преподнес ему и всему миру подлинный сногсшибательный сюрприз. Его правительство объявило дефолт — отказ от уплаты государственного долга по внутренним и внешним займам с одновременной девальвацией рубля относительно СКВ!
— Вот это грабеж так грабеж! Во всемирном масштабе! — как всегда, больше всех кипятился Царев. — Мало того, что правительство, уподобляясь уличным мошенникам, «кинуло» собственный народ, в очередной раз обесценив личные накопления граждан и облигации внутренних займов, оно еще надуло иностранных кредиторов и даже Международный валютный фонд. Совсем зарвалась наша воровская хунта! Это же мировой скандал! Россию могут подвергнуть бойкоту, и жизнь станет еще тяжелее.
На этот раз ему вторил и бизнесмен Максименко.
— Это безобразие — то, что натворил «киндер-сюрприз», — негодующе отозвался он о действиях правительства в разговоре с Наумовым. — Нам объясняют, что дефолт якобы вызван мировым финансовым кризисом и падением цен на нефть, а в казне, мол, и так пусто. Но Россия богата и способна платить долги. Нужно лишь поставить заслон бегству за рубеж капиталов и, конечно, прекратить вопиющее воровство.
— Почему ты так думаешь? — усомнился Артём Сергеевич. — Ведь ясно, что правительству нечем платить долги. Разве оно не в безвыходном положении?
